Мы наш, мы новый… - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 19

– То есть вот так просто смотреть, как наших товарищей избивают, и ничего не делать?

– Кто сказал, что просто стоять? Не стоять, но и не лезть очертя голову в схватку. Нужно срочно форсировать подготовку нашего отряда к рейду, благо практически все уже готово, чтобы уже сегодня вечером выйти в море. Как бы нашим ни досталось, достанется и японцам, а значит, им прямая дорога на ремонт: не всем, но части кораблей потребуется починка в условиях оборудованного порта. Мы выйдем на свободную охоту – кто сможет нам запретить поквитаться с японцами? Вот только при этом мы имеем все шансы для того, чтобы отправить на дно все корабли, оказавшиеся в море. Все до единого, вместе с броненосными крейсерами. Сражение не закончится, оно будет иметь вторую фазу, и поражение теперь уже потерпит Япония. После этого мы продолжим охоту на японские транспорты. Мы имеем уникальную возможность, ворвавшись в посудную лавку, побить к чертям собачьим всю посуду, а вместо этого вы хотите ограничиться одним чайным сервизом. Да, убыточно, но это не разорит владельца.

– А если Степан Осипович… Если Макаров погибнет?

– Тогда тем паче необходимо как можно скорее покинуть порт, пока его приказа не отменил новый командующий.

– Это только отговорка – я буду обязан получить подтверждение приказа.

– Вы только что хотели его нарушить. Так какая разница, победителей не судят. Если нам удастся накрыть эскадру, мы будем на коне. И самое главное – нам потребуется как минимум полчаса на то, чтобы развести пары, еще столько же – чтобы выйти на рубеж атаки. За это время эскадра уже успеет войти под защиту береговых батарей.

– Господа, – через несколько минут раздумий обратился Науменко к офицерам. – Всем возвращаться на корабли и готовиться к выходу. Отряд сегодня вечером выходит в море. Все. За дело.

Песчанин опять предпочел остаться и понаблюдать за тем, что будет происходить дальше. А дальше все становилось интереснее и интереснее. Уже на подходе к границе секторов обстрела береговых батарей японские миноносцы забежали вперед с явным расчетом атаковать российскую эскадру с носового курса. Атака имела шансы на успех, тем более что на флагмане Макарова сейчас мало что могли рассмотреть, так как его изрядно заволокло дымом из-за начавшегося пожара. Это не говоря о том, что, несмотря на то что броненосец уверенно держал ход, хотя и имел незначительный крен на левый борт, не потерял управления, его артиллерия практически молчала. Все еще могло вести огонь только одно двенадцатидюймовое орудие и несколько более мелких по левому борту. Одним словом, корабль сильно походил на борова, получившего множество ран, истекающего кровью, уже не способного наброситься на врага, хотя до полного упадка ему было еще далеко. Того уже давно перенес огонь на идущего следом «Цесаревича», и тот сейчас огребал и за себя, и за того парня.

Однако русские миноносники и не думали молча наблюдать за этим безобразием, тут же увеличив ход и выдвигаясь перед своими кораблями. Уж кто-кто, а они знали цену слаженной атаке миноносцев. В схватившиеся друг с другом миноносцы начали было стрелять береговые батареи, в виду которых это и происходило, но совсем скоро решили бросить это занятие, так как попасть в своих вероятность была весьма высока, а совсем уж подавляющего преимущества японцы не имели. Потом от прохода по направлению к схватке уже рванули четыре дежуривших миноносца и две канонерки. Ну, последние, конечно, скорее поковыляли, и тем не менее радости это японцам не прибавит.

Все так и вышло. Очень скоро японцы были вынуждены ретироваться, так и не сумев провести свою атаку, а к месту недавней сшибки миноносцев уже подтягивались основные силы русских.

Реценштейн, используя преимущество в ходе, а также то обстоятельство, что с тылу на русские броненосцы уже никто напасть не успеет, начал отводить свой отряд по большой дуге на внешний рейд Атура. Кстати заметить, за это время он успел слегка насесть на крейсеры Камимуры, эдак походя, но по нескольку попаданий концевые «Ивате» и «Адзумо» получили. Им вообще досталось в бою больше всех из крейсеров.

