Масонский Завет. Наследие Хирама - Найт Кристофер - Страница 18

Таким образом, наш друг Синклер Бонде был живым подтверждением слияния еврейского и скандинавского происхождения и преданий, элегантно взаимно вплетенных в убранство часовни Росслин. Проверяя эту информацию, мы установили, что традиционно скандинавские аристократы вели свое происхождение от того или другого главного бога, когда они становились ярлами (ярл — норвежский лорд). Как правители, они считались состоящими в браке с богиней фрейей. Небольшой экскурс в историю норвежской области Морей и ее главного города Тронхейма показал, что в нем до 1000 года существовал храм богини Фрейи, разрушенный Олафом Триггвасоном во время одной из битв, после которой Рогнвальду был присвоен титул ярла Оркни.

Все это было очень интересно, поскольку по скандинавской мифологии Фрейя считалась богиней любви, красоты и плодородия, знаком ее была планета Венера. Она также ассоциируется со смертью и рождением, а также с золотом и цветком розы. Как мы показали в книге «Машина Уриэля», пятилепестковая роза является древним символом Венеры, как и пятиконечная звезда.

Нас заинтриговала возможная связь между культурой Рифленой Керамики и масонством. Следующая задача была ясна: надо проверить скандинавские религиозные верования и посмотреть, не найдем ли мы что-нибудь о вере скандинавских предков сэра Уильяма в период конца 900-х годов.

СКАНДИНАВСКАЯ КОРОЛЕВА НЕБЕС

Понимание религии и культуры скандинавов связано с основанием Исландии. Викинги не оставили значительных постоянных поселений, но современные ученые очень многое узнали благодаря колонии на ранее необитаемом острове Исландия, которая была независимой вплоть до того времени, когда остров попал под прямое правление Норвегии в тринадцатом веке. Когда в одиннадцатом веке с христианством в Исландию пришла и письменность, исландцы немедленно записали все, что знали о своем поселении и предыдущей истории. Те, кто ввел закон и систему управления Исландии, искренне верили в старую религию северных богов. Сложилась уникальная ситуация, позволяющая узнать, во что они верили, каковы были их приоритеты [43].

В 1178 году в Исландии родился литературный гений. Его звали Снорри Стурлусон. Его обеспокоило, что христианская новация — письменность — разрушает устную поэтическую традицию прошлой Исландии викингов. Викинги любили каламбуры и загадки, которыми пользовались в различных поэтических формах, в частности в поэтической форме Эдда и скальдической поэзии, сложной системе аллегорий, известных как кеннинги, представляющие собой метафоры, понимание которых требует больших знаний. Многие поэмы викингов построены в форме загадки, которую предлагается решить читателю. Снорри Стурлусон написал справочник, в котором рассказывалось, как использовать поэтические конструкции викингов, и назвал его «Младшая Эдда» [44]. Профессор Хильда Эллис Давидсон обратила внимание на одну очень важную особенность эддической поэзии:

Эддические поэмы не всегда повествование, некоторые из них состоят из вопросов и ответов в виде диалога двух сверхъестественных существ. Такие композиции были популярны во времена викингов среди тех, кто обладал большими знаниями о богах и их мире… Мифологические поэмы Эдда в форме вопросов и ответов содержат наименования многих мест, расположенных вне нашего мира, где происходят или произойдут в конце времен космические события. Встречаются также непонятные личности, которые могут быть или малыми богами, или героями; или сверхъестественными животными, играющими определенную роль в свершающихся или в будущих событиях [45].

Такое изложение в форме вопросов и ответов (стиль катехизиса) было нам хорошо знакомо по ранним шотландским ритуалам масонов. Нам показалось, что источником вдохновения при создании масонских ритуалов могла быть поэтическая традиция скандинавских предков Сен-Клеров, которые были ярлами (или графами) Оркни. Последним ярлом Оркни был Уильям Сен-Клер, строитель Росслина. В скальдических поэмах используются силлабо-тоническое стихосложение (форма внутренне рифмуемой строфы или фразы), аллитерации, внутренняя рифма и созвучия, в результате чего они не поддаются адекватному поэтическому переводу на другие языки. Перед переводчиком стоит задача сохранить смысл или передать красоту устного языка оригинала. Ученые давно осознали трудность перевода любого поэтического текста, связанного с религиозными коннотациями, на что, в частности, указал профессор социальной антропологии Оксфордского университета Эванс-Притчард:

С текстами о религиозных верованиях народа всегда надо обращаться с особой осторожностью, поскольку мы имеем дело с героями, которых ни один участник процесса лично не наблюдал, с концепциями и словами, требующими для понимания глубокого знания языка оригинала, а также знания всей системы идей, частью которой является данное верование, поскольку его можно обессмыслить, оторвав от общего комплекса верований и религиозной практики, связанных с данной верой [46].

Для нас дополнительной проблемой был язык, поскольку ни один из нас не владел языком оригинала, но нам повезло, мы нашли хороший перевод Эдуарда Турвилля-Петра [47].

Использование в поэме кеннингов, скрывающих истинный смысл в глубинах скандинавской мифологии, часто делало текст неясным, пока мы не обрели достаточно знаний, чтобы понять аллегорию. Другой переводчик этих мифов на современный английский язык — Кевин Кроссли-Холланд так говорит о своем подходе к кеннингам:

Величайшим достоинством поэм скальдов является неисчислимое количество кеннингов, или сжатых метафор, которые составляют неотъемлемую часть этого стиля. Корень многих кеннингов лежит в мифах, с которыми аудитория автора была хорошо знакома. Например, вот три кеннинга, означающих золото: «Слезы Фрейи», «Волосы Сифа» и «Огонь Аегира» — подразумевается золото, поскольку Фрейя плакала золотыми слезами; когда Локи подстриг волосы Сисра, они были заменены золотыми прядями; зал морского бога Аегира был освещен только золотом, которое сияло, как огонь. Многие кеннинги, таким образом, говорят о тех, кто выжил, и дразнят нас, давая взглянуть на тех, кого уж нет [48].

Мы уже знали по исследованиям, связанным с книгой «Машина Уриэля», что римский историк Тацит написал в своем труде, что племена Северной Скандинавии выбирали вождей за их доблесть и благородное происхождение, и добавил, что любой человек, который мог заявить о своем божественном происхождении, мог стать серьезным претендентом на роль вождя. Зная это, нам стал доступен смысл «Саги о Хундле», когда мы читали ее.

В этой истории богиня Фрейя превращает своего любовника, человека Оттара, в золотого медведя и берет его с собой на встречу с великаншей Хундлой, которая выпила «пива памяти» и поэтому помнит родителей каждого в мире. Она признает в медведе Оттара, сына Инстейна, и отпускает эротические шуточки-каламбуры в адрес богини, говоря ей, что она «едет верхом на своем любовнике по дороге в Валгаллу». Фрейя отрицает, что «под ней на дороге есть любовник», но Хундла позднее снова начинает насмехаться по поводу ее замаскированного любовника: «Многие сумели червяком заползти под твой передник. Моя благородная богиня, ты рыщешь в ночи, как коза, скачущая в стаде возбужденных козлов» [49].

Суть истории в том, что Оттар — конкурент другого воина, Ангатура, в споре за лидерство и власть над народом. Фрейя уговаривает Хундлу перечислить предков Оттара; называя их, та попутно упоминает о жертвоприношении детей, по ее словам, очень, очень давно младенцы-сыновья Ярмунрека были принесены богам в жертву.