Карты судьбы - Колесова Наталья Валенидовна - Страница 11

Я отвернулась от окна, где виднелись лишь серое море и низкое небо, и взглянула на управляющего, терпеливо ожидающего указаний. Он был предан своему лорду, но многие ли перенесут эту верность на меня – женщину без рода и племени, неожиданно ставшую их Владетельницей?

Я вздохнула, запахивая теплый плащ.

– Начнем, Рогнар.

Я нерешительно открыла шкатулку, найденную в кабинете Агнора. То, что лежало в ней, издавна принадлежало семье Владетелей Гавани. Имею ли я право вообще ее касаться?

Драгоценностей оказалось немного – Гавань никогда не была богатым владением, – но все изумительно тонкой старинной работы. Даже мужские украшения отличались редким изяществом. Я по очереди доставала их из шкатулки, пока не наткнулась на те, что принадлежали леди Яоретте – жене Агнора, умершей совсем молодой. Хотя мне не приходилось видеть много драгоценностей, я могла поклясться, что такой красоты на свете больше нет. Я раскладывала на столе ожерелье, диадему, кольца, серьги – пока искушение не стало непреодолимым…

Древнее матовое зеркало отразило мое раскрасневшееся похорошевшее лицо. Удивительные камни, меняющие цвет и того, кому принадлежат… Длинные серьги почти касались плеч, при малейшем движении лаская кожу шеи. Я поправила сверкнувшее ожерелье и вновь склонилась над шкатулкой, то и дело поглядывая в сторону зеркала. Древний свиток, дающий право роду Агнора владеть этой землей – за особые заслуги перед ныне забытым королем… Миниатюра, изображавшая прелестную юную девушку – леди Яоретту. Слухи о ее красоте, до сих пор ходившие среди жителей Гавани, не были преувеличением. Казалось, она даже слишком хороша для нашей суровой земли, для своего нелюдимого мужа. Или тогда Агнор не был таким? Он был молод, и он любил свою леди – ведь Агнор так и не женился после ее ранней смерти.

Если портрет Яоретты висел и в фамильном зале, то Янгмаара я видела впервые и теперь разглядывала вторую миниатюру с вполне понятным любопытством. Юноша, почти ребенок; не совсем оформившееся лицо, отдаленно напоминавшее аскетичные черты Агнора, живые светло-карие упрямые глаза. Через несколько лет он покинет Гавань – надолго или навсегда. Всего раз я попыталась узнать у Агнора – почему? – и с тех пор уже не повторяла своей ошибки. Сейчас я была твердо уверена в одном: что бы ни послужило причиной ссоры, продолжали ее лишь гордость и упрямство с обеих сторон – фамильная черта Владетелей Гавани. Насколько она будет сильна сейчас, после смерти одного из них? Глядя в глаза лорда Янгмаара, я чувствовала, что ему хватит сил, энергии и ловкости, чтобы избавиться от нежданной соперницы. Мельком взглянув в зеркало, я поморщилась – волшебство закончилось, та, в зеркале, вновь стала прежней озабоченной женщиной, жалкой пародией на хозяйку драгоценностей. Они шли мне, как седло корове… Оставлю себе только печатку с гербом Владетелей Гавани. Я вновь сложила все в шкатулку и, лишь захлопнув крышку, заметила, что на руке осталось еще одно кольцо. Тонкое, украшенное мелкими посверкивающими камнями, оно было совсем невесомым, и шло даже моей далеко не изящной обветренной руке. Ну что же, пусть остается еще и это…

Время шло, но никто из наследников не предъявлял свои права – то ли сообщение так и не нашло родственников Агнора, то ли они пренебрегли такой мелочью, как владение Гаванью Дракона. А вскоре новые беды и заботы вытеснили мои тревоги.

