Ареал. Обречённые - Тармашев Сергей Сергеевич - Страница 35

— Я понял, — ответил Иван, представляя, что сказал бы Рентген, услышь он эту часть разговора. — У меня ещё будет время подумать. Как мы доберёмся до Ухты? Какая-нибудь телепортация или что-то в этом роде?

— Что-то в этом роде, — академик коротко усмехнулся. — Я сверну для вас локальный участок пространства, и вы пройдёте из исходной точки возмущения материи в конечную. Но доставить вас в город я не смогу, наши возможности ограничены областью расположения реактора.

— Иными словами, мы выйдем где-то в пределах Ареала, — резюмировал Берёзов. — Где именно?

— Где хотите, — ответил тот. — Я могу организовать перемещение в конкретное место.

Иван на секунду задумался, прикидывая возможный план действий. При любом раскладе выбраться из Ареала надо быстро, скрытно и не пешком. Обращаться к начальству бессмысленно, эти затеют долгое и нудное разбирательство, которое ничем хорошим не закончится. Наиболее вероятный вариант — психушка. Если повезёт, то в одной палате с Лавандой. Значит…

— Вы можете доставить нас к её лаборатории? — Иван бросил взгляд на стоящую, словно манекен, Лаванду. — Я могу дать координаты.

— Это излишне, — коротко отмахнулся сидящий в кресле, — я знаю всё, что знает любой из моих трансформантов.

— Где спрятан аварийный маяк? — Берёзов перевёл на него взгляд. — Вы говорили, она знает, куда его поместили.

— В здании ГНИЦ в Ухте, — неожиданно заговорила Лаванда, — в левом крыле подвального комплекса. Это сектор повышенной секретности, в нём ведутся военные разработки. Там несколько десятков вооружённых охранников, допуск строго ограничен. Сектор два-четыре, так называемый проект «Янтарь». Считается, что это перспективная разработка в области волновой теории, некое устройство, способное влиять на человека на расстоянии. Туда невозможно пройти.

— На месте разберёмся, — неопределённо заявил Иван, внимательно глядя на неё: — Как вы себя чувствуете, Лаванда?

— Я… — она замешкалась, оглядываясь вокруг, — не помню, как оказалась здесь. — Её взгляд остановился на Салмацком, и женщина потёрла рукой глаза, силясь вспомнить что-то важное. — У лаборатории приземлился вертолёт… там был Ферзь. Он сказал, что вам требуется помощь… не помню. Надо было лететь в Жёлтую Зону, вызволять вас из берлоги Осьминогов, и он сделал мне укол, говорил, что специальный антидот, секретная разработка…

Лаванда вновь замолчала, наморщив лоб, и Берёзов понял, что только сейчас обратил внимание, как она помолодела, — теперь ей на вид не больше двадцати пяти. Эффект обратной регенерации в Эпицентре настолько мощён, что у самого Берёзова многократно изодранный камуфляж уже не нёс на себе даже царапины. Неудивительно, что Рас так испугался, когда увидел его тогда, в развалинах, на границе с Поясом…

— Туман, а вы действительно были в логове Осьминогов? — Девушка нахмурилась. — Что со мной произошло? Я ничего не помню, словно проспала неделю подряд. Мне приснилось, что вы пропали во время Выброса, — она виновато посмотрела на него, — и ещё столько всякой гадости… вы уж извините меня. А где это мы?

— По дороге объясню, — ответил Иван, — сейчас нам пора возвращаться в вашу лабораторию.

— Я не хочу возвращаться, — неожиданно хихикнула Лаванда, — мне здесь нравится! Тепло, уютно, и легко, словно моё тело ничего не весит! Мне кажется, что я умею летать!

Берёзов обернулся к академику, но тот жестом предвосхитил его вопрос.

— Это нормально, — успокоил он Ивана, — остаточные эффекты. Лучше ей не станет, но размышлять она сможет. Главное — не терять времени даром. Пойдёмте, я провожу вас!

Академик, совсем по-стариковски кряхтя, слез с кресла и прошёл мимо Берёзова к глухой стене из светящегося изнутри минерала. При его приближении часть стены растворилась, образовывая довольно широкий проход. Фрагмент Подпрограммы указал рукой на выход.

— Прошу вас, — приглашающе произнёс он и посмотрел на Ферзя, — а эта особь пока останется здесь.

