Невинное развлечение - Куин Джулия - Страница 42

Боже правый. В исполнении Себастьяна это прозвучало почти как проповедь. Себастьян явно пренебрег своим призванием.

— Слово «горизонт» употреблено здесь неправильно, — сказал князь Алексей.

Себастьян поднял глаза. В них сверкнуло раздражение.

— Ничего подобного.

Князь кивнул на Гарри:

— Это он так сказал.

— Да, неправильно, — ответил Гарри, пожав плечами.

— Объясни, — потребовал Себастьян.

— Оно означает, что не в ее силах контролировать то, что она видит.

— Откуда ты знаешь?

— Я не знаю, — признался Гарри, — но она вообще ничего не контролирует. — Он взглянул на князя. — Голуби заклевали до смерти ее мать.

— Такое случается, — кивнул князь.

Гарри и Себастьян оба были в шоке.

— Это не единичный случай, — добавил князь.

— Мне, наверное, придется пересмотреть свое желание поехать в Россию, — сказал Себастьян.

— Скорое и справедливое наказание, — заявил Алексей. — Это единственный способ.

Гарри не мог поверить, что задает такой вопрос, но он должен был спросить:

— Разве голуби такие уж быстрые?

Князь пожал плечами:

— Скорой всегда бывает справедливость в отличие от наказания.

Наступило молчание, которое нарушил Себастьян:

— А как ты узнал насчет голубей, Гарри?

— Мне рассказала Оливия. Она уже об этом читала.

Себастьян неодобрительно сжал губы. Гарри еще никогда не видел такого выражения на лице кузена. Он вообще не мог припомнить случая, когда Себастьян чего-либо не одобрял.

— Могу я продолжать? — спросил Себастьян просительным тоном.

Князь кивнул, Гарри что-то пробормотал, и все стали слушать.

Даже Владимир.

Глава 17

Вторая прическа дня отняла гораздо больше времени, чем первая. Салли, все еще недовольная тем, что ее прервали как раз в тот момент, когда она начала заплетать косички, взглянула на растрепанные волосы Оливии и сказала укоризненно:

— Я же вам говорила.

И хотя не в характере Оливии было сидеть покорно и выслушивать обвинения, ей пришлось-таки сидеть смирно и терпеть. Не могла же она рассказать Салли, что единственной причиной, по которой распался пучок и ее волосы рассыпались по плечам, было то, что сэр Гарри вынул из них все шпильки.

— Вот так, — сказала Салли, втыкая последнюю шпильку с силой, которая вряд ли была необходимой. — Эта прическа может продержаться всю неделю, если захотите.

Оливия не удивилась бы, если бы Салли помазала ей голову клеем исключительно ради того, чтобы каждый волосок оставался на месте.

— Постарайтесь не выходить в дождь, — предупредила Салли.

Оливия встала и направилась к двери.

— Никакого дождя сейчас нет.

— Но он может пойти.

— Но… — Оливия замолчала. Боже, что она делает? Спорит со своей горничной, а внизу ее ждет сэр Гарри.

От одной мысли о нем у нее закружилась голова.

— Что это вы спотыкаетесь? — с подозрением спросила Салли.

— Я не спотыкаюсь.

— Вы сделали вот так. — Салли смешно подскочила.

— Я спокойно выхожу из комнаты, — провозгласила Оливия, выйдя в коридор. — Очень спокойно. — Она оглянулась, чтобы убедиться, что Салли ее не видит, и быстро сбежала вниз по лестнице.

Внизу она перешла на ровный шаг, и, возможно, поэтому в гостиной не услышали, как она появилась.

То, что она увидела…

Не было слов, чтобы описать…

Она остановилась в дверях, подумав о том, что в самый раз было бы составить в уме список, озаглавленный «Чего я не ожидала увидеть в своей гостиной». Однако она не была уверена, что сможет правильно описать то, что она действительно увидела, — стоящего на столе Себастьяна, читающего с большим воодушевлением «Мисс Баттеруорт и безумного барона».

И словно было мало того, что Себастьян ведет себя здесь как у себя дома, — так еще Гарри и князь Алексей сидят рядом на диване, и, похоже, ни один из них не нанес другому физического увечья.

Только тогда Оливия увидела трех служанок, примостившихся в углу на банкетке и с восторгом глядящих на Себастьяна.

