Возвращение в любовь - Армстронг Вера - Страница 24

— Это на него твой обещанный пирог подействовал. Он очень обрадовался, когда ты его принесла. Я думал, ты забудешь об этом.

— Я не забываю обещаний, — ответила Саманта.

Рэй пристально посмотрел на нее и подумал, что девушка говорит правду. Она не из тех, кто обманывает даже по мелочам. И ему это нравилось.

Они переобулись в специальные тапочки для игры в кегли и подошли к дорожке. Саманта взяла в руки шар и как бы между прочим заметила:

— Я тебе не рассказывала, что была чемпионом школы по кеглям?

— То есть у меня нет никаких шансов? — погрустнел Рэй.

— Не расстраивайся, зато ты был на высоте в бильярдной. Должна же и я тебя во что-то обыграть?

Рэй заметил, что ей нравится его поддразнивать. По блеску в ее глазах он понял, что она тоже помнит тот волшебный момент, когда он учил ее держать кий и делать удар.

Саманта грациозно изогнулась, делая бросок, необычайно соблазнительная и гибкая. Рэй предпочел отойти от нее на безопасное расстояние, пока все его мысли не сосредоточились на жажде обладать ею.

Он заметил, какое удовольствие приносит Саманте игра, как горят ее глаза, как она радуется каждому удачному броску — и своему, и его. И Рэю было приятно разделять с нею радость. Играла она действительно неплохо, и Рэй был доволен, что у него появился достойный соперник.

После игры Рэй вез отца и Саманту домой. Кит оживленно обсуждал игру своих приятелей, Саманта смеялась его шуткам, а Рэй слушал журчание их беседы, как музыку. Кегельбан располагался недалеко от дома Кита, поэтому Рэй решил сначала завезти домой отца.

— Ну как, зайдешь? — предложил он Саманте, когда «лендровер» остановился у знакомых ворот. Разожжем камин, сварим кофе.

— Звучит заманчиво, — согласилась она.

Удастся ли нам сегодня поговорить? — закрывая машину, Рэй долгим взглядом проводил Саманту, идущую по утоптанной дорожке к дому.

Но разве ты только поэтому ее пригласил? — тут же спросил он сам себя и честно ответил: нет. Не только.

— Я совсем разбит, насыщенный выдался денек, — объявил Кит, скидывая пальто. — Пойду к себе, спокойной ночи.

И он поднялся вверх по лестнице.

Саманта удобно устроилась на диване и наблюдала, как Рэй разжигает камин. Покончив с этим занятием, Рэй присел рядом с ней на диван.

— Рассказывай, — вздохнула она.

— О чем? — спросил Рэй, хотя прекрасно понял, что она имеет в виду.

— Но ведь зачем-то ты меня позвал. — Саманта прямо посмотрела ему в глаза. — Ты хотел о чем-то поговорить?

— Откуда ты знаешь? — Рэй все еще оттягивал начало разговора.

— Я работаю с тобой бок о бок. Постепенно начинаешь узнавать человека, которого видишь почти каждый день.

Рэй подумал, что он и раньше работал с женщинами, сталкиваясь с ними день за днем, но никто из них не вызывал у него такого бесподобного ощущения близости.

— Да, я хотел поговорить. Ты убеждала меня, что от этого станет легче. Я понял, что ты права.

Мне всегда было слишком тяжело вспоминать о том, как моя семья распалась и жена отняла у меня дочь. Я день и ночь слышал голос моей Дины, ее смех, временами мне казалось, что я схожу с ума. И еще я чувствую, что виноват перед ними обеими, но мне тяжело в этом признаваться даже себе. Я был слишком занят своей работой Саманта слушала его, не перебивая. Рэй вздохнул и начал свой рассказ:

— Я говорил тебе, что уехал из Саммерленда, чтобы сделать карьеру и помочь родителям выбраться из нищеты. Я стал очень хорошим ветеринаром, устроился в престижную клинику в Беверли-Хиллс и лечил любимых собачек кинозвезд.

Меня часто приглашали в Голливуд, чтобы я осмотрел животных, которые участвуют в съемках фильмов. У меня отбоя не было от клиентов. У меня было все — деньги, любимое дело. Потом я встретил Беатрису, и у меня появилась еще и любимая жена.

Рэй горько усмехнулся, встал с дивана, подошел к шкафу и достал бутылку виски, содовую и пару стаканов.

— Будешь?