— Можно, я тоже останусь? — Лаванда умоляюще переводила взгляд с Лаврентьева на Берёзова. — Я подожду вас тут, быть может, что-нибудь вспомню…

— Не получится, — Иван отрицательно покачал головой, — здесь можно находиться, только имея при себе изделие проекта «Янтарь». Без него нас отсюда выгонят. Лично я иду за ним.

— Тогда я с вами! — встрепенулась девушка и, пошатываясь, заторопилась к нему. — Я же знаю, где он находится! Проект курирует академик Морозов, я попрошу его выдать нам пропуск, Станислав Викторович мне не откажет… — Она ухватилась за плечо капитана, пытаясь удержать равновесие, и продолжила бубнить себе под нос что-то насчёт своей самой первой кандидатской диссертации.

Берёзов, поддерживая её за локоть, вышел в образовавшееся отверстие вслед за Фрагментом Подпрограммы. Тот повёл их к выходу из пещеры, утопающей в красном сумраке.

— Сколько у меня есть времени? — спросил Иван, — чтобы получить их обоих с неповреждёнными мозгами?

— Четырнадцать часов, — ответил тот, не оборачиваясь. — Математический анализ показывает, что этого времени более чем достаточно. За этот срок вы либо преуспеете, либо потерпите неудачу. В последнем случае всё, что вы расскажете представителям власти, будет квалифицировано как тяжёлое психическое расстройство, вызванное контактом с Красной Зоной. Таких случаев у вашей медицины было предостаточно. И эта особь, — он кивнул на бормочущую Лаванду, — будет лучшим тому подтверждением. Учитывая вашу специальность, полагаю, мне не стоит объяснять, что мы не заинтересованы в распространении информации о себе.

Иван не ответил, молча двигаясь следом за академиком. Похоже, эти Фрагменты не особенно рассчитывают на его успех. Они лишь рационально не упускают любой возможности. Что-то вроде того, как Рентген легко согласился отпустить его следом за Ферзём и Лавандой. А что, пусть идёт. Вернётся — отлично! А нет — тоже вариант. Как известно, нет человека, нет и проблемы. Не придётся возиться с множеством вопросов, к тому же на мёртвых можно повесить многое, они всё стерпят. Хотя именно к Рентгену он, пожалуй, несправедлив. Контрразведчик отнёсся к нему с пониманием там, на базе Спецотряда, иначе вместо задержания Ферзя состоялось бы задержание самого Берёзова. А вот Фрагменту — да уж точно плевать. Если не удастся заполучить аварийный маяк, он просто продолжит загаживать землю своим Ареалом в ожидании следующего удобного случая. Расширение приусадебного участка за счёт отодвигания муравейника куда подальше… «Хотелось бы отдать ему тот долбанный маяк, пусть выметаются восвояси, уродцы девятимерные, и заберут с собой свои лишние измерения… Однако над этой операцией придётся поломать голову… — Берёзов мысленно хмыкнул. — И не столько над ней, сколько над тем, что будет после». Ведь если он сумеет доставить «Янтарь» Фрагменту, потом настанет время возвращаться назад. И есть подозрение, что его возвращения с нетерпением будет ожидать множество людей, мучающихся множеством вопросов. Ладно, об этом он поразмыслит позже, после того, как выцарапает Лаванду из этого чёртова пси-поля…

Они приблизились к выходу из тоннеля, и запирающая его Зыбь отползла в сторону, открывая путь. Академик, пыхтя, принялся вылезать из кратера, и Берёзов последовал за ним. Выбравшись на землю, он подал руку Лаванде и вытащил её на поверхность.

— Вам сюда! — Фрагмент Подпрограммы указал рукою на Зыбь.

Та немедленно двинулась к ним, и Иван рефлекторно отшагнул назад. Лаванда попятилась к нему, опасливо косясь на приближающуюся аномалию.

— Это Зыбь, — неуверенно произнесла она, — туда идти нельзя.

— Не волнуйтесь, — успокоил их академик, — исходная точка свёртывания пространства сейчас будет готова.

Зыбь подползла к ним на расстояние в пару шагов и остановилась. Вблизи она оказалась ещё крупнее, чем представлялось раньше. Неожиданно повеяло холодом, и Иван понял, что исходит он от аномалии, будто Зыбь стремительно остывает. От её холодного марева в горячем воздухе замерцали тонкие струйки белого пара, и мглисто-серая тень, какой показывала Зыбь «Ариадна», вдруг сменилась на бледно розовую подсветку. В воздухе запахло сдобой, и Берёзов понял, что всё это время он был без противогаза.