В пламени холодной войны. Судьба агента - Коллектив авторов - Страница 62

Впрочем, нет никакой необходимости так пристально вглядываться в грядущее. Боюсь, что правильный ответ на вопрос о моем будущем очень прост: у меня нет его…

На этом можно было бы и закончить рассказ о судьбе видного агента, проделавшего громадную, хоть и незримую работу не только во благо нашего отечества, но и ради достижения общечеловеческого мира. Но, думается, правильнее было бы предоставить слово еще одному потерпевшему – человеку, которому Стиг Веннерстрем в смиренной и благородной форме приносит свои извинения за страдания, причиненные собственным провалом.

Вот что говорит в заключение генерал-майор Виталий Никольский, куратор Стига, поддерживавший с ним связь в Стокгольме в течение нескольких лет и, по несчастью, еще находившийся там в момент ареста Веннерстрема:

«Впервые я встретился со Стигом Веннерстремом на одном из дипломатических приемов вскоре после моего прибытия в Швецию в конце октября I960 года. Он в то время занимал должность начальника военно-воздушной секции командной экспедиции министерства обороны Швеции.

Прошло более трети столетия и, возможно, в моих воспоминаниях будут кое-какие неточности, но в целом, думаю, против истины не погрешу, поскольку уже печатал свои литературные воспоминания и не раз проверял и перепроверял факты.

Мне, его будущему куратору, еще до командировки было известно, что он активно работает на нас, что к сотрудничеству с советской военной разведкой в 1948 году его привлек полковник ГРУ Рыбаченков.

Официальная передача на связь была осуществлена, когда мы с моим предшественником посетили команднуюэкспедицию. Прямо там, в рабочем кабинете, Веннерстрем уже мне передал первую партию отснятых фотопленок, содержащих секретные документы, касающиеся военного строительства ВС США и НАТО.

О Веннерстреме у меня сохранились самые теплые воспоминания. Это был порядочный, честный человек, который работал на нашу разведку, конечно же, не из меркантильных побуждений, о чем открыто писал в своих мемуарах. Его противники утверждают, что якобы он получал от нас крупные суммы денег. Это самая дикая клевета. Обычно ему выплачивали не более четырех тысяч крон в месяц, которых агенту не хватало даже на покрытие основных расходов, затрачиваемых, главным образом, на щедрые угощения сотрудников ВАТ стран НАТО, от которых он «втемную» получал достаточно большое количество интересующей нас информации.

На завершающем этапе его работы, в связи с увольнением из вооруженных сил и переходом из военного ведомства в министерство иностранных дел, агенту, если не ошибаюсь, повысили денежное содержание до пяти тысяч крон. Но что это были за деньги? Уборщица, местная гражданка, за работу по поддержанию чистоты в доме, где я жил, получала около двух тысяч, а военный атташе Дании – больше ста тысяч крон. Вот и сравнивайте! Я просто со смехом прочел недавно в одной из наших бульварных газетенок о том, что якобы эквивалент пяти тысячам крон, полученных Веннерстремом за первую представленную нам информацию, составлял примерно 12 тысяч долларов.

Сам Веннерстрем никогда не просил у нас никаких прибавок. Все эти домыслы, что он был скупым, алчным, что его купили и что он работал ради денег, никоим образом не соответствуют действительности. Щедрый человек, по-настоящему широкая натура, к тому же дальний родственник короля, он никогда бы не пошел ни на какое меркантильное сотрудничество с иностранной разведкой. В его мировоззрении не было никакой другой основы, кроме осознания опасности, к которой может привести деятельность вооруженных сил США и НАТО для судеб мира.

Годы его сотрудничества с нами выпадают на начало широкого противостояния двух мировых систем, годы «холодной войны». Стиг имел широкий доступ к натовским документам, умел отслеживать и анализировать происходящие события, и человеку таких блестящих способностей, как у него, было нетрудно понять, к чему могут привести агрессивные планы Североатлантического блока – в первую очередь, планы Соединенных Штатов Америки. Он не хотел, чтобы опять полмира было ввязано в новую бойню, и пошел на сотрудничество с нами, чтобы помочь в какой-то мере удерживать баланс сил, не дать военной машине НАТО взять превосходство над Москвой.

