В пламени холодной войны. Судьба агента - Коллектив авторов - Страница 37

Он достал не просто кусочек образца. Он притащил целую катушку, которая весила несколько килограммов! При передаче не было ничего примечательного: Джонсон спокойно пришел в мой офис, отдал образец и в обычном порядке выдал квитанцию. Оплата наличными. Едва он ушел, я сжег квитанцию, поскольку детального отчета Центр от меня не требовал.

Моя собственная «поставка» прошла не в пример скрытно. Мгновенная встреча на удаленной боковой улочке, по которой я с сумкой прогуливался в сумерках. На дне лежал пакет с драгоценной катушкой, а сверху – пучок салата и огурец.

Сумка моментально сменила владельца, хотя мы практически даже не приостановились. Помню, меня занимала мысль, куда пойдут овощи. Кому-нибудь на кухню или в мусоропровод?

Со временем появились новые «леваки». Все они были легкодоступны, потому что их в высшей степени раздражали требования секретности, установленные военными. Это рассматривалось как неправомерное вторжение в их сферу деятельности. Они делали все, чтобы обойти препоны. А способов было много.

Так сформировался внушительный рынок технической разведки. Мой интерес к покупкам, равно как и интерес партнера к продаже, сочетался с интересом некоторых дельцов к побочным заработкам.

Пусть Центр извинит меня, если во всей этой карусели ему приходилось оплачивать того или иного «левака» не только в своих, но и в шведских интересах. Было безнадежно пытаться установить в этом деле четкие границы.

Глава 22

В ноябре 1953 года Веннерстрем получил вызов на конференцию, которая должна была состояться в Стокгольме в начале января 1954 года. Ему предписывалось перед очень квалифицированной аудиторией сделать подробный доклад о военном положении в США. Это требовало тщательной подготовки.

Он отстучал письмо Петру Павловичу, где, изложив все обстоятельства, спрашивал, нельзя ли использовать этот случай для встречи? Сообщал, что не видит препятствий и даже зарезервировал дату на две смежные субботы. Предварительная программа конференции уже имелась, и Стиг высчитал, что может распорядиться выходными днями по своему усмотрению. Предлагать еще и место встречи ему показалось не совсем удобным. Главное, чтобы оно было где-нибудь за пределами восточных государств, поскольку не хотелось иметь в паспорте их отметки.

Времени было достаточно: предусмотрительный агент сфотографировал письмо и направил его обычным путем в Москву. Чтобы заполнить пленку, добавил сведения, касающиеся подготовки берлинской конференции 1954 года. Она должна была состояться примерно в одно время с конференцией в Стокгольме.

Через четырнадцать дней пришел ответ: местом встречи Петр выбрал Хельсинки. Он знал, что Веннерстрем хорошо знаком с финской столицей. Поэтому не нужны были хлопоты с копиями и эскизами, объясняющими, где встретиться. Датой стала первая из названных агентом суббот. Вторая осталась в резерве – если по какой-то причине один из них не появится в первый раз. По сообщению чувствовалось: для Петра было важно, чтобы встреча состоялась.

Уже находясь в Стокгольме, Стиг начал продумывать, как отправиться в Хельсинки. Самым легким было бы просто полететь самолетом туда и обратно. Но он уже достаточно втянулся в строгие «игры» секретности, установленные Центром. Поэтому в пятницу вечером отправился ночным поездом в Копенгаген, чтобы избежать регистрации в аэропорту.

И лишь из Копенгагена вылетел прямым финским рейсом в Хельсинки. Это казалось самым благоразумным.

Остановился в привычном отеле. Немного старомодный, но приятный и довольно удобный, расположенный в центре, прямо напротив железнодорожного вокзала – он как раз подходил для респектабельного одинокого джентльмена. Но уж чего никак не мог предположить джентльмен – так это того, что Петр тоже остановится тут. В финской столице так много хороших отелей – на выбор! И надо же: чисто случайное совпадение… Как говорится – ирония судьбы.

