Спаси меня - Мюссо Гийом - Страница 19

Но Грейс продолжала как ни в чем не бывало:

— Хорошая новость заключается в том, что ваша подруга жива…

Сэм оторопело посмотрел на нее.

— Какая подруга?

— Жюльет не было в самолете, — объяснила Грейс. — Она жива.

— Что вы несете?!

Вместо ответа Грейс вытащила из кармана газету. Сэм вырвал ее у нее из рук. Через всю первую страницу шел крупный заголовок: «Молодая француженка задержана после катастрофы рейса 714».

Но вот что было совершенно необъяснимо. На газете стояло завтрашнее число.

— Где вы это взяли? — спросил Сэм.

Грейс не ответила, и Сэм лихорадочно пробежал глазами строки статьи.

— Если это шутка… — угрожающе начал он.

— Это не шутка. Жюльет жива.

— Почему на газете завтрашнее число?

Грейс вздохнула. Похоже, с этим парнем будет трудно.

— Гэллоуэй, успокойтесь.

Сэм отшатнулся, кипя от ярости. Эта женщина вывела его из равновесия. Она бредит, это очевидно. Но он все-таки должен выяснить все до конца. Он уже бежал прочь, но вдруг в его сердце зародилась сумасшедшая надежда.

«А что, если это правда? Что, если Жюльет жива?»

Он уже был по ту сторону решетки, окружавшей площадку, когда в последний раз обернулся. Он увидел, что Грейс смотрит на него и в этом взгляде сострадание и вызов. И Сэм заставил себя спросить:

— А плохая новость?

13

— Вы уверены, что она здесь?

— Я уже объяснила вам, мистер Гэллоуэй. Жюльет Бомон задержана. Больше никакой информации вы не получите.

Сэм просто не мог поверить: Жюльет жива! Она в руках полиции, но жива. Он был вне себя от волнения и не мог усидеть на месте. Снова и снова он обращался к полицейскому в форме, молодой негритянке с зелеными глазами и прической из множества безупречно заплетенных косичек.

— Это какое-то недоразумение! Я прекрасно знаю Жюльет Бомон. Мы вместе провели выходные, и я абсолютно уверен, что она не имеет никакого отношения к тому, что случилось с самолетом!

Женщина-полицейский наконец потеряла терпение:

— Подождите, пока кто-нибудь займется вами, и будьте любезны сесть и соблюдать спокойствие.

Сэм в тихом бешенстве выскочил в зал ожидания. Он примчался сюда прямо в спортивном костюме, даже не переодевшись. У него не было с собой ни мобильного телефона, ни денег. А ведь если он хочет вытащить Жюльет из этой переделки, ему нужно срочно связаться с адвокатом.

Он снова вернулся к женщине-полицейскому. К форменной рубашке была приколота карточка с именем. Суровый страж порядка отзывался на нежное имя Калиста.

— Вы будете смеяться, но я забыл свой бумажник.

— Действительно, очень смешно.

— Не могли бы вы одолжить мне доллар?

— Это еще зачем?

— Мне нужно позвонить.

Калиста вздохнула.

— Если я буду давать доллар каждому, кому приспичит позвонить…

— Я верну!..

— Ладно, не парьтесь.

С мрачным видом она достала четыре монетки по двадцать пять центов и бросила на стойку. Сэм поблагодарил ее и опять выскочил в холл, где висели телефоны-автоматы.

В отличие от большинства своих сограждан у Сэма не было личного адвоката. Первым делом он решил обратиться к одному из юрисконсультов больницы Святого Матфея, с которым у него были хорошие отношения. Выслушав Сэма, тот посоветовал ему обратиться к своему коллеге. Сэм тут же позвонил ему, и адвокат, которого привлекло то, что это дело наверняка получит широкую огласку в прессе, согласился приехать в 21-й участок.

Повесив трубку, Сэм испытал чувство огромного облегчения.

Ну вот. Теперь все будет хорошо. Паранойя, охватившая всех после одиннадцатого сентября, до сих пор не пошла на спад, но хотя нью-йоркские полицейские не отличаются особой сообразительностью, даже они быстро поймут, что Жюльет ни в чем не виновата.

