Профессорская дочка - Колина Елена - Страница 39

– Это все? – оценивающе оглядела меня Ада. – Не густо. Хочешь мою шляпу с пером? Я для тебя все.

Ну... я могу еще надеть кольцо. Мама его никогда не носила, говорила, глупо носить двухкаратный бриллиант, в котором бабушка танцевала на балах.

– Фу, стекляшка, – сморщилась Ада. – А поприличней у тебя ничего нет? Бери шляпу с пером, пока дают.

– У меня есть шпага Николая Второго, я могу надеть ее в театр, – дерзко сказала я и тут же испугалась, что Ада обидится, и пробормотала „простите“, но Ада посмотрела на меня с жалостью, как на помешанную.

Ада велела мне переодеться, я поменяла черные джинсы на черную юбку, длинный черный свитер на другой длинный черный свитер, потом еще на что-то...

– Те же яйца, только сбоку, – махнула рукой Ада, когда я переоделась в пятый раз. – Ну и иди как черная моль, а лично я пойду в новой шляпе.

Вторник, вечер

Новая шляпа – синяя войлочная шляпка-таблетка с пером. Перо страусовое. Неужели Ада так меня любит, что готова была отдать мне такую красоту?

Вадим ждал нас у театра. И я вдруг испытала такой подъем, такое возбуждение, как будто это настоящее свидание, как будто это он пригласил меня в театр, а не Ада. Глупо, да?

– Что у вас в сумке? – спросил Аду охранник.

– Ах... его знает... Может, бомба, – лениво сказала Ада.

Интересно, откудау Ады такое бесстрашие, такая смелость? Это потому, что у нее много денег? Или, наоборот, у нее много денег, потому что она не боится охранника в театре?

Больше приключений не было, кроме небольшого скандала с тремя людьми, сидевшими в ряду за нами. Ада ни за что не хотела снять шляпу, уверяла, что дама имеет право сидеть в головном уборе согласно купленным билетам.

Я не особенно люблю Шекспира – у него всегда не чувства, а страсти. Но это был не совсем Шекспир, а так, по мотивам, в прозе. Не страсти, а чувства, не трагедия короля и власти, а просто трагедия старого человека, какая могла произойти в любой семье. Король Лир был просто старый человек, но еще не такой старый, как о нем думали дочери. Он хотел еще быть, чтобы его уважали и даже иногда слушались... Дочери тоже были не злодейки, а просто обычные дочери. Они совсем не хотели его прогонять, а хотели иногда приходить к нему и говорить: „Как ты тут, милый папочка? Вот и хорошо, а нам пора по своим делам...“ Их было жаль не меньше, чем короля Лира. Они просто хотели быть взрослыми. Димочка тоже любит говорить, что он взрослый, уставший от жизни человек...

И я все думала об этих бедных дочерях, пока на сцене не появились обнаженные актеры и Ада не принялась пихать меня локтем и шипеть:

– Смотри, смотри... голые! Три голых мужика плюс король! Это еще зачем?

Обнаженные король Лир, граф Глостер, Шути Эдгар, сын Глостера, стояли перед нами, выстроившись в ряд.

– Это значит, как только мы снимаем с себя знаки величия, мы все становимся одинаковые, – испуганно прошептала я, покосившись на Вадима, мы же все-таки сидели во втором ряду. – Это значит, что в несчастье все равны.

– Ага, все, – насмешливо прошептала Ада. – Все, да не все! Ты посмотри на них повнимательней... ничего не равны.

В антракте Ада пила шампанское и возмущалась:

– В кои-то веки оторвалась от дел в театре, и тако-ое! Сказали, секс-спектакль, я думала, чего-то новенькое покажут, атут?! Что я, х...в не видела? Зачем они мне нужны?!

– Многие придерживаются мнения, что они небесполезны в быту. Семейная жизнь без них была бы... э-э...

скучноватой, – сказал Вадим. – А восточные философы считают, что они играют важнейшую роль в общемировом обмене энергией. Также бытует мнение, что они необходимы для успешной творческой деятельности – нужно, чтобы у каждого творца был и функционировал.

