Шамал. В 2 томах. Т.1. Книга 1 и 2 - Клавелл Джеймс - Страница 15

– Кого?

– Вооруженного борца с шахским режимом, интеллектуала, мусульманина-суннита, который организовал забастовки на нефтяных промыслах Абадана, взорвал три полицейских участка и сейчас возглавляет Революционный комитет Абадана и скоро покинет этот мир. Выпьешь еще что-нибудь?

– Конечно, спасибо. То же самое. Ты упомянул Сайаду Бертолен – мы тоже за ней приглядываем. Полагаешь, ее можно перевербовать?

– Я бы ей не доверял. Лучшее, что с ней можно сделать, это просто следить за ней и посмотреть, на кого она нас выведет. Мы разыскиваем ее контролирующего – пока что-то безуспешно. – Аарон сделал заказ для Вессона и попросил водки для себя. – Возвращаясь к S-G. Итак, Затаки – враг. Старк говорит на фарси, как и Локарт. Оба вращаются в дурной компании. Дальше, Шандор Петрофи: венгерский диссидент, у которого семья по-прежнему живет в Венгрии, еще один потенциальный агент КГБ или, как минимум, орудие в их руках. Руди Лутц, немец, чьи близкие родственники живут за «железным занавесом», всегда на подозрении, Нойхтрайтер в Ленге – то же самое. – Он кивнул в сторону столика, за которым сидел Скраггер. – Старик просто обученный убийца, наемник, которого можно с одинаковым результатом натравить на нас, вас, кого угодно. Гаваллан? Тебе следует сказать вашим людям в Лондоне, чтобы они начали за ним присматривать. Не забывай, это он нанял всех остальных, и не забывай, он британец. Вполне возможно, вся его организация – это прикрытие для КГБ и…

– Ну уж нет, – отрезал Вессон, почувствовав внезапное раздражение. Черт подери, думал он, почему эти ребята такие параноики, даже старина Аарон, лучший из всех, что есть. – Все это слишком притянуто за уши. Невозможно.

– Почему же нет? Он вполне мог бы водить вас за нос. Британцы в этом деле большие мастера. Как Филби, Мак-Лин, Блейк и все остальные.

– Как Кросс. – Губы Вессона растянулись в узкую улыбку. – В этом ты прав, старина.

– Кто?

– Роджер Кросс. Лет десять или побольше тому назад был мистером Супершпионом, но так глубоко законспирированным, прикрытым и замаскированным, как это умеют только англичане. Он один из Клуба старых друзей, гнуснейших предателей, какие когда-либо бывали.

– А кем был Кросс?

– Бывшим боссом и другом Армстронга со времени его работы в гонконгской специальной службе в старые времена. Официально – мелкий заместитель директора в Эм-ай-6, а на самом деле – главный в их суперподразделении, специальной разведке, предатель, которого прикончил КГБ по его собственной просьбе как раз перед тем, как мы собирались взять этого сукина сына.

– У вас есть доказательства, что они его устранили?

– Конечно. Отравленная стрелка с близкого расстояния, стандартная процедура, это его и отправило к праотцам. Мы загнали его в угол, ему ни за что бы не удалось выкрутиться, как остальным. Мы держали его в руках, тройного агента. В то время у нас был свой человек в советском посольстве в Лондоне, парень по имени Бородин. Он сдал нам Кросса и исчез, бедолага, должно быть, кто-то его вычислил.

– Эти проклятые британцы, они плодят шпионов, как вшей.

– Неправда, у них есть и ребята, которые их замечательно ловят. Предатели есть у всех нас.

– У нас нет.

– Не зарекайся, Аарон, – угрюмо сказал Вессон. – Предателей полно повсюду: со всеми этими утечками информации в Тегеране до и после отъезда шаха, в нашем лагере должен быть еще один предатель где-то наверху.

– Талбот или Армстронг?

Вессон сморщился.

– Если это один из них, нам тогда лучше сразу уйти на пенсию.

– Именно этого враг от вас и добивается: сложить руки и убраться к чертям с Ближнего Востока. Мы не можем, поэтому думаем иначе, – сказал Аарон, его глаза были темными и холодными, лицо – замкнутым, он внимательно смотрел на американца. – Кстати, почему нашему старому другу полковнику Хашеми Фазиру должно сойти с рук убийство новой карающей длани САВАМА, генерала Джанана?

Вессон побледнел.

