Искусство доминировать - Шлахтер Вадим Вадимович - Страница 31

Следующая подчиненная роль Униженные и оскорбленные, как правило, легче дается женщинам (в их исполнении этот образ нами обозначен как Сиротка Хасси). Тут уместно любое самоуничижение, признание прошлых, настоящих и даже будущих ошибок с умеренным акцентом на собственных страданиях — пусть и заслуженных. Сиротка Хасси обычно легко смягчает Диктатора к, в конце концов, понуждает сменить гнев на милость даже Благодетеля.

Что же касается Барина, то в общении с ним куда больше преимуществ у Доверенного слуги. Эта подчиненная роль строится на органичном сочетании подчеркнутой почтительности в обращении с долей доверительности и понимания. Таков, например, типичный старый слуга в какой-нибудь английской экранизации собственной классики или же в пародии на таковую.

Наконец, в отдельных случаях неплохо «работает» роль Скандалист. Правда, подходит она только для определенных ситуаций, и воспользоваться ею для косвенного шантажа какого-то конкретного лидера, как правило, удается лишь однажды. Вот пример такой ситуации. Ваш босс под любыми благовидными предлогами откладывает подписание вашего заявления на отпуск, а вы уже взяли билет на самолет… И вот, улучив минутку, когда шеф принимает у себя в кабинете каких-то особо почитаемых заказчиков, перед которыми ему, естественно, никак нельзя ударить в грязь лицом, вы, мягко отстраняв секретаршу, наперевес со своим заявлением врываетесь в указанный кабинет. Скорее всего, ваш босс не станет даже уточнять, что именно он подписывает…

Покуда мы говорили лишь о тех ролях, которые совсем не связаны или связаны только косвенно со сферой деятельности их исполнителей. Мы хотим сказать, что Диктатором могут быть равным образом как тот, кто подвизается, допустим, в области торговли, так и тот, кто руководит каким-нибудь творческим союзом. Причем эти оба Диктатора могут иметь при себе и по Шуту. Однако некоторые виды занятий накладывают на человека особый отпечаток, или же, иными словами, закладывают в его подсознание определенные модели восприятия и реакций. Так, у кадровых военных, как правило, развито подсознательное ощущение жесткой иерархии и сопутствующие ему чувства кастовости и баланса авторитарности — собственной и чужой, — готовность повелевать и умение беспрекословно подчиняться. Кроме того, в любой армии существует ритуал; связанные с ним действия, становясь автоматическими, то есть, выпадая из сознательной сферы восприятия человека, могут влиять на него подобно снотворному. Все это позволяет грамотному психооператору легко манипулировать человеком в погонах.

Приведем пример. Один из авторов этой книги (в данном случае будем величать его Сутгестором) был приглашен на прием к некоему военнослужащему (назовем его Генералом), имевшему немалый чин и занимавшему высокую должность в одном закрытом учреждении. Встреча была назначена на одиннадцать ноль-ноль. Примерно за пять минут до этого времени Суггестор подошел к пропускному пункту и обратился к дежурному в сдержанно-авторитарной манере:

— Прапорщик, я вызван Генералом на одиннадцать ноль-ноль. Прошу вас, свяжитесь с ним…

На лице прапорщика заиграла растерянная улыбка, и он не очень уверенно произнес:

— Генерал, кажется, еще не прибыл…

— Не может быть, — протянул Суггестор, как бы рассуждая сам с собою, и тут же отчеканил: — Хорошо. Тогда вызовите дежурного офицера.

Когда же таковой появился, Суггестор, не оставляя прапорщику времени что-либо ему объяснить, все так же уверенно произнес:

— Капитан, проводите меня в кабинет Генерала.

— Следуйте за мной, — с готовностью согласился капитан, и они вдвоем поднялись на третий этаж и прошли по коридору к нужной двери.

— Это здесь? — спросил Суггестор.

— Так точно, — ответил капитан.

Визитер потянул ручку двери, которая подалась, и заглянул в кабинет: он был пуст. Затем, не позволяя своему провожатому в этом удостовериться, Суггестор уверенно туда прошел и, прежде чем захлопнуть дверь у того перед носом, решительно произнес:

— Благодарю вас, капитан! Можете идти.

