Повелители теней - Кобли Майкл - Страница 53

— Если бы я был твоим отцом, — ответил он, — и ты в течение трех дней не выполнял бы моего приказа, я вытащил бы тебя из твоего шатра и скормил псам.

Могонский воин засопел и шагнул к Бернаку, но Ясгур жестом остановил его:

— Газрек…

Бернак не обратил на воина внимания, он пристально смотрел на Ясгура. Лицо вождя дышало яростью, вызванной нарушением дисциплины в близких к нему кругах. Да, у него есть не только знатное происхождение, но и его личные достижения, самодисциплина и умение управлять людьми. Ясгур может быть очень полезен, если согласится взять на себя командование одним подразделением, как того хотели Повелители Теней. Если же нет, от него необходимо будет избавиться.

Ясгур секунду смотрел на Бернака, потом растянул губы в улыбке.

— Мои обязательства по отношению к другим вождям не позволяли мне явиться сразу, — пояснил он. — Как сын Хегруна, я выполняю ряд возложенных на меня обязанностей. Я не собирался оскорблять вас, господин.

Ничего похожего на извинение за выходку Газрека. Бернак жестом пригласил всех садиться и мысленно скомандовал Слуге: «Обакс — напитки!»

Они уселись на низкие, грубо сделанные стулья, Обакс налил всем вина, красного, судя по всему вывезенного из Тоброзы. Бернак пригубил, потом поднял бокал в бессловесном тосте, Ясгур переглянулся с остальными, прежде чем присоединиться к нему.

— Я буду краток, — произнес Бернак. — На юге есть несколько очагов восстания, особенно много их в Кейане и Кабригане. Слуги и Совет Вождей собирались разгромить их уже несколько месяцев назад. Кровавое Сидение в этом году должно еще больше сплотить Войско Кланов, чтобы мы могли растоптать последние остатки имперского духа и напомнить нашим вассалам и всем остальным о нашей силе и нашем несомненном господстве. — Он сдвинул в сторону пергамент с новыми приказами, одно из писем упало, он поднял его и продолжил: — Предполагалось, что Войско пойдет маршем на юг сразу после выполнения обрядов Сидения, но сегодня из Кейаны пришло письмо, несколько изменившее наши планы.

Ясгур кивнул:

— Восстание в Уметре.

— Ты знаешь. Откуда?

— У меня есть… друзья в Харгасе, это Южная Кейана. Они сообщили мне, что в Уметре вспыхнул бунт, приведший к смерти Беграйика, младшего вождя, к поражению воинов и нанятых Беграйиком наемников. Город теперь в руках повстанцев, которых возглавляет юноша, незаконный сын Коррегана.

«Впечатляет! — подумал Бернак. — Ему известно гораздо больше подробностей, чем мне».

«Это внушает опасения, господин! — мысленно отозвался Обакс. — Что еще он знает?»

— Все так, — сказал Бернак вслух. — Восставшие, без сомнения, попытаются поднять весь юг, и мы должны помешать им. Обряды Сидения придется отложить, Войско Кланов выступит уже утром. Я хочу, чтобы ты возглавил авангард.

Газрек удивленно охнул, Бернак решил, что, если тот выскажет какой-либо протест, он прикажет разорвать его лошадьми. Но воин промолчал, Ясгур тоже безмолвствовал, лицо его помрачнело. А бородатый южанин, наоборот, заулыбался и кивнул каким-то своим мыслям.

— Это большая честь для меня, господин, — ответил наконец Ясгур.

— Ничего подобного, — возразил Бернак, поднимая второе упавшее письмо. — Существуют сомнения в твоей верности кланам и памяти твоего отца. Если ты возглавишь авангард, подобные сомнения отпадут сами собой.

— Сомнения в моей верности? — Ясгур подался вперед, лицо его снова вспыхнуло. — Кто распространяет эти гнусные слухи? Моя честь ничем не запятнана, моя преданность делу отца не знает границ. Кто посмел отрицать это?

— Вот. — Бернак держал в руке второе письмо. — Письмо от наших людей из твоего города Беш-Дарока. В нем сообщается, что большая часть твоих воинов, почти половина всей твоей армии, этим утром отправилась в глубь страны. — Он толкнул письмо в сторону Ясгура. — Ты явился сюда с шестью сотнями воинов клана Огненного Копья и ничего не сказал о других семи сотнях, которые у тебя есть.