Место было намечено у Ботанического сада, несколько в стороне от железнодорожного вокзала. Северо-западная окраина сада выходила на канал, и между высокой металлической оградой и каналом вдоль берега тянулась тенистая аллея. Днем довольно оживленная, вечерами она выглядела пустой и покинутой. Именно там наши герои условились увидеться. В восемь вечера агент должен был идти от угла сада по аллее навстречу Петру – старый вариант неожиданной и приятной встречи, ну совершенно случайной!

Покинув апартаменты, швед вышел на предварительную рекогносцировку, не подозревая о том, что Петр буквально рядом – в другом номере отеля. Прогулялся мимо вокзала, подошел к углу садовой ограды и отсюда, включив секундомер, вернулся к тому месту, где истекали ровно две минуты. Таким образом, пресловутая секундная точность была обеспечена.

После этого по причине голода пришлось заказать обед в отеле – как можно скромнее, учитывая поздний ужин, который Петр, наверняка, предусмотрел. Дожидаясь заказа, Стиг сидел и гадал: где и какой?

Вполне вероятно, в ресторане мог находиться и Петр, если он распланировал дневную программу так же. Вот это было бы действительно сюрпризом! Но, по счастью, не ведаешь – не предполагаешь. Зато немилостивая судьба преподнесла другой, абсолютно нежелательный сюрприз: напротив уселся военный летчик-пенсионер из Стокгольма, которого Веннерстрем знал очень хорошо и которому не следовало видеть бывшего сослуживца в Хельсинки, иначе полностью утрачивался смысл окружной поездки через Копенгаген. Слава Богу, он так и не поднял глаза от аппетитного кушанья и вскоре стал расплачиваться, собираясь уходить. Стиг тайком вышел вслед за ним в вестибюль и проследил, как отставник получил в гардеробе пальто и исчез с чемоданом в направлении вокзала.

Стигу Густавовичу – он, кстати, очень любил это обращение – никогда не нравилось есть одному, и он старался по возможности не делать этого. Вот и сейчас, чтобы как-то убить время, пришлось погрузиться в размышления о своем бытии. До встречи было еще далеко, одинокий клиент медленно жевал и с удивлением думал о тех превращениях, которые произошли с ним в последние годы. «Холодная война», с ее безумным балансированием на грани третьей мировой, захватила его полностью. Соперничество между США и Советским Союзом и угроза миру больше всего занимали теперь его мысли, Швеция и шведские дела казались чем-то второстепенным, далеким, не имеющим отношения к большим событиям.

Даже вечерняя встреча с Петром представлялась более важным делом, чем состоявшийся визит в Европу. Конференция в Стокгольме, конечно, имела значение, но гораздо меньшее! Национальное самосознание шведа было притуплено, к тому же тогда он еще не начал подвергать сомнению свои категоричные оценки и выводы…

Поднявшись после обеда в номер, он захватил портфель – пустой и коричневый, что было немаловажно. Могло оказаться, что Петр Павлович не придет, а пошлет кого-нибудь другого, кто не знает тщательно оберегаемого агента. В этом случае коричневый портфель в его левой руке станет опознавательным знаком. А правая рука в кармане пальто даст понять, что все в порядке – «хвоста» нет. В противном случае, свободно размахивая рукой, агент дал бы знать, что встреча откладывается на два часа.

Секунда в секунду Веннерстрем прибыл к углу ограды и повернул на экономно освещенную и почти безлюдную аллею. Тотчас метрах в пятидесяти появился и Петр Павлович.

За ним бесшумно полз автомобиль и тут же остановился рядом. Оба юркнули в него, мастерски завершая священнодейство секретной встречи, и машина немедленно рванула прочь.

На заднем сиденье радушно обнялись – однако без традиционных русских поцелуев, ибо Петр считал их неприемлемым проявлением дружественности по отношению к иностранцам. Объехав вокруг Ботанического сада, автомашина понеслась мимо отеля и вокзала, а затем вверх по улице, которая была названа в честь Маннергейма. За городом швед потерял ориентировку, знал только, что едут на запад. Поплутав по темным лесным дорогам между особняками и дачами, в конце концов, выехали на площадку за домом, полностью погруженным в темноту. Стиг сразу узнал шофера, когда тот вышел из машины, чтобы посветить фонариком: тоже из Москвы, из Центра. Это была профессиональная работа в паре – русские ребята избегали всякого риска.