Безумства страсти - Колдер Эйлин - Страница 28

– Это уж скорее для мальчиков!

– Не пытайся сменить тему, Эйвери Шэн-нон! Тебя волновали женщины, которые были в моей жизни. А не приходила ли в твою многомудрую голову мысль, что я почувствую, когда ты встретишь другого мужчину? Ведь я буду вынужден смотреть, как моя дочь называет его папой! Такое, знаешь ли, нелегко перенести.

– Почему мы спорим о мужчине, которого я могу с таким же успехом не встретить никогда? Мне казалось, что мы достигли определенного взаимопонимания, более того, только недавно получили немало удовольствия.

– В том-то и проблема.

– В чем?

– Я понял, как сильно… хочу тебя. – Слово не совсем подходило, но Кристиан не мог найти другого. – Никогда я не хотел тебя так сильно, как сейчас. В каком-то смысле мне даже стало хуже: я понял, чего мне не хватало всю жизнь.

Ночь любви и вправду все изменила. Эйвери начала подозревать, что мужчины и женщины приходят к одному и тому же выводу, только разными путями. Она любит его. И совершенно в этом уверена. И он тоже любит ее. Но вкладывать эти слова в его уста она не будет, как бы ни желала их услышать.

– Ты хочешь предложить заниматься любовью почаще?

Кристиан даже сел в постели. И выражение лица у него было такое, словно она святотатствует.

– Нет! – рявкнул он.

– Не хочешь заниматься любовью?

– Да!

– Если ты решил покричать, то сделай это, пожалуйста, в своей комнате.

– Если бы ты не была беременна, я бы тебя отшлепал!

– Если бы я не была беременна, тебя бы здесь и вовсе не было!

– Это кто сказал?

– Я!

– Ошибаешься! Я был бы здесь!

– Был бы? – переспросила Эйвери после продолжительного молчания.

– Конечно! Потому что рано или поздно пришел бы в себя и понял, как сильно люблю тебя. Да, это так. Я очень люблю тебя, Эйвери!

Она смотрела на него, боясь поверить, что сбылась ее самая заветная мечта. Он произнес эти слова – и он действительно любит ее! Но хватит ли у них сил, чтобы преодолеть все преграды, которые жизнь непременно поставит на их пути?

Эйвери вспомнила, как им хорошо вместе, как схожи их чувства юмора, как они спорят о том, о чем мужчины с женщинами спорят испокон веку: может ли женщина ориентироваться по карте, а мужчина делать больше одного дела за раз?

Ее сексуальный опыт был весьма ограниченным. Но в постели с Кристианом она преображалась. Страсть заставляла их обоих творить восхитительные безумства.

А теперь у них есть еще и любовь.

– Я люблю тебя, Эйви, – тихо повторил Кристиан. – И, будь я умнее или честнее с собой, давно бы это понял.

Голова у нее слегка закружилась от затопившей сердце радости.

– Я тоже люблю тебя. О, Крис…

– Ммм?…

– Мы же могли быть так счастливы, если бы остались вместе с самого начала!

Кристиан покачал головой, отбрасывая последние крохи бесплодных сожалений.

– Нет, любовь моя, я был слишком заносчив и горд. И считал разделяющую нас пропасть непреодолимой.

– А я?

– А ты была и остаешься слишком хорошей для меня!

Эйвери не стала его разубеждать. Совсем не плохо, когда мужчина так ценит женщину.

– Нам надо было расстаться, чтобы повзрослеть, и…

– Крис!

– Что?

Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами, в которых читался испуг.

– Ребенок! Пришло время!

– Ты уверена?

– На все сто.

Казалось, они никогда не доедут до больницы.

У Кристиана тряслись руки, когда он судорожно искал ключи от машины. Ему пришла мысль вызвать «скорую помощь», но он решил, что лучше самому отвезти Эйвери – и быстрее, и надежнее. Она согласилась.

В результате Кристиан был вынужден сосредоточить все внимание на управлении автомобилем, чтобы тот двигался плавно, без резких толчков. А это значило, что Кристиан не мог ничем помочь Эйвери, которая очень страдала: схватки становились все чаще и чаще. Молодая женщина перевела дыхание после очередного приступа боли и спросила:

– Какой интервал?

