Спаси меня - Мюссо Гийом - Страница 17

Прижавшись к мужу, Мод думала о том, что они прожили хорошую жизнь, но она была бы не против, если бы эта жизнь оказалась длиннее. Да, ко всему хорошему привыкаешь быстро.

В сетке перед ее креслом лежал буклет, рассказывающий о том, насколько самолет безопасен. Среди множества других статистических данных упоминалось и о том, что из шести тысяч самолетов, ежедневно поднимающихся в воздух во всем мире, только с одним происходят серьезные неполадки. Поэтому самолет — самый безопасный вид транспорта. И это было абсолютной правдой.

В 17.38 какой-то радиолюбитель поймал последние слова командира Бланшара: «Мы падаем! Падаем!»

Через несколько секунд самолет пропал с экранов радаров. И в этот самый момент жители Чарли-Кросс, городка в Новой Англии, услышали чудовищный взрыв.

В свои последние минуты военный журналист Антуан Рамбер думал о сыне. Он никогда не считал себя сентиментальным, но сейчас вспомнил свой первый поцелуй, двадцать лет назад в Милане, во дворе французского лицея. Ее звали Клемане Лаберж, ей было шестнадцать, и у нее были мягкие губы. За секунду до того, как самолет рухнул в океан, Антуан подумал, что Брассенс был прав: «Первую девушку, которую обнял, не забыть никогда».

Мари Бомон, дрожа от волнения, вошла в аэропорт, как коровы идут на бойню. Зачем она отказалась, когда муж предложил поехать с ней? Одна она не выдержит. Она это знала. На секунду ее вдруг охватила безумная надежда. А вдруг Жюльет летит другим самолетом?

Может быть, не все еще потеряно. Один шанс на десять тысяч? На сто тысяч? На миллион? Нет. Мари знала, что это невозможно. Ее дочь звонила всего несколько часов назад, чтобы подтвердить, что летит этим рейсом.

Мари пошла туда, откуда должны были выйти прилетевшие из Нью-Йорка. Там уже было полно журналистов с камерами и полицейских. Министр транспорта тоже был здесь и давал интервью. Пока о причине катастрофы ничего не было известно.

Мари взывала к Богу, судьбе, случаю…

«Спаси ее! Спаси ее, и я сделаю все, что Ты захочешь! Все! Верни мою дочь! Мою девочку! Нельзя умирать в двадцать восемь лет! Только не сегодня! Не так!»

Испытывая огромное чувство вины, Мари отчаянно жалела, что разрешила ей уехать в эту страну, где живут одни психи. Почему она не удержала ее, не оставила дома?

Двое служащих аэропорта заметили, в каком она состоянии, и подошли к ней. Они мягко направили ее в кабинет, где оказывали психологическую помощь родственникам погибших.

Несколько часов назад для доктора Натали Делерм, руководителя медицинской службы парижских аэропортов, начался один из самых тяжелых дней в ее профессиональной жизни. Она уже приняла десять семей родственников погибших, и конца этому не было видно. Медицинская бригада, которой она руководила, состояла из двух психологов, трех психиатров и пяти санитаров. Они начали прием в тихой части аэропорта и взяли на себя обязанность сообщить семьям погибших ужасную новость и помочь им пережить шок. Натали сжимала в руках список пассажиров рейса 714. Дальше все происходило одинаково. Срывающийся от волнения голос спрашивал: был ли на борту рейса 714 мой брат, моя сестра, мои родители, мои дети, моя невеста, мой парень, мой муж, моя жена, моя семья, мои друзья?

Натали спрашивала имя и сверялась со списком. Это занимало всего несколько секунд, но они превращались в настоящую пытку для того, кто ждал ответа. Натали отвечала «нет», и это было счастье, подарок небес, самый лучший день в жизни. Натали говорила «да», и все рушилось.