Картина была страшной. Нет не так: СТРАШНОЙ – это будет точнее. Стоящие на рейде корабли никак нельзя было назвать гордыми красавцами – они походили скорее на гордые, покрытые черной копотью развалины. Торчащие под немыслимым углом поврежденные орудия, искореженный металл, борта, оголившиеся от брони, многие броневые листы посрывало со своих мест, изогнутые и перебитые трубы, раскуроченные надстройки… Одним словом, непередаваемый словами хаос из покореженного и перекрученного металла.

Все тринадцать кораблей, вышедших еще сегодня утром в море, сейчас были на рейде. После тяжелейшего боя, в котором, казалось, не было никакой возможности выстоять, ни русские, ни японцы не потеряли ни одного корабля. Хотя, конечно, все относительно.

«Петропавловск», «Севастополь», «Цесаревич» и «Победа» были настолько избиты и приняли столько забортной воды, что пришлось подводить пластыри и откачивать ее хотя бы частично, чтобы хоть немного приподнять их, так как они не могли войти на внутренний рейд даже в полную воду. Первые два пострадали в особенности серьезно. Непонятно отчего, японцы сосредоточили основной свой огонь именно на старичке «Севастополе», и только самоотверженность и выучка экипажа и хладнокровие его командира позволили ему выстоять в этом бою. Все же не напрасно Эссен гонял своих подчиненных и заставил слить не одну бочку пота на палубе своего броненосца. В ходе боя выбыла убитыми и ранеными треть экипажа, так что для тушения пожаров и иных действий по спасению корабля приходилось задействовать и трюмную команду.

К этой четверке смело можно было прибавить и «Ретвизана». Правда, от артиллерийского огня он пострадал поменьше, но зато вместе с «Цесаревичем» ему сильно не повезло наскочить на мину. Как видно, японцы, не имея возможности провести минную атаку, успели устроить минную банку, вот двум русским броненосцам и не повезло. «Ретвизан» получил пробоину в носовом отсеке, самом малом, так что войти в порт вполне смог. Относительно слабо из броненосцев пострадали только «Полтава» и «Пересвет», правда, последний имел серьезную течь еще перед боем, и детальный осмотр повреждения еще не проводился.

Не остались без своих подарков и крейсеры. Если в бою все прошло относительно нормально, несмотря на две подводные пробоины у «Аскольда» и одну у «Новика», то при возвращении «Диана» наскочила бортом на мину. Сделав изрядный крюк, крейсеры возвращались маршрутом, уже давно не подвергавшимся тралению. Кстати, последующее протраливание данного участка не выявило ни одной мины. Чистое невезение – какая-то шальная мина, скорее всего, сорванная с якоря, а потому, вполне возможно, и русская.

Практически всем кораблям для ремонта был необходим сухой док, и с этим относительно еще можно было разобраться. Концерну все же удалось запустить большой док, способный принять броненосцы. В доке восточного бассейна имелась возможность ремонтировать крейсеры. Да только доков два, а поврежденных кораблей значительно больше. Опять вставал вопрос о ремонте с помощью кессонов. Да, долго. Да, муторно. Но можно. А вот с тем, что на время флоту опять предстояло позабыть об активности, поделать ничего было нельзя.

Оставался еще и такой скользкий вопрос, какое количество артиллерии можно будет вновь ввести в строй. Совершенно точно следовало утверждать о полной непригодности одного из двенадцатидюймовых орудий «Петропавловска», которое попросту разорвало, в результате чего вышло из строя и второе орудие в башне. Как говорили, возможно, это то самое орудие, которое ремонтировал подполковник Меллер.

Относительно легко из прошедшего сражения удалось выйти миноносцам. Последнее время они были на острие, неся на своих хрупких плечах всю тяжесть боевых действий на море, но сегодня не они играли первую скрипку – сегодня в море сошлись броня и калибр. Японские легкие силы пытались пойти в решительную атаку, но были встречены русскими. Артурские миноносники слишком хорошо помнили, чего стоили их действия японскому флоту, и, несмотря на то что уступали количественно, были готовы биться до последнего. Однако бой миноносцев, не успев начаться, практически тут же затих. Японцы, встретив отпор, вдруг откатились, так и не доведя схватку до серьезной. Но, как оказалось, эта легкость была видимой: они все же успели нагадить, в результате чего сильно пострадали два броненосца.