Я сначала смущалась, а потом тоже приняла участие в дискуссии:

– Еще для выражения коллективного бессознательного. Люди пишут это слово на заборах, чтобы дать личную оценку окружающей действительности.

– Еще для смеха, – сказала Ада.

Тут Ада права, это научный факт. Я переводила какую-то статью, где было написано, что граждане, которые любят анекдоты на сексуальную тему, являются наиболее психологически защищенными.

– Но вот вопрос – почему же такую нужную всем вещь скрывают под одеждой? – сказал Вадим, и мы пошли в зал.

А после спектакля, в гардеробе, я поймала на себе чей-то настойчивый взгляд. Две девушки смотрели на нас и шептались.

Наверное, одна спрашивала другую:

– А почему у этого красавца такие дамы: одна в шляпе, а другая вообще пудель?

– Он дружит с ней за ее прекрасную душу и за Адины фрикадельки, – отвечала другая, то естьядумаю, что она так отвечала.

Оказалось, одна из девушек – Оксана, девушка Ильи. Я ее не сразу узнала – только когда она подошла к нам.

Оксана опять складывала губки бантиком и пришепетывала, как маленькая девочка, что не вполне сочетается с ее краткой рубленой речью.

Мне кажется, Оксана не особенно хорошо умеет выражать свои мысли. Она произносила что-то отрывистое: в театре нет VIP-гардероба, и ей приходится на общих основаниях, про какую-то VIP-вечеринку, VIP-клуб, VIP-гостей...

Но с Вадимом они были как будто две рыбы в воде, разговаривали на одном языке. Приятно, когда твои знакомые нравятся друг другу.

А в общем, Оксана была с нами очень любезна и мила. Это мне хороший урок – не стоит по первому впечатлению о людях рыдать в ванной.

На улице Вадим поблагодарил Аду за вечер и нас обеих за компанию – Вадим очень хорошо воспитан. Попрощался и ушел с Оксаной. Я махала им вслед и улыбалась. Надеюсь, это была улыбка „желаю хорошо провести время“, а не улыбка „ой, а как же я, я?!!“. И мы с Адой еще немного постояли у театра одни, то есть вдвоем.

– А я-то ему, а он... – разочарованно сказала Ада. – X... ему теперь, ане фрикадельки. Пусть тогда отдает деньги за истраченный билет!

И мы пошли домой.

Мы шли по Фонтанке, Ада злилась и все хотела потребовать у Вадима деньги за билет, но не знала сколько, ведь билеты ей подарили. Ей было обидно – она думала, что мы все вместе пойдем куда-нибудь поужинать или в клуб с Оксаной.

Мне тоже было обидно. Только мне всегда стыдно показать, что я обиделась. Нужно мне было все-таки взять в театр шпагу Николая Второго. Я могла бы сказать Оксане: „Неприлично приглашать в клуб только одного человека из компании без меня и без Ады! Я вызываю вас на дуэль!“ – и ткнуть ее шпагой как следует.

Утешала Аду, убеждала, что другие люди не могут нести ответственности за наши личные планы и надежды. Что Оксана, наверное, VIP, вот мы и уступили ей Вадима. Что VIP – это такой человек, которому все уступают самое лучшее, не только мы.

– Знаешь что? По-моему, она его узнала. Может, он тоже VIP? – сказала Ада и застенчиво добавила: – Ты как думаешь, сколько будет стоить мне тоже стать VIPom, а?

На самом деле все это было печально – как будто девочки все вместе куда-то пошли, а меня не взяли. Интересно, как там Вадиму на вечеринке с VIP-гостями?

На самом деле взрослому достойному человеку стыдно из-за этого горевать – подумаешь, девочки меня не взяли...

Оксана – VIP. Светская женщина, светский лев... Интересно, почему говорят „светский лев“ и никогда не говорят „светский тигр“, „светский хорек“ или, к примеру, „светский пудель“?

Дело Дня. Зато у меня сложился план новой книжки: детектив Вадим изменил красавице Мари со светским львом.

Название книжки будет такое – „Лев зимой“.

Кажется, ее уже кто-то написал... Кажется, уже есть такая пьеса – про Элеонору Аквитанскую, мать Ричарда Львиное Сердце... И фильм, кажется, уже есть.