Прогулки по Европе с любовью к жизни. От Лондона до Иерусалима - Мортон Генри Воллам - Страница 30

Теперь самолеты заняты друг другом: разбившись на пары по принципу «преследователь — преследуемый», они описывают длинные петли, резко снижаются и вновь взмывают ввысь. Флотилию эсминцев на время оставили в покое, и те, воспользовавшись моментом, решили ввести в действие дымовую завесу: на горизонте появляется черная шапка, которая быстро растет и расширяется, пока не закрывает всю сцену.

Не успел я перевести дух, как наше судно подверглось нападению. Больше всего меня поразило, насколько неожиданно атакующие самолеты появляются из-за сияющего солнечного диска. Только что небо казалось абсолютно чистым, а в следующее мгновение вам в уши бьет рокот моторов, и на палубу ложится зловещая тень бомбардировщика. Я самым постыдным образом прозевал появление неприятельской авиации. Но слава богу, у профессиональных моряков зрение получше моего. Да, вражеские бомбардировщики приблизились к нашему линкору, но остаться незамеченными им не удалось.

Стволы палубных орудий успели развернуться и теперь с мрачной решимостью устремлены в сторону непрошеных гостей. Вокруг нас разворачивается спектакль, о котором участники Ютландского сражения не могли даже помыслить: моряки бьются с летчиками. Корабли против самолетов!

Это было безумное зрелище, шедшее вразрез со всеми традициями военного искусства. Но как же это было прекрасно! Как завороженный, следил я за разворачивавшейся схваткой. Меня обуревали противоречивые чувства. Я, естественно, болел за свою «команду» (да так, что рука сама тянулась к несуществующей гашетке пулемета), но одновременно не мог не отдавать должное отчаянной смелости «вражеских» пилотов. На моих глазах крошечный «Флайкэтчер» внезапно сбросил скорость и спикировал на наш фор-марс в той же безрассудной манере, в какой ночной мотылек падает на горящую лампу.

И все это время он поливал пулеметным огнем нашу палубу! Я следил за гибельным маневром истребителя, и в какой-то миг мне показалось, что он действительно рухнет, запутавшись в радиоантеннах. Однако в самый последний момент двигатель снова взревел, и «Флайкэтчер» взмыл в небо. Я успел заметить, что один из наших истребителей последовал за ним, а в следующую минуту потерял их обоих из виду.

С двух сторон нас атаковали торпедоносцы. Выглядело это устрашающе: тяжелые крылатые машины с ревом пикировали на нас и, снизившись до высоты в двадцать футов, сбрасывали в море серебристые торпеды. Я, в который уж раз, возблагодарил Бога за то, что это всего лишь учения. Ибо торпеды — это серьезно! Когда доходит до торпедной атаки, флоту приходится спешно отступать. Тут уж все правила побоку! В такой миг никто даже не вспоминает о равнении в строю. Да и на кого равняться? Где он, этот флагманский корабль? Возможно, тоже сбежал… или уже пошел на дно?

Честно говоря, такого я не ожидал. Представьте себе картину: дерзкие летающие бестии кладут в море свои блестящие яйца, а самые большие в мире корабли ударяются в паническое бегство. И каждого капитана заботит только одно — как бы избежать столкновения с этими проклятыми штуками, которые плывут в его сторону, оставляя за собой бледно-зеленые следы на поверхности моря. Торпеда — тварь с непреклонным характером. Она не спешит наброситься на врага. А к чему пороть горячку, коли ты уверен в победе? Очутившись в воде, торпеда выискивает ближайшую цель и медленно, но неотвратимо движется в ее сторону. Поверьте, это ужасное ощущение — когда стоишь на палубе и наблюдаешь, как приближается твоя погибель.

В небе появляются самолеты. Они делают все, от них зависящее, и улетают. Огромные корабли вновь выстраиваются в кильватерную колонну, и флагман восстанавливает контроль над эскадрой. На все линкоры летит зашифрованное сообщение (что-нибудь типа «добрались благополучно, привет от тетушки»), из которого явствует, что в ближайшие пять минут предстоит ввести в бой тяжелые палубные орудия.

Вот теперь начинается настоящее морское сражение.