У одной из них в глазах стояли слезы.

А в стороне с открытым ртом стоял явно взволнованный дворецкий Хантли.

— «Бабушка! Бабушка! — тонким девичьим голосом взывал Себастьян. — Не уходи. Прошу тебя. Пожалуйста, не оставляй меня здесь одну».

Одна из служанок всхлипнула.

— «Присцилла еще несколько минут стояла перед большим домом — маленькая, одинокая фигурка, — наблюдая, как наемный экипаж бабушки все удалялся, а потом и вовсе исчез из виду. А она осталась стоять на пороге дома, словно ненужный сверток, о котором все забыли».

Еще одна служанка начала хлюпать носом. Все трое держались за руки.

— «И никто, — голос Себастьяна упал почти до шепота, — не знал, что она здесь. Бабушка уехала, даже не постучав в дверь, чтобы кузины Присциллы узнали о ее прибытии».

Хантли качал головой, его глаза были полны печали. Себастьян закрыл глаза и приложил руку к сердцу.

— «Ей было всего восемь лет».

Он закрыл книгу. Тишина. Полная тишина. Оливия оглядела комнату и поняла, что никто не заметил ее присутствия.

А потом…

— Браво! — вскричал Хантли, захлопав в ладоши. К нему присоединились, шмыгая носами, служанки. Аплодировали даже Гарри и князь, хотя лицо Гарри выражало скорее иронию, чем что-либо другое.

Себастьян открыл глаза. Он оказался первым, кто увидел Оливию.

— Леди Оливия, — улыбнулся он. — Вы давно там стоите?

— С тех пор как Присцилла слезно умоляла свою бабушку не уезжать.

— Она была бессердечной женщиной, — был суровый комментарий Хантли.

— Она сделала то, что было нужно, — возразил князь.

— Со всем уважением к вам, ваша светлость…

У Оливии дрогнули губы от удивления. Ее дворецкий спорит с членом царской семьи?

— …если бы она попросила получше…

— …она не смогла бы прокормить ребенка, — прервал его князь. — Дураку понятно.

— Это было так душещипательно, — сказала одна из служанок.

— Я даже заплакала, — добавила другая. Третья кивнула, видимо, не в силах говорить.

— Вы замечательно читали, — сказала первая.

Себастьян улыбнулся всем троим:

— Спасибо, что так хорошо слушали.

Они вздохнули.

Оливия потерла глаза, все еще не веря тому, что увидела и услышала. Она бросила на Гарри вопрошающий взгляд. Должно же быть всему этому какое-то объяснение!

— Чтение Себастьяна и вправду делает книгу намного лучше, — сказал он ей будто в оправдание.

— Хуже не могло и быть, — пробормотала она.

— Эту книгу следовало бы перевести на русский язык, — сказал князь. — Я уверен, она будет пользоваться успехом.

— Помнится, вы сказали, что у вашей литературы глубокие традиции, — напомнила Оливия.

— Эта книга очень глубокая, — ответил он, не задумываясь.

— Мне начать вторую главу? — спросил Себастьян.

— Да! — был всеобщий ответ.

— О, пожалуйста, — попросила одна из служанок.

Оливия все еще стояла неподвижно. Каким бы блестящим ни было чтение Себастьяна, она сомневалась, что сможет прослушать целую главу, не рассмеявшись. А это никому не понравится. И уж во всяком случае, она не хотела лишиться благосклонности Хантли. Все знали, что это он правит домом.

Может быть, ей незаметно улизнуть? Она еще не завтракала. Если Себастьян развлекает гостей (а еще и прислугу, но это Оливия предпочтет не заметить), она позавтракает и почитает в тишине столовой газету.

А может быть, она пройдется по магазинам. Ей нужна новая шляпка.

Она все еще стояла в раздумье, когда вдруг заговорил Владимир. По-русски, разумеется.

— Он говорит, что ваше место на сцене, — перевел князь для Себастьяна.

Себастьян улыбнулся и поклонился в сторону Владимира:

— Спасибо.

— Вы говорите по-русски? — удивился князь, резко обернувшись к Себастьяну.

— Я знаком только с самыми основами. Я могу сказать «спасибо» на четырнадцати языках, а «пожалуйста» — увы, лишь на двенадцати.