К моменту нашего знакомства Веннерстрему уже исполнилось 54 года. Это был энергичный, стройный, подтянутый офицер, весельчак по натуре, интересный рассказчик, душа общества, спортсмен. Занимался горными лыжами, был чемпионом Швеции по керлингу. Кстати, это весьма азартная игра, в которую иногда можно проиграть крупную сумму денег. Расчетливый и алчный человек держался бы от нее подальше. Кроме того, Стиг первоклассно водил автомашину, был практически профессиональным фотографом. Это был виртуоз – чуть ли не во всем.

Не откажешь ему и в чувстве юмора. Припоминаю, как одно время он передавал мне фотопленки через тайник, оборудованный в медицинской аптечке, висящей в ванной на его вилле. Изъяв на одной из вечеринок предназначенную мне посылку, я дождался, пока уйдут гости, и под громкую музыку шепотом шутливо спросил Веннерстрема, для чего он наклеил на аптечный ящичек красный крест – чтобы глупые шведы поняли, что это аптечка? Он таким же шепотом ответил: нет, чтобы умные русские поняли, что это тайник…

Стиг, будучи дальним родственником короля Густава VI Адольфа, имел жену – тоже кровную аристократку – и двух взрослых дочерей. Конечно, его арест стал для них большой трагедией. Его приговорили к пожизненному заключению, но отсидел он чуть больше десяти лет. Дело в том, что по шведским законам понятие «пожизненное заключение» несколько отлично от нашего понимания: у них это срок до конца активной жизни человека, что-то около 65 лет. После этого заключенный подает королю прошение о помиловании. Зачастую прошения подаются задолго до этого срока и, как правило, удовлетворяются. Но Веннерстрему снисхождения оказано не было.

Совсем недавно я узнал, что он до сих пор жив, хотя ему уже девяносто три года. Стиг родился в 1906-м, 22 августа, это я хорошо помню, так как сам давно уже с гордостью ношу титул долгожителя. Мне стало также известно, что он живет на той же своей вилле, принадлежащей ему по праву собственности. Живет отшельником. Что ж, я понимаю его – наверно, так хорошо, как никто другой…

Сейчас трудно назвать причины или виновных в провале одного из видных агентов советской военной разведки. Следует отметить, что в работе с ним мы, наверное, допустили ряд ошибок, которые могли повлиять на его безопасность. Прежде всего, мы старались получить от Стига как можно больше информации, в том числе и такой, к которой у него был крайне ограниченный допуск. Это могло навлечь подозрения со стороны контрразведки. Получаемая от него информация не только использовалась непосредственно в ГРУ, но и поступала в различные заинтересованные ведомства, к примеру, в Государственный комитет по науке и технике. К этой информации могли, вероятно, иметь доступ в числе прочих и предатели Пенъковский и Поляков. Конечно, они не знали конкретно, от кого поступают такие-то материалы, но вычислить источник, проведя скрупулезный анализ, наверное, было все же возможно.

Причиной провала, конечно же, была и явная беспечность, неосторожность самого Веннерстрема на разных этапах конспиративной работы с ним. Надо сказать, он был довольно упрямым, и на все попытки как-то ограничить его заявлял, что сам осуществляет себе контрразведку.

В чем же проявлялась его беспечность? Ему ничего не стоило, например, позвонить мне на квартиру. А что такое квартира советского военного атташе? Все разговоры прослушиваются. После этого он заезжает ко мне, идем в ресторан, и там Стиг передает важную информацию по дислокации американских ВМС на Севере. Или сидим у меня на квартире, где я провожу кинококтейль для членов всего военно-дипломатического корпуса. Выключается свет, жужжит кинопроектор – а Стиг достает из кармана фотопленку и вручает мне. По большому счету – удивительноебезрассудство. Но в этом весь Стиг – вся его неординарная натура…