Вслед за героями книг - Бродский Борис - Страница 19

Мебели, впрочем, и у очень знатных людей было немного. Даже французская королева одалживала у придворных мебель, когда в Париж приезжала со своим двором её сестра – итальянская принцесса. Немного было и домашней утвари. В те времена даже послы, приглашённые в загородный королевский замок, привозили с собой постель и посуду.

Если бы кто-нибудь тогда назвал комнату, в которой де Тревиль принимал мушкетёров, кабинетом, – хозяин был бы очень удивлён. Кабинетом в XVI-XVII веках называли шкафы особой конструкции, похожие на современные секретеры. Эти шкафы стоили целое состояние и были гордостью их обладателей. Часто их делали из драгоценного чёрного дерева, твёрдого, как кость. Кабинет обычно был богато украшен резьбой, золочёными бронзовыми накладками и мозаикой. Среднюю створку кабинета можно было откинуть на горизонтальных петлях и пользоваться ею как письменным столом. В многочисленных отделениях и ящичках складывали не только письменные принадлежности, но и предметы туалета – зеркала, наборы гребней, баночки с сурьмой (отважный командир, подобно всем придворным, подводил себе брови).

Нюрнбергские яйца

В углу стояли большие часы, те самые, на которых д’Артаньян однажды перевёл стрелки на час назад.

Эти часы величиной с большой шкаф, в роскошном футляре, отделанном золочёной резьбой, приводились в движение тяжёлой гирей. Маятника, регулирующего ход, у них ещё не было. Лишь в 1641 году, то есть через 16 лет после описанных в романе событий, великий Галилей применил в часовом механизме маятник. Часы забегали вперёд или немилосердно отставали, поэтому им не очень доверяли.

Надо сказать, что д’Артаньяну повезло, потому что де Тревиль мог проверить время по «карманным» часам. Носили такие часы не в карманах, а подвешивали к поясу. Они имели форму луковицы или яйца и в народе назывались «нюрнбергские яйца», так как их чаще всего привозили из немецкого города Нюрнберга.

Пружину у этих часов делали не из стали, а из свиной щетины, поэтому они всё время портились, и придворные носили на поясе по нескольку таких «яиц», беспрестанно сверяя их между собой. Стальную пружину в часовом механизме применил впервые в 1656 году выдающийся голландский механик, физик и математик Христиан Гюйгенс.

Дворец или замок

С королём Людовиком XIII мы встречаемся в его Луврском дворце. В Лувре король принимает мушкетёров, в Лувре он играет в шахматы с кардиналом, в Лувре просит королеву надеть на бал бриллиантовые подвески.

Можно подумать, что Лувр, этот великолепный дворец, был резиденцией французского короля. На самом же деле, Лувр стал одним из самых пышных дворцов Европы, когда д’Артаньян был уже пожилым человеком.

Во времена трёх мушкетёров Лувр представлял странное сочетание древних замковых башен, крепостных рвов и вновь построенных корпусов. В то время Лувр был ещё мало приспособлен к тому, чтобы король и его семья, привыкшие к роскоши, могли жить в нём.

Некогда это был укреплённый средневековый замок, охранявший подступы к городу с юга, по течению реки Сеиы.

Замок был настолько запущен, что приехавшая из Италии королева Екатерина Медичи, мать Людовика XIII, решила, что кто-то специально его опустошил.

Считая, что здание Лувра приспособить для жилья невозможно, Екатерина Медичи приказала построить невдалеке новый дворец, который стал известен в истории под названием дворца Тюильри.

Незадолго до приезда д’Артаньяна архитектору Лемерсье поручили коренную перестройку Лувра. Но едва Лемерсье успел разобрать старые и заложить новые фундаменты, как всесильный кардинал Ришелье отозвал его на строительство своего дворца. Перестройка Лувра приостановилась.

Хотя замок был наполовину разобран, в оставшихся помещениях жили придворные слуги, множество живописцев, резчиков, лепщиков, обойщиков и других мастеров, обслуживавших двор.

