Остров проклятых - Лихэйн Деннис - Страница 12

Коули понимающе кивнул.

— Может, к тому времени все закончится.

— Закончится? — удивился Тедди. — Еще ничего не началось.

Коули передернул плечами и направился к железной двери.

— Часов в девять я собираюсь пропустить стаканчик и выкурить сигару-другую. Можете заглянуть ко мне домой вместе со своим партнером.

— Вот как, — сказал Тедди. — Значит, мы сможем поговорить?

Коули притормозил и развернулся в его сторону. Темные деревья за окном раскачивались и шелестели листвой.

— А чем мы, пристав, занимаемся?

Чак и Тедди шли по территории в сгустившихся сумерках, физически ощущая, как надвигающийся шторм накапливает в себе духоту, словно природа забеременела и ее все больше распирает.

— Чушь какая-то, — сказал Тедди.

— Угу.

— Товар с гнильцой.

— Как баптист говорю тебе «аминь, брат».

— По поводу, брат?

— Да всей этой болтовни. Я год проработал в Миссисипи.

— Да ну?

— Аминь, брат.

Тедди стрельнул у него еще одну сигаретку и закурил.

— Позвонил в головной офис? — спросил Чак.

Тедди мотнул головой.

— Нет телефонной связи. — Он махнул в сторону неба. — Штормовой фронт.

Чак выплюнул табачную крошку.

— Штормовой фронт? Где?

— В воздухе, не чуешь? — сказал Тедди. — Хотя чтобы вырубился центрком…

— Центрком, — хмыкнул Чак. — Ты дембельнулся или все еще ждешь соответствующие бумаги?

— Коммутатор, — поправился Тедди, отмахнувшись сигаретой. — Называй как хочешь. Радиосвязи, кстати, тоже нет.

— Чего-чего? — У Чака округлились глаза. — И радиосвязи? У них нет и радиосвязи, босс?

Тедди кивком подтвердил.

— Мы заперты на острове, где разыскивается женщина, бежавшая из запертой палаты…

— …миновавшая четыре поста с охраной…

— …и комнату, где куча санитаров резались в покер.

— Перемахнула через трехметровую каменную стену…

— …поверх которой протянута проволока под током.

— Проплыла одиннадцать миль…

— …против гневливого течения…

— …чтобы добраться до материка. «Гневливого» — хорошо сказано. И холодного. Градусов девять?

— Тринадцать максимум. К тому же ночью…

— Считай, девять. Тедди, вот что я тебе скажу. Вся эта история…

— Да еще отсутствующий доктор Шин.

— Тебе это тоже показалось странным? Я уж засомневался. Мог бы и больше расковырять задницу этому Коули.

Тедди засмеялся, и его смех, унесенный ночным ветром, растаял в волне далекого прибоя, словно его и не было, словно этот остров и просоленное море хватали то, что вроде бы принадлежало тебе и…

— …если мы нужны, чтобы эта история попала на обложку журнала?

— А?

— Что, если мы нужны, чтобы эта история попала на обложку журнала? — повторил Чак. — Что, если нас сюда вытащили для того, чтобы помочь им поставить все точки над i?

— Конкретнее, Ватсон.

Очередная улыбка.

— Ладно, босс, следите за моей мыслью.

— Ну-ка, ну-ка.

— Предположим, некий врач по уши влюбился в некую пациентку.

— Мисс Соландо.

— Вы видели ее фото.

— Привлекательная особа.

— Привлекательная? Да это девушка с картинки в личном шкафчике американского солдата. И вот она обработала нашего паренька, Шина… Поняли, куда я клоню?

Тедди отбросил недокуренную сигаретку, искорки вспыхнули на ветру и вместе с окурком унеслись прочь.

— Шин привязывается и решает, что не может без нее жить.

— Здесь ключевое слово «жить». Вдвоем, в большом мире.

— И они делают ноги с этого острова.

— А в эти минуты, может быть, сидят на концерте Толстяка Домино. [3]

Тедди остановился перед оранжевым торцом общежития для персонала.

— Но тогда почему они не вызвали ищеек?

— Они и вызвали. По протоколу. А на материке подумали, кого бросить на такое дело, и решили послать нас. Если они здесь покрывают соучастника побега, то мы им нужны в качестве алиби — дескать, все сделано согласно букве закона.