Сэм сел, но тут же снова вскочил. Он просто не мог оставаться на одном месте. Ему не давала покоя мысль о Грейс Костелло, которая нашла его в Центральном парке и завела с ним странный разговор. Она сказала, что у нее две новости — плохая и хорошая. Хорошая новость — то, что Жюльет жива. А когда он спросил о плохой, она загадочно ответила: «Плохая новость заключается в том, что жить ей осталось всего несколько дней». Сэм сразу решил, что эта женщина бредит. Он убежал, не задавая больше никаких вопросов. Теперь он об этом горько жалел.

Нет. Это какой-то бред. Он должен радоваться, что нашел Жюльет. Значит, она не села на тот самолет. Он так и знал! Наверное, она вернулась, чтобы найти его. Доли секунды хватило ему, чтобы понять, что это означало, и он снова поверил в жизнь. Он решил, что при первой возможности скажет Жюльет правду. Признается, что не женат, и, может быть, она простит ему глупую ложь.

— Мистер Гэллоуэй? Я инспектор Ди Нови.

Размышления Сэма были прерваны, он поднял голову и увидел полицейского, который с улыбкой приглашал его в свой кабинет. Ди Нови был больше похож на героя сериала про полицейских, чем на настоящего копа. Форма сидела на нем идеально, под ней была черная рубашка от знаменитого итальянского кутюрье. Ди Нови был спортивного сложения, улыбка открывала два ряда белоснежных зубов, а загар свидетельствовал о том, что он только что вернулся из отпуска или провел немало времени в солярии.

Сэму он не понравился с первого взгляда. Просто так, без всякой причины. На самом деле люди не так уж сложны, и первое впечатление, которое кто-то производит на нас, обычно бывает правильным.

— Слушаю вас, мистер Гэллоуэй.

Сэм в нескольких словах рассказал, как познакомился с Жюльет. Он торжественно поклялся, что ни на минуту не расставался с ней за последние сорок восемь часов. Ди Нови сообщил ему, что Жюльет подделала визу, но Сэм возразил, что этого недостаточно, чтобы подозревать ее в терроризме.

— Если я правильно вас понял, мадемуазель Бомон так поспешно покинула самолет именно для того, чтобы встретиться с вами…

— Совершенно верно.

— И сделала это потому, что хотела остаться в Нью-Йорке с вами?

— Думаю, что так.

Полицейский вздохнул.

— Мистер Гэллоуэй, скажу откровенно. Я что-то не вижу особой логики в ваших отношениях: я тебя люблю, я тебя бросаю, люблю, бросаю…

Сэм почувствовал растущее раздражение.

— Знаете, в жизни так случается. Отношения между мужчиной и женщиной часто бывают довольно сложными. Видимо, вам это неизвестно.

Ди Нови проигнорировал его замечание и продолжил допрос.

— Вы помогали мадемуазель Бомон собирать вещи перед отъездом?

— Нет.

— Известно ли вам что-нибудь о том, что она везла с собой вещи, которые должна была передать кому-то еще?

— Нет.

— Оставляла ли она свой багаж в аэропорту без присмотра?

— Не думаю.

— Принимала ли она наркотики?

— Нет!

— То есть вы ничего об этом не знаете.

— Я врач, я вижу, кто наркоман, а кто нет.

Ди Нови с сомнением покачал головой. Сэм перешел в наступление.

— Мы в Америке! Людей не сажают в тюрьму только за то, что они любят друг друга!

— Если позволите, я замечу, что тут ситуация несколько более сложная.

— Дайте мне хотя бы поговорить с ней!..

— Об этом не может быть и речи. Вам сообщат, когда мадемуазель Бомон будет отпущена на свободу. Но, по моему мнению, это будет очень не скоро, — садистски добавил Ди Нови.

Он заглянул в свой блокнот и тщательно закрутил колпачок своего «Монблана».

— Последний вопрос, мистер Гэллоуэй. Как вы узнали, что мадемуазель Бомон не погибла при крушении самолета?

Сэм собрался рассказать, как все было, но интуиция подсказала ему, что лучше не упоминать о таинственном появлении Грейс Костелло. Вместо того чтобы ответить на поставленный вопрос, он заявил:

— Вы совершаете большую ошибку…

— Я выполняю свою работу.

— Инспектор, не советую вам превышать полномочия. Жюльет Бомон адвокат, она сумеет защитить себя, и…