Кристиан посмотрел на часы на приборной панели.

– Минут пять.

– Как мало… Ох! – Она снова схватилась за живот.

– Родная, я не могу видеть, как ты мучаешься, – простонал он. – Чем я могу помочь тебе?

– Поскорее довези меня до больницы.

– Ты думаешь, я не стараюсь?

– Я вообще ни о чем не думаю и тебе не советую. Сосредоточься лучше на дороге. А если хочешь отвлечься, попытайся придумать несколько имен на выбор. Это еще одна очень важная вещь, которую мы не обсудили.

Когда они приехали в больницу, за дело взялись квалифицированные специалисты, люди, которые знают, что делают. Наверное, впервые Кристиан с удовольствием позволил кому-то взять инициативу в свои руки. Эйвери положили на каталку и повезли в родильное отделение.

– Держи меня за руку, родная, – сказал Кристиан, не обращая внимания, что ее ногти оставляют на его ладони следы в виде полумесяца.

Эйвери закрыла глаза, желая отгородиться от окружающей реальности. Лицо ее искажала боль: их дочь стремилась появиться на свет, невольно причиняя страдания своей матери.

Кристиан тревожился за Эйвери и за ребенка. И этот страх был вполне естественным, но рука об руку с ним шло странное благоговение. На его глазах свершалось одно из самых великих таинств на земле. И он был его участником.

Акушерка, которая ждала их в палате родильного отделения, оказалась той самой деловитой миссис Дипл, строго отчитавшей будущую мать четыре месяца назад, когда ее привезли с кровотечением. На этот раз лицо ее озарилось улыбкой, когда она увидела пациентку.

– Здравствуйте, моя дорогая, – приветствовала она Эйвери. – Я надеялась, что именно мне выпадет принимать у вас роды.

– Уже скоро, да?

– Это вы так думаете. Рожающие впервые всегда торопят события. Но я думаю, что придется подождать. Давайте-ка мы вас осмотрим.

– Крис! – испуганно воскликнула Эйвери и вцепилась в его руку, поскольку схватки продолжались. – Не оставляй меня, пожалуйста. Не уходи!

– Я здесь, родная.

Кристиан никогда не испытывал столь сильных чувств, как те, что охватили его, когда он наблюдал за рождением собственной дочери. Но вместе с гордостью им владел все тот же страх. Будущий отец убеждал себя, что женщины сотни лет рожали в куда менее подходящих условиях, чем стерильная палата родильного отделения. Но ничто не могло заставить его успокоиться.

До тех пор, разумеется, пока с очередным стоном и конвульсивным движением молодой матери в мир не явилась та, которую ждали долгие месяцы.

– Вот и ваша дочка! – возликовала акушерка, когда малышка закричала. – Редкостная красавица. – И положила ребенка Эйвери на живот.

– Вся в мать! – заявил Кристиан.

– Хотите перерезать пуповину, мистер Шэннон?

Кристиан подумал, что хотя он и не страдает от неуверенности в себе, но скорее прыгнет с парашютом с самого высокого небоскреба в Нью-Йорке, чем будет рисковать жизнью новорожденной дочери.

– Я предпочту предоставить это специалисту. А меня зовут Харлоу.

– В самом деле? – неодобрительно заметила миссис Дипл.

Перерезав пуповину, выкупав и завернув малышку, акушерка протянула ее матери.

– Пойду передохну, а вы побудьте наедине с дочерью и придумайте ей имя, если еще не успели сделать это.

Когда она вышла, Эйвери сказала:

– Не верится, что она все-таки родилась. И все же так было предначертано, я чувствую.

Кристиан откинул со лба влажную прядь волос и молча кивнул. Сердце его было исполнено такой сильной и чистой любви к двум самым дорогим для него существам на свете, что он поклялся никогда не забывать этого момента.

– Спасибо, Эйви, – сказал он, когда сумел проглотить комок в горле.

– Благодарность принимается. Правда, она красавица?

– Прямо как ты, мой ангел.

– Куда красивее, – возразила молодая мать, поудобнее устраивая малютку на руках.

– И где ты научилась так ловко с ней обращаться?