По завершении учений офицеры собираются в кают-компании. Люди отдыхают, но мыслями постоянно возвращаются к последним событиям. Они вновь и вновь обсуждают перипетии минувшего боя, оценивают возможные потери. В шутку начинают выяснять, чьим родственникам пришлось бы слать похоронки, будь это не учебный, а реальный бой.

— Я так понимаю, что после воздушного налета мы все были бы покойниками? — спрашиваю я.

— Вовсе не обязательно! — возражает мне один из офицеров. — Мы бы пустили в ход свои «арчи»! Ну, зенитки.

— Но эти ужасные торпеды!

— Не стоит преувеличивать опасность торпед. Вас наверняка ввели в заблуждение многочисленные критики ВМС. А между тем на флоте не дураки служат! Поверьте, мы прекрасно знаем, чем нам грозит авиация, и умеем с этим справляться. И потом не забывайте: то, что вы видели, это воздушная атака в идеальныхусловиях.

А в жизни все происходит иначе.

Постепенно в спор втянулись и старшие офицеры. Вся кают-компания долго и заинтересованно обсуждала степень опасности атаки с воздуха. В конце концов сошлись на том, что в настоящий момент авиация занимает подчиненное положение на флоте. Соответственно, и роль в морских сражениях ей отводится второстепенная. Большинство присутствующих рассматривали самолет просто как летающую субмарину. Что ж, возможно, они и правы… Хотя я уверен: придет день, когда все изменится.

Появятся невиданные летательные аппараты — вроде тех фантастических кораблей, о которых мы читали в романах Жюля Верна. Они будут гораздо мощнее и опаснее сегодняшних самолетов, и тогда уж никто не посмеет назвать авиацию «прислужницей» флота. Уже и сегодня это самое молодое подразделение ВМС одновременно является самым перспективным и быстро развивающимся.

И предали тело волнам

Судовой механик сидел на веранде «Мирамара» и задумчиво потягивал виски с содовой. На полу у его ног громоздилась огромная охапка испанских цветов. Крупные белые и голубые венчики смахивали на обычные колокольчики, но выглядели так, словно их припорошило пылью далеких дорог.

— Привет! У кого-то свадьба? — с улыбкой спросил подошедший приятель.

— Это для Кочегара Дэвиса, — откликнулся механик. — Он умер.

— Н-да… не повезло. А что ты пьешь?

— Скотч.

С веранды отеля открывается великолепный вид на бухту Польенса: она похожа на изумрудную чашу, притаившуюся среди вулканических холмов. Маленькие белые домики с плоскими крышами толпятся вдоль берега с беззаботной грацией диких животных. Вода в бухте такая прозрачная, что можно разглядеть водоросли на дне: они стоят, неестественно прямые и статичные, словно застывшая картинка в хрустальном шаре. По белому песчаному дну разбросаны блестящие коричневые раковины, напоминающие скорлупу гигантских двустворчатых моллюсков. Солнечные лучи беспрепятственно проникают сквозь воду и придают ей удивительный цвет. Издалека кажется, будто Польенса искрится и переливается всеми оттенками зеленого. Иллюзия настолько убедительна, что начинаешь всерьез верить в исключительные свойства здешней воды. Но попробуйте зачерпнуть ее в ладони, и вы убедитесь: все это не более чем оптический обман — вода, как ей и полагается, абсолютно бесцветна.

Присутствие британского флота вносит некую тревожную ноту в идиллические декорации. Поневоле закрадывается мысль о вражеском вторжении. Тяжелые военные корабли выглядят стопроцентными англичанами, им явно не место среди зеленых живописных холмов.

В ослепительных лучах средиземноморского солнца линкоры меняют свой цвет: из свинцово-серых они становятся почти белыми. Корабли выстроились длинной цепочкой, конец которой уходит далеко в открытое море.

Местные жители — смуглые, темноглазые островитяне — с любопытством наблюдают, как дозорные катера бороздят изумрудные воды бухты, оставляя позади себя пенный след.

— Ну, будем здоровы! — говорит механик, опорожняя свой стакан, и поднимается с места. — Я, пожалуй, пойду. Не хочу пропустить пятичасовую шлюпку.