— О'кей, — согласился Тедди. — Но зачем им покрывать Шина?

Чак уперся подошвой ботинка в стену, чтобы поразмять колено, а заодно прикурил.

— Не знаю. Это еще надо обмозговать.

— Если Шин действительно увез ее отсюда, то он должен был кой-кого подмазать.

— Как пить дать.

— Многих людей.

— Нескольких санитаров. Парочку охранников.

— Кого-то на пароме. Может, и не одного.

— Если он уехал на пароме. У него могла быть собственная яхта.

Тедди на пару секунд задумался.

— Он человек не бедный. Парк-авеню, сказал Коули.

— Значит, собственная яхта.

Тедди поднял глаза к тонкой проволоке поверх стены. Атмосферу распирало, как пузырьки воздуха.

— Вопросов больше, чем ответов, — промолвил Тедди после паузы.

— То есть?

— Что значит этот шифр в палате Рейчел Соландо?

— Она же сумасшедшая.

— Но зачем показывать его нам? Я хочу сказать, если это операция прикрытия, то не проще ли, чтобы мы подписали рапорт и уехали восвояси? «Сиделка уснула». Или «Мы не заметили, что замок на оконной решетке проржавел».

Чак прижал ладонь к стене.

— А может, они это от одиночества. Соскучились по компании извне.

— Почему нет. Сочинили историю, чтобы заманить нас сюда. Будет о чем поговорить. Вполне правдоподобно.

Чак, повернувшись, разглядывал «Эшклиф».

— Шутки в сторону…

Тедди тоже повернулся, и теперь они вдвоем смотрели на здание больницы.

— Да?

— Мне здесь как-то не по себе, Тедди.

5

— Они называли это «большой залой», — сказал Коули, ведя их через выложенную паркетом прихожую к двустворчатой дубовой двери с медными ручками размером с ананас. — Серьезно. Моя жена обнаружила на чердаке пачку неотосланных писем полковника Спайви, владельца дома. В них он постоянно рассказывает о «большой зале», которую строит.

Коули потянул за «ананас», и створка открылась.

Чак тихо присвистнул. Что касается Тедди, то их с Долорес квартира в Баттонвуде вызывала зависть у друзей, в их прихожей можно было играть в футбол, но эта зала вместила бы в себя две таких прихожих.

Мраморный пол здесь и там покрывали восточные ковры. Камин был выше среднего человеческого роста. Одни только шторы — три ярда пурпурного бархата на одно окно, а всего их было девять — наверняка стоили больше, чем годовая зарплата Тедди. Если не две. Один угол занимал бильярдный стол, а за ним, над громадным камином, висели картины маслом: мужчина в синей форме армии северян, женщина в белом платье с рюшами, они вместе и собака в ногах.

— Полковник? — спросил Тедди.

Проследив за его взглядом, Коули кивнул.

— Его освободили от должности вскоре после того, как были написаны эти картины. Мы их нашли в подвале вместе с бильярдным столом, коврами и стульями. Вы бы видели этот подвал, пристав. Там можно играть в поло.

Вдруг учуяв запах трубочного табака, Тедди и Чак разом повернулись, осознав, что в зале находится еще кто-то. Человек сидел к ним спиной в кресле-качалке с высокой спинкой, лицом к камину, положив вытянутую ногу на колено другой ноги в качестве подставки для раскрытой книги.

Коули подвел их к камину и пригласил жестом сесть на один из повернутых к очагу стульев, а сам направился к бару.

— Какой яд предпочитаете, джентльмены?

— Ржаное виски, если у вас есть, — сказал Чак.

— Думаю, найдется. А вы, пристав Дэниелс?

— Содовую со льдом.

Незнакомец посмотрел на него.

— Вы не употребляете алкоголь?

Тедди опустил взгляд. Маленькая красная головка сидела вишенкой на грузном теле. В нем чувствовался какой-то особый лоск, как будто по утрам он нежил себя в ванной, умащивая тело ароматическими маслами и припудривая тальком.

— А вы?.. — протянул Тедди.

— Мой коллега, — подал голос Коули. — Доктор Джеремайя Нэринг.