Трудно было предугадать реакцию близких. Некоторые под тяжестью обрушившегося горя молча вставали, не в силах произнести ни слова. Другие, наоборот, кричали от боли, и гулкое эхо аэропорта повторяло их крик.

Натали знала, что этот день навсегда оставит след в ее душе. Она работала в составе бригады медиков, когда произошла катастрофа в Шарм-эль-Шейхе, и так до конца и не оправилась после этого. Но ни за что на свете она не согласилась бы оказаться в другом месте. Она помогала людям облечь боль в слова, поддерживала их, когда они получали страшный удар, помогала тем, кто остался в живых, вынести невыносимую боль.

Мари вошла в комнату, и Натали шагнула ей навстречу.

— Я доктор Делерм.

— Я хотела бы знать, что с моей дочерью. Ее зовут Жюльет Бомон, — с трудом произнесла Мари. — Она должна была лететь этим рейсом.

Мари удавалось выглядеть почти спокойной, хотя буря, бушевавшая внутри, грозила вот-вот сорваться с цепи.

Натали посмотрела в список и вдруг застыла.

«Жюльет Бомон?..» Доктор Делерм получила особые распоряжения насчет этой пассажирки. Когда она начала сегодня работу, люди из отдела безопасности сказали, чтобы она немедленно сообщила им, когда кто-нибудь спросит о Жюльет Бомон.

— Мм… Одну минуту, — неловко ответила Натали и тут же рассердилась на себя.

Слишком поздно. Убитая горем, уверенная в том, что все кончено, Мари молча заплакала.

Натали подошла к двум полицейским, которые охраняли кабинет. Мари увидела, как два человека в синей форме тут же бросились к ней.

— Мадам Бомон?

Ничего не видя от слез, Мари кивнула.

— Пожалуйста, следуйте за нами.

11

Утро понедельника в полицейском комиссариате 21-го округа

— Можете начинать допрос, мы привели ее.

— Иду, — ответил инспектор Франк Ди Нови, вставая.

Прежде чем покинуть кабинет, он еще на пару минут задержался у телевизора. Предавали новостной выпуск, очередные подробности о недавней авиакатастрофе.

Военные катера сновали в зоне крушения, над ними кружили вертолеты. Наклонившись к экрану, Ди Нови различил обломки носовой части самолета, плавающий в воде багаж, спасательные жилеты.

Франк Ди Ново рассерженно выключил телевизор. Видимо, его коллеги из аэропорта опять трепались с журналистами! Через несколько часов всем будет известно, что они задержали эту француженку.

Вне себя от бешенства, он ворвался в маленькую комнату, примыкавшую к залу для допросов, и нажал кнопку, чтобы включить зеркало, сквозь которое можно было наблюдать за соседним помещением, оставаясь невидимым. Зеркало занимало половину стены, и Ди Ново увидел девушку, сидевшую на табурете. Она была в наручниках, очень бледная, с блуждающим взглядом. Она смотрела в пустоту, словно не понимала, что с ней произошло. Ди Ново пристально наблюдал за ней, потом сверился со своими записями. Ее звали Жюльет Бомон. Полицейские из аэропорта имени Дж. Кеннеди арестовали ее прошлой ночью, сразу после того, как произошла авиакатастрофа. В рапорте сообщалось, что девушка потребовала выпустить ее из самолета за несколько минут до взлета. Ее поведение привлекло внимание сотрудников таможни и иммиграционной службы, и они задержали ее, чтобы провести повторный досмотр. Обычная проверка — несколько более тщательная, чем раньше, что было вызвано необходимостью усилить меры безопасности после недавних терактов, — вскоре превратилась в полицейский допрос по всей форме. Во-первых, потому, что француженка отказалась сотрудничать. Она заявила, что торопилась встретиться с другом, и больше ничего от нее не смогли добиться, более того, она агрессивно вела себя по отношению к силам правопорядка. Такое поведение является грубым нарушением закона, если речь идет об американце, и абсолютно недопустимо со стороны иностранца.