Здесь обитали и многочисленные чеканщики монетного двора, находившегося в здании Лувра. Кроме того, кардинал Ришелье распорядился основать здесь типографию и поселил печатников. Он же отвёл в Лувре помещение для первой в Европе ежедневной газеты.

Король постоянно жил во дворце Фонтенбло под Парижем.

В Лувр король приезжал лишь по случаю каких-либо официальных церемоний – таких, как приём послов или свадьба членов королевской семьи.

Бриллиантовые подвески королевы

Помните, д Артаньян совершает трудное и полное опасных приключений путешествие из Парижа в Лондон, чтобы привезти королеве бриллиантовые подвески. Ему надлежало не только тайно получить их у герцога Букингемского, но и успеть вернуться в Париж, чтобы королева могла показаться с подвесками на балу в Парижской ратуше.

В XVII веке украшать себя драгоценностями было настолько модно, что не только дамы, но даже храбрые мушкетёры носили ожерелья, браслеты и серьги. Несомненно, что в те редкие дни, когда неунывающий д’Артаньян не был стеснён в средствах, он тоже носил серьги и ожерелье, а может быть, даже два – одно на шее, а другое – на шляпе.

Богатые вельможи щеголяли в одеждах, сплошь покрытых драгоценными камнями. Известно, например, что во время крестин королевского наследника, будущего Людовика XIII, в 1606 году на короле Генрихе IV было тридцать две тысячи жемчужин и три тысячи брилллиантов, а на маршале Басомпьере – 50 фунтов жемчуга. На герцоге Букингемском был костюм, усеянный бриллиантами на полмиллиона франков. За эти деньги в ту пору можно было купить целую провинцию.

Многим дворянам приобретать драгоценности было не по средствам, и они из тщеславия приказывали художникам изображать на своих портретах множество бриллиантов.

Д Артаньян успел прискакать в Парижскую ратушу, когда бал только начинался, и вручил королеве её подвески. Дюма пишет, что за услугу королева подарила д’Артаньяну дорогое кольцо и разрешила ему поцеловать руку.

То, что д Артаньян пользовался милостью у Анны Австрийской, подтверждают и современники. Он не только в романе, но и в жизни, вероятно, не раз получал от неё дорогие подарки. Но то, что королева протянула гасконскому дворянину руку для поцелуя, представляется весьма сомнительным. Анна Австрийская выросла в Мадриде и до самой своей смерти оставалась верной испанскому этикету. В Испании прикосновение к священной особе королевы считалось тягчайшим преступлением, за которое полагалась смертная казнь.

Известен случай, когда некий вельможа освободил от стремени ногу королевы, упавшей с лошади. И хотя он спас королеву от неминуемой смерти, ему тут же пришлось бежать из страны, спасая свою жизнь.

Королевская карета

«В полночь раздались громкие крики,- пишет Дюма. – Это король ехал по улицам, ведущим от Лувра к ратуше, которые были ярко освещены цветными фонарями».

Король, очевидно, ехал на бал в карете. В те годы карета ещё была новшеством. Тяжёлый деревянный кузов, похожий на огромный неуклюжий ящик, подвешивался на ремнях к специальным выступам, укреплённым на осях колёс. Кузов и колёса были покрыты затейливой резьбой, позолотой и эмалью, а сбруя отделана чеканными серебряными бляшками. В карету попарно впрягали шесть или восемь лошадей.

Козел ещё не было, и кучер сидел верхом на одной из лошадей. Сзади на особом выступе, запятках, тряслись два рослых лакея в ливреях с вышитыми королевскими гербами.

Кареты в XVII веке не имели ещё так называемого поворотного круга. Поэтому, прежде чем повернуть, карета описывала огромную дугу. Рессор тоже не было, и на каждой рытвине седока больно встряхивало. Когда же лошади пускались рысью, у пассажиров начиналась морская болезнь, как при сильном шторме. Поэтому кареты служили не столько для путешествий, сколько для парадных выездов.