Война, давно предсказанная умершим лордом, все-таки разразилась. Хотя из-за удаленности и бедности Гавань миновали военные действия, сюда, как осколки кораблекрушения после страшной бури, выбрасывало уцелевших, бежавших, раненых…

…Меня затрясло позже, гораздо позже – когда мы очутились за надежными стенами корчмы, укрывшись от бури и снежных волков. Вдруг ярко, совершенно явственно представилось, что было и что могло произойти, и я с силой вцепилась в колени, пряча лицо и пытаясь справиться с дрожью, охватившей все мое тело. Не хватало еще разрыдаться от облегчения…

Шагов я не услышала. Чья-то теплая рука, легшая на мой лоб, заставила меня поднять голову. Я послушно сделала глоток, другой и перехватила трясущимися руками поднесенную кружку с подогретым вином. Подняла глаза, – поблагодарить – но человек уже уходил от меня к очагу, прихрамывая и сильно сутулясь. Пальцы заложенных за спину рук нервно шевелились. Остановился перед проводником – я увидела горбоносый профиль, услышала брюзгливый простуженный голос:

– Какого дьявола ты таскаешь за собой женщину? Что, других не нашлось?

Готтон покосился на меня.

– Она хорошо знает тропы.

Я допила вино и, морщась, поднялась. Надо было сразу переодеться в сухое…

– Когда пойдем дальше? – снова прозвучал вопрос. Я ответила за Готтона, поставив на стол пустую кружку:

– Когда утихнет буря и отдохнут люди. Как ты заметил, с нами женщины. Да и тебе не мешало бы выспаться.

Мужчина обернулся. Похоже, он недавно перенес тяжелую болезнь – его худобу не скрывала даже многослойная зимняя одежда. Но изможденным вовсе не казался, движения резкие, порывистые, ввалившиеся глаза из-под длинных прядей темных волос смотрят живо и зорко.

– Давно водишь людей через перевал, женщина?

Я зевнула, присела у стола.

– Почти год…

– И что, всегда так везет?

– Иногда, – гневить судьбу я не хотела.

Его взгляд скользнул по мне, остановился на рукояти волчьего бича, заткнутого за пояс.

– Так это ты поработала в арьергарде? Неплохо, совсем неплохо…

Его снисходительная похвала вызвала у меня улыбку.

– Ты офицер? Это твои люди?

Он взглянул на спящих и кивнул. Что ж, в отличие от других дезертиров, остатки его отряда подчинялись дисциплине и во время перехода помогали беженцам, не стараясь уйти вперед как можно скорее…

– Какому лорду вы присягали?

Морщины вокруг его рта углубились.

– Он мертв… как мертва армия. Что за жизнь в Гавани Дракона?

– Мирная. Когда снег завалит перевал, будем жить спокойно до самой весны. Особенно теперь, под охраной таких храбрых воинов!

Хотела я или нет, это прозвучало как издевка. То ли я задела его за живое, то ли у него и без того был бешеный нрав. Офицер резко подался ко мне через стол.

– Ну, ты… придержи язык, женщина! Мои люди гибли за таких, как ты! За вас, кто отсиживается в своих норах, надеясь переждать войну, как налетевшую бурю!

Тяжелая рука Готтона легла между нами. Глядя поверх нее на яростное лицо офицера, я сказала спокойно:

– Гавань отдала войне мужчин – сколько смогла. Ни один из них еще не вернулся. Гавань принимает беженцев, не отказывая никому. Что сделать еще, чтобы ты был доволен? Привести сюда стрейкеров, чтобы они уничтожили ее, как другие владения?

Рот его неприязненно дернулся, но офицеру было нечего сказать. Он выпрямился, резким движением отбросил назад Длинные неопрятные пряди волос.

Майда, хозяйка корчмы, бросила передо мной стопку одежды. Сказала ворчливо:

– Иди спать, леди Янга! Нечего тут разговоры разговаривать, когда с ног валишься! И переоденься!

Я послушно поднялась. С дюжей и бесцеремонной Майдой не решались спорить и подвыпившие мужчины.

– Леди Янга? – услышала я за спиной резкий голос. Оглянулась. Если офицер и был удивлен, то быстро справился с замешательством и теперь оценивающе разглядывал меня – заново – сощуренными глазами.

– Значит, я говорю с самой хозяйкой Гавани Дракона? – сказал неспешно. Усмешка его мне показалась дерзкой.

– А как зовут тебя?

Он склонился в шутовском поклоне.

– Капитан Эрл к услугам прекрасной леди!

Я помедлила. Похоже, его что-то очень раздосадовало: то, что я оказалась Владетельницей, или что Владетельницей оказалась именно я? Нет, я слишком устала…

– Покойной ночи, капитан! – сказала я, направляясь к лестнице. Ответа я так и не услышала – но не из-за того, что он был слишком тих…