Морская школа - Коковин Евгений Степанович - Страница 10

– Я без свежей рыбы не живу, – говорил лесник, потчуя нас жареными подъязками. – А хотите, зайчи­ком угощу. Вчера косого подстрелил.

Мы изрядно проголодались и с аппетитом съели ры­бу, да еще попробовали и зайчатины.

– Значит, Илько моряком хочет быть? – спросил Григорий.

– Хочет учиться вместе с нами, – подтвердил я.

– Ну что ж, пусть будет моряком. Это дело хоро­шее. Я моряков люблю, боевой народ…

Когда мы отправлялись домой, Григорий сунул в мою сумку полдесятка крупных мороженых подъязков.

– Это Максимычу снесешь. Соскучился, поди, ста­рик по рыбке свежей. Ну, скоро весна, пусть опять на Юрос рыбачить приезжает. Очень толковый старик, он мне по душе…

А кто был не по душе одинокому леснику! Мы ни­когда не слыхали, чтобы Григорий кого-нибудь ругал. Хотя он и казался замкнутым и подолгу жил в полном одиночестве, но я чувствовал, что он любит людей. Это кто-то наврал Косте, будто Григорий злой и нелюдимый человек.

Вот английских и американских офицеров он нена­видел. Ненавидел за издевательство над Илько, за бес­чинства, которые они творили на Юросе, глуша грана­тами рыбу, за убийство на глазах у Григория двух крестьян из ближайшей деревни. Даже человек, жив­ший вдали от селений, в глуши, и тот видел и пережил злодейства чужеземных захватчиков.

Весна в этом году пришла рано. Апрельские теплые ветры и солнце изморили на Северной Двине лед. В верховьях начались подвижки льда. И вот на мачте полуэкипажа взвились новые сигнальные флаги: «Лед ломает против города и выше. Подъем воды 8 фу­тов».

Обдирая деревянные причалы, сметая пристани и сваи, дробя в щепы не убранные вовремя лодки, Двина буйно сбрасывала в море свои ледяные путы.

Казалось, что реки быстро очистятся ото льда. Но дед Максимыч не верил ранней весне.

– Погодите еще ликовать, – сказал он вечером, когда стало известно, что уровень воды уже упал на один фут. – Погодите. Вот что еще утро покажет.

Утром меня разбудил Костя:

– Димка, смотри, что делается. Вода прибывает! Затор льда во всех устьях!

Я вскочил и выглянул в окно. Весь наш двор был заполнен водой. По двору плавали доски, поленья и множество всевозможного мусора. У крыльца, привя­занная к перильцам, покачивалась наша старая «Мол­ния». Оказывался, Костя почти всю ночь не спал, и, когда вода хлынула на Соломбалу, он успел привести «Молнию» с берега речки в улицу. На нашей улице творилось что-то похожее на корабельный аврал. Спешно укреплялись деревянные мосточки-тротуары, вылавли­вались уносимые стихией дрова, в квартирах поднима­ли повыше все, что могла испортить вода. В низеньком домике у Кузнецовых вода уже зашла в комнаты и на четверть аршина залила пол.

Гриша Осокин приплыл в наш двор на плотике, ко­торый он соорудил еще два дня назад. Вчера, узнав, что вода спадает, он даже приуныл – обидно было не испробовать на воде такой великолепный, конечно, по его словам, и устойчивый плот. Приплыв к нам во двор, Гриша тут же с азартом начал рассказывать о том, как он, рискуя жизнью и одеждой (мать могла задать ему трепку за мокрые штаны и рубаху), только что спас кошку. Эта кошка будто бы сидела на каком-то столбе, спасаясь от подступающей к ней воды.

Мы с Костей незаметно переглянулись и сделали вид, что поверили Грише, однако никакого восхищения не проявили.

Костя даже сказал:

– Подумаешь, кошка! Она бы и без тебя сама спаслась.

– А ты подожди, не перебивай! – разошелся Гри­ша, уже почувствовав себя героем. – Если бы не я, то кошка бы уже давно лежала на дне. Но это еще что!

И Гриша, забыв обо всем на свете и даже сам веря себе, принялся рассказывать, как он спасал маленькую девочку.

– Ладно, – остановил его Костя, – скажи лучше, что ты все это еще вчера дома выдумал. Хочешь с на­ми на «Молнии» по Соломбале прокатиться?

– Сам ты выдумал! – обиделся Гриша.

Было видно, что ему очень хотелось, чтобы его вы­думка оказалась правдой. В душе он, конечно, ругал глупых маленьких девчонок, которые не хотели падать в воду и потому не давали возможности Грише пока­зать свою отвагу.