Саманта кивнула, Рэй приготовил две порции напитка, взял стакан, сделал глоток и продолжил:

— У меня не было одного: смысла жизни. Я добился того, чего хотел, но ни к чему не пришел. Меня окружали не те люди. В их тесном мирке не было места высоким ценностям и идеалам, они ценили только деньги, роскошь и пустоголовых красоток. Я задыхался в их обществе.

Сначала мне показалось, что Беата — не из таких. Она была так умна, красива, воспитанна.

Я не устоял.

— Ты любил ее?

— Я желал ее, — признался Рэй. — И верил, что нас объединяет нечто большее. Я оказался в мире, невиданном мною прежде, и был ослеплен его фальшивым блеском. Ее родители — миллиардеры, таких вечеринок, как в их особняке, я не видал больше нигде и никогда. Мне начало казаться, что жизнь налаживается. И почему я не понял, как ошибался, когда мы приехали сюда, и она пришла в ужас от нашего дома, нашего города, всего уклада нашей жизни?

Я оправдывал ее. Говорил себе, что она с детства привыкла к роскоши и светскому обществу, и ее не мог не шокировать папа, который встретил ее довольно грубо, и этот допотопный дом. Отец потом говорил, что он сразу понял, что она за птица, и принялся ее выживать, но я воспринял его поведение как личное оскорбление. Он оказался мудрее.

Мы поженились. Тут-то и выяснилось, что у нас разные планы на жизнь. Я хотел проводить свободное время в кругу семьи, завести детей, учить их читать, играть с ними в мяч… А Беатриса привыкла только развлекаться. Она требовала, чтобы я каждые выходные летал с ней то в Париж, то в Рим для похода по бутикам, или выводил ее в свет на скучные светские мероприятия, или устаивал прием для ее напыщенных друзей.

Все это было не по мне. И когда она обнаружила, что беременна, я еле уговорил ее оставить ребенка. Для Беатрисы это было новым, неизведанным ранее развлечением — листать каталоги с одеждой и специальной косметикой для беременных, заказывать мебель и обои для детской… К тому же у нее появилась новая тема для болтовни с подругами. Поэтому она согласилась.

Когда родилась дочь, Беата нашла няню, которая приходила пять раз в неделю. Я считал, что по выходным мы должны сами заботиться о ребенке. Жена терпеть не могла эти выходные в кругу семьи. Мы все реже ходили на вечеринки вдвоем, больше не летали по всему земному шару и не закатывали шумных балов, и она стала развлекаться без меня. Я сидел с дочкой, а она уезжала на очередную премьеру или с маниакальным энтузиазмом отправлялась тратить деньги. Она считала, что я совсем не уделяю ей внимания… И, должен признать, в этом она была права.

Нас уже ничто не объединяло, кроме Дины.

Меня интересовали только моя работа и дочь, а ее раздражало и то, и другое.

Однажды я вернулся домой и обнаружил пустые полки и записку. Беатриса сообщала, что встретила другого мужчину и уезжает к нему, а со мной свяжется ее адвокат. Дочь она забрала с собой, чтобы причинить мне боль. И это ей удалось.

Что было дальше, я тебе рассказывал.

Когда я понял, что искать встреч с дочерью не имеет смысла, мир для меня опустел. И тут мне попалось на глаза объявление в газете, которую мне принесли в самолете. Им был нужен ветеринар для ухода за ездовыми собаками. И я уехал.

Точнее, бежал.

Рэй замолчал и сделал еще один глоток виски.

— Ты нашел там то, что искал? — тихо спросила Саманта.

— Я нашел там настоящих людей. Искренних и надежных. И понял, что жизнь может быть совсем другой. А еще я понял, что бегу сам от себя, и тогда настала пора возвращаться в Саммерленд.

— Не жалеешь, что вернулся? — Саманта ласково смотрела на Рэя и видела, что ему действительно становится легче от их разговора.

— В данный момент — не жалею, — честно сказал Рэй и придвинулся ближе к Саманте.

Боль отступила, и ему не хотелось, чтобы она вернулась снова. А для этого существовал только один способ — лишь поцелуй Саманты мог заполнить пустоту в его душе и не впустить туда колючий холод.

Когда его губы приблизились к ее губам, она колебалась лишь секунду. Ресницы Саманты дрогнули, и она ответила на поцелуй Рэя. Ее руки обвились вокруг его шеи, он гладил ее нежную кожу, кончиками пальцев пробегал по высоким скулам, ласкал шелковистые локоны. Дрожь горячего тела Саманты призывала его к более решительным действиям, он чувствовал сквозь тонкую ткань блузки, как напряглась упругая грудь, как затвердели ее соски.