– Джанан мертв? Ты уверен?

– Заминированный автомобиль, вечером в понедельник. – Глаза Аарона прищурились. – С чего такая печаль? Он что, был одним из ваших?

– Мог бы быть. Мы… э-э… вели переговоры. – Вессон поколебался, потом вздохнул. – Но Хашеми еще жив? Мне казалось, он в списке Революционного комитета на вынесение срочного приговора.

– Он был в нем, теперь нет. Сегодня утром я слышал, что его имя вычеркнули, звание подтвердили, внутренняя разведка восстановлена – предположительно с одобрения, поступившего сверху.

Аарон пригубил водку.

– Если он опять в милости после всего, что сделал для шаха и для нас, он должен иметь очень высокого покровителя.

– Кого? – Вессон увидел, как его собеседник пожал плечами, скользя взглядом по террасам. Его улыбка исчезла. – Это могло бы означать, что он работал на аятоллу все это время.

– Может быть. – Аарон опять принялся поигрывать ручкой. – Еще один любопытный факт. Во вторник Хашеми видели садящимся в 125-й компании S-G в аэропорту Тегерана вместе с Армстронгом; они летали в Тебриз и вернулись оттуда часа через три с небольшим.

– Будь я проклят!

– И что все это в итоге дает?

– Господи, не знаю. Но я думаю, нам лучше это выяснить. – Вессон еще больше понизил голос: – Одно можно сказать наверняка, если Хашеми удалось снова оказаться в фаворе, ему точно известно, где зарыты очень большие и важные собаки, а? Такая информация была бы крайне ценной… крайне ценной, скажем, для шаха.

– Шаха? – Губы Аарона начали было растягиваться в улыбку, но замерли, когда он увидел выражение лица Вессона. – Вы не можете серьезно думать, что у шаха есть шансы вернуться?

– И не такое бывало, старина, – с уверенным видом произнес Вессон и допил выпивку. Почему эти ребята никак не могут понять, что творится в мире? – думал он. Пора им поумнеть, перестать быть такими зашоренными насчет Израиля, ООП и всего Ближнего Востока и дать нам место для маневра. – Конечно же, у шаха есть шанс, хотя я бы поставил на его сына. Как только Хомейни убьют и похоронят, начнется гражданская война, армия возьмет власть в свои руки, и им понадобится фигура вождя. Из Резы получится великий конституционный монарх.

Аарон бен Аарон с трудом убрал с лица недоумение, пораженный тем, что Вессон до сих пор мог быть таким наивным. После всех тех лет, что ты провел в Иране и в странах Персидского залива, думал он, как ты до сих пор не можешь правильно понять те взрывные силы, которые раздирают Иран на части? Если бы перед ним сидел другой человек, он бы проклял Вессона за ту тупость, которую тот олицетворял, за сотни сигналов тревоги, оставленных без внимания, за горы тайных разведдонесений, собранных ценой большой крови и даже ни разу не просмотренных, за все те годы, что они умоляли политиков, генералов, разведчиков – американских и иранских, – предупреждая их о готовом вспыхнуть пожаре.

Все напрасно. Столько лет. Воля Бога, подумал он. Бог не хочет, чтобы нам было легко. Легко? За всю нашу историю нам никогда не было легко. Никогда, никогда, никогда.

Он заметил, что Вессон внимательно наблюдает за ним.

– Что?

– Подожди, сам увидишь. Хомейни – старик, он не протянет и года. Он стар, и время на нашей стороне. Погоди, сам увидишь.

– Подожду. – Аарон отложил в сторону свое желание начать яростно спорить. – А пока что – насущная проблема: S-G может оказаться фасадом для вражеских групп. Если подумать, пилоты вертолетов, специализирующиеся на обслуживании нефтяных месторождений, являются ценным материалом для любых диверсий и саботажа, если обстановка ухудшится.

– Конечно. Но Гаваллан хочет уйти из Ирана. Ты сам слышал.

– Может, он знал, что его подслушивают, или он устраивает это для отвода глаз.

– Да полно тебе, Аарон. Я думаю, с ним все в порядке, а все остальное – просто совпадение. – Вессон вздохнул. – Хорошо, я приставлю к нему людей, и он даже на унитаз не сядет, чтобы ты об этом не узнал, но, черт возьми, старина, вы, ребята, видите врагов везде: под кроватью, на потолке и под ковром.