– Ладно, садись да поехали, – дружелюбно ска­зал Костя.

Но Гриша отказался:

– Была нужда мне на таком корыте плавать! «Мол­ния»! На вашей «Молнии» чем сильнее грести, тем ее быстрее назад тянет. Черепаха!

– Не хочешь? – решительно спросил Костя. – По­жалеешь!

Отталкиваясь веслами от стен дома, мы вывели «Молнию» к воротам.

– Мой крейсер «Непобедимый» не вашей «Молнии» чета! – кричал нам Гриша, пытаясь угнаться за шлюп­кой. Крейсером «Непобедимым» он называл свой пло­тик.

Однако «Непобедимый» явно отставал. Гриша изо всех сил действовал своим шестиком, но тщетно – пло­тик налетел на ограду садика и застрял.

– Полный. Полный вперед! – командовал Гриша.

Он уперся шестом в землю, пытаясь освободить свой «крейсер». Что-то треснуло, плотик резко качнул­ся и рванулся в сторону. А его капитан, потеряв равно­весие, беспомощно взмахнул руками и со всего размаху шлепнулся в воду под дружный хохот всех, кто видел эту неожиданную аварию.

Мы поспешили к Грише на помощь, но он успел вплавь добраться до ближайшего крыльца. Разумеется, он мог и не плыть, а идти на ногах, потому что воды было не более чем по пояс. Но все равно одежда уже намокла, а плыть было куда интереснее, нежели идти.

– Ну как, поедешь на «Молнии»? – спросил на­смешливо Костя.

– Сначала высушиться нужно, – ответил Гриша, скручивая рубаху в жгут и ничуть не унывая. – По­дождите, тогда поеду.

Но ждать мы не стали.

Не часто, даже не каждый год, удается иметь такое удовольствие – кататься по улицам на лодке. Пока ждешь, вода уйдет.

– Ты иди к нам, – сказал я Грише. – Обсушишься, а мы потом приедем и возьмем тебя.

Не спеша мы выехали на набережную речки Соломбалки. Впрочем, теперь тут нельзя было разобрать, где речка и где ее берега.

Посередине, на быстрине, неслись одинокие синева­тые льдины. Навстречу «Молнии» плыли другие лодки. Взрослые соломбальцы выезжали на лодках на работу.

Из растворенных окон домов выглядывали старики, женщины, детишки. Ребята бросали из окон в воду бу­мажных голубей, спичечные коробки, палки, плевались.

На своей «Молнии» мы перевезли из одного дома в другой каких-то двух старушек, потом доставили к острову Мосееву, откуда отходил в город ледокол, не­сколько моряков.

На обратном пути мы проезжали тихой улочкой око­ло большого двухэтажного дома. В одном из окон ниж­него этажа мы увидели человека в форменной фуражке, в очках. Я тотчас узнал его. Это был начальник мор­ской школы Алексей Павлович Смольников.

– Ребята! – крикнул Алексей Павлович, – хотите почитать интересную книжку?

– Хотим, – ответил Костя. – Какую?

– О, чудесная книжка! Я ее вам дам, а за это вы перевезете меня в школу. Тут недалеко.

– Мы и так вас перевезем. Димка, загребай сильнее.

«Молния» подошла к окну, из которого уже свесил ноги Алексей Павлович.

Вначале он подал нам толстопузый портфель, потом книжку и, наконец, сам спрыгнул в лодку.

Тут пришло время показать, на что мы с Костей способны. Нельзя было ударить в грязь лицом будущим морякам перед своим будущим начальником.

Костя подавал команды, и мы оба усиленно гребли, стараясь отличиться. И хотя не молниеносно, но доволь­но быстро наша «Молния» оказалась у морской школы.

– Спасибо вам, ребятки! – сказал Алексей Павло­вич, передавая Косте книжку. – Со шлюпкой вы уп­равляетесь, как заправские моряки. Вот почитайте… «Морские рассказы» Станюковича. Был такой…

Алексей Павлович не договорил, остановив внима­тельный взгляд на Косте.

– Постой, где же я тебя видел? – Алексей Павло­вич посмотрел и на меня. – Да и тебя тоже видел… Ага, это вы приходили жаловаться, что вас не приняли в школу. Помню, помню. Ну, а в этом году будете по­ступать?

– Как же, – ответил я.

– Обязательно будем! – сказал Костя. – Теперь нам уже по четырнадцать… скоро исполнится.