Четвертью часа позже Генерал появился в своем кабинете. По дороге на службу он застрял в автомобильной пробке и потому задержался. Между прочим, на пропускном пункте ему даже не доложили, что некто его уже поджидает. Видимо, старшина с капитаном, наскоро посовещавшись, выяснили, что ни тот, ни другой толком не знают, кого именно они сообща сопроводили в генеральский кабинет — визитер-то никому из них даже не представился. Бот и порешили служивые вообще умолчать об этом эпизоде. Суггесгор же, в свою очередь, тоже никак не объяснил Генералу это свое прямо-таки сверхъестественное проникновение средь бела дня в «режимное» военное учреждение. Так, между прочим, и вырастают легенды.

Аналогичный психический комплекс (конечно, с некоторыми собственными нюансами) можно обнаружить и в любом сотруднике милиции: от рядового до генерала. Совсем недавно, когда уже начата была эта глава, другой из авторов «Искусства доминировать» (назовем его в данном случае Сочинителем) был отправлен своею спутницей жизни (которая сама по себе отличный психолог, и муками творчества ее не обморочить) за хлебом. Добежав до ближайшего хлебного ларька, Сочинитель уже полез было в карман за мелочью, как откуда ни возьмись к ларьку подкатила машина с фиолетовой «мигалкой» на крыше. Продавщица засуетилась и мигом выскочила из ларька навстречу милицейскому лейтенанту, вылезшему из машины с «мигалкой». Тот потребовал от нее какие-то документы и, пошелестев бумагами, видимо, остался ими не доволен.

— Садитесь в машину, будем разбираться, — сухо предложил он продавщице.

Бедняжке, по всей видимости, ужасно не хотелось этого делать, и она запричитала, указывая на Сочинителя: мол, люди ждут, а в машину — это надолго и т.д. и т.п. Следовало немедленно что-то предпринять, ибо Сочиниелю, как вы сами понимаете, отнюдь не «светило» тащиться к другому ларьку. Бесполезный «скулеж» продавцы он прервал целенаправленной репликой, произведенной со сдержанной авторитарностью во втором голосовом режиме:

— Тут рассуждать нечего. Лейтенант — на службе!

Продавщица обратила было досаду на Сочинителя — вот, мол, о них же заботишься, — но на сей раз была оста-новлена лейтенантом. Все так же сухо и даже не взглянув на шственного покупателя у ларька, он бросил:

— Сначала обслужите людей, а потом — ко мне в машину! В данном случае в психике лейтенанта «сработал» иной санизм, который, тем не менее, следует отнести все к тоже комплексу «службиста». Во-первых, в офицере взыгралo корпоративное чувство, поскольку реплика Сочинителя, якобы, выдавала в нем самом человека военного — пусть и в штатской одежде. Во-вторых, было простимули-ровано тщеславие лейтенанта, связанное с его погонами.

Вообще-то, при вынужденном взаимодействии со стражами закона и порядка желательно соблюдать некоторые-простые правила. Во-первых, не стоит жестикулировать; во всяком случае, не следует поднимать руки выше пояса. Их лучше убрать за спину или же свободно опустить вдоль тела. Во-вторых, держаться с представителями власти следует очень корректно, но и с достоинством. Говорить с ними лучше в первом или во втором голосовом режиме, сочетая безукоризненную вежливость со сдержанной авторитарностью тона. Самое подходящее обращение к сотруднику милиции — «офицер» или (с легким оттенком фамильярности) «командир».

С самого начала неплохо поинтересоваться: «А с кем я имею дело? Офицер, предъявите ваши документы». К предъявленному удостоверению не следует тянуться руками; тем не менее, его нужно внимательно прочитать и, возможно, выписать в свои блокнот кое-какие данные из него. Еще лучше тут же позвонить по мобильному телефону и сообщить кому-нибудь из приятелей примерно следующее: «Если я не перезвоню через десять минут, свяжись, пожалуйста, с Иваном Иванычем из управления». В общем, следует ненавязчиво дать человеку почувствовать, что его затея может обернуться для него неприятностями. В этом смысле, полезно бывает между делом задать и такой вопрос: «Простите, вы из какого отделения? Ах, так. Значит, служите под началом Игнатьева?»