— Великий лорд Бернак! — начал Ясгур. — Прежде чем отправиться сюда, я отдал распоряжение своим военачальникам действовать так, как они сочтут нужным, чтобы защитить мои собственные земли; они, конечно же, тоже знают о восстании в Уметре и принимают меры, чтобы ничего подобного не произошло в Катризе. Больше за этим ничего не кроется, клянусь. Дух моего отца восстанет и поразит меня на месте, если я вдруг пойду против собственного народа!

«Отличный ответ, — пробормотал Обакс. — Он говорит почти правду».

— Значит, ты возглавишь авангард? — уточнил Бернак.

— Да, — твердо ответил Ясгур. — Воины Огненного Копья будут счастливы…

— Авангард будет состоять из Двойных Ножей и Кровавых Кулаков. Твои воины поступают в мое личное распоряжение, но ты можешь оставить себе небольшую персональную гвардию помимо этого дурно воспитанного воина и бородача. — Бернак покосился на южанина, в глубине его сознания мелькало что-то, темное присутствие требовало его внимания, пробиваясь сквозь его собственные мысли…

«Семя, он семя. Семя несчастья и славы…»

Бернак застыл, захваченный чужой черной волей.

«Еще он жертва. И ты — жертва. Подчинись, стань моим. Отвергнешь меня — будешь проглочен…»

Видение поднималось в серых и кроваво-красных тонах. Бернак начал различать голоса, снова и снова произносящие его имя, потом он услышал, как Обакс говорит, что аудиенция окончена. Все шепчущие голоса продолжали бормотать, словно самим себе, они то завывали ветром, то становились громкими и грубыми, похожими на удары по железу, от их грохота болела голова, потом они начали затихать и переходить в звериный вой, в котором можно было различить лишь отдельные слоги и обрывки фраз.

Когда хаос наконец кончился и его зрение восстановилось, Бернак обнаружил, что лежит на полу шатра, завернутый в толстое шерстяное одеяло. На столе неярко горела свеча, он узнал сидящего за столом Обакса. Слуга тоже заметил, что Бернак пришел в себя, и наклонился к нему:

— С вами все в порядке, Повелитель? Вы можете говорить? — Его физиономия выражала испуг. Отблеск свечи играл в его белых глазах, от темных теней и без того худое лицо касалось совсем тощим. — Вы понимаете меня?

Бернак приподнялся, опираясь на локоть, и нехорошо улыбнулся:

— Слишком даже, Обакс. — На него навалилась странная усталость, но он постарался ничем не выдать ее. — Тебе, наверное, было так одиноко без твоего божества, кстати, я остался самим собой.

Слуга казался потрясенным:

— Простите меня, господин. Я слышал голос Несущего, который говорил через вас…

— И что же ты слышал?

Обакс замялся:

— Он говорил на очень древнем языке, на храмовом языке, на котором когда-то давно говорили в холодных долинах Кеременкула. Я сумел понять только несколько слов. Мне показалось, что Несущий говорил с самим собой, он сам задавал себе вопросы и сам отвечал. — Слуга вздрогнул, но его лицо казалось в высшей степени воодушевленным.

Бернак перевернулся на правый бок, пристально глядя на пламя свечи. Значит, Обакс не слышал, что было сказано о спутнике Ясгура и о нем самом и его судьбе. «Отвергнешь меня — будешь проглочен…»

Ему вдруг страшно захотелось рассмеяться. Но он подавил это неуместное желание, прислушиваясь к голосу, звучавшему за его мыслями. Но тень в глубине сознания была неподвижна и пуста, совсем не похожа на эти, окружавшие его сейчас в шатре. При свете свечи знамена с могонской символикой отбрасывали самые причудливые тени. До половины отодвинутая занавеска при входе в шатер колыхалась в ночном воздухе, где-то снаружи трепетал на ветру флаг. Бернак глядел в чернильно-черную ночь, перед его мысленным взором вставал лагерь: тысячи палаток и шатров, дымящие костры, патрули, конюхи, пасущие готовых отправиться в поход лошадей. Он представил, как все это должно выглядеть сверху, потом его взгляд сместился на запад, с плато Аренджи к побережью Эбро'Хета, потом дальше, в море, потом в открытый океан, его черные воды отражали ночь и тянулись туда, куда только доставал глаз, куда-то за пределы мира…