Ирландия. Прогулки по священному острову - Мортон Генри Воллам - Страница 44

Люди здесь настолько бедны, что никто даже не пытался их эксплуатировать. Земля так бедна, что никому и в голову не приходило отобрать ее. Здесь нет ни железных дорог, ни магазинов, ни автомобилей, ни телеграфных столбов. Есть только три непреложных факта: католическая вера, природа и работа.

Коннемара поражает. Представьте, если бы в Англии открыли забытую землю, на которой бы люди говорили на языке Альфреда Великого, носили саксонскую одежду и молились саксонским святым! Коннемара — самое странное место на Британских островах. Она ближе к святому Патрику, чем к Дублину.

Продолжая путь в состоянии невероятного изумления, я осознал полную свою неуместность. Коннемара не привыкла к автомобилям! Коровы при виде моей машины наклоняли головы и с остекленевшим взором и раздутыми ноздрями пятились в ожидании неминуемой смерти. Собаки бежали за автомобилем, яростно тявкая вслед. Ослы отскакивали в сторону, сверкали голые ноги ехавших на них девушек, взлетали красные юбки. Овцы бешено искали провал в каменной стене. Гуси, шипя, тянулись ко мне змеиными шеями. Куры, которые, как всем известно, отличаются неуравновешенным характером, впадали в паническое настроение и совершали чудеса самосохранения прямо перед бампером моего автомобиля.

Фактически гэльская земля объявила разнообразными способами — мычанием, блеянием, лаем, гоготом, визгом и кудахтаньем: «Осторожно! К нам из внешнего мира явилось ужасное, смертельно опасное чудище!»

Ближе к побережью я увидел стоящие возле лачуг или прислоненные к серым стенам странные челноки — кораклы. В них рыбаки Коннемары осмеливаются бросить вызов океану, и слово «осмеливаются» — единственно правильное! Лодки легкие, точно перышко. Деревянный остров обтянут кожей или парусиной. Они ничем не отличаются от кораклов, на которых плавали древние бритты во времена Цезаря.

Я остановился перед одним домиком и спросил, не могу ли я осмотреть лодку, стоявшую подле навозной кучи. В домике я увидел старуху и молодую девушку. На них были красивые алые юбки. Девушка мыла картофель, а женщина присматривала за черным горшком, висевшим над открытым очагом. В домике, кроме стола, стула да деревянной скамьи, стоящих на твердом земляном полу, ничего не было. На стене висели две яркие картинки с изображением Святого Семейства.

— Могу я посмотреть на вашу лодку? — спросил я, улыбнувшись. Нет земли, в которой широкая улыбка не была бы более полезной.

— Можете, — сказала девушка.

Старуха была глуховата, а потому спросила девушку по-ирландски, что мне угодно. Девушка ответила. Женщина улыбнулась и кивнула.

Пока я разглядывал легкое суденышко, ко мне подошел крепкий молодой человек. В нем не было ни признака деревенщины. Он улыбнулся и сказал, что лодка не слишком хороша, потому что старая. Он на ней добывал водоросли для удобрения картофельного участка. Из кармана его жилета торчала свернутая утренняя нью-йоркская газета! Это обстоятельство опустило меня на землю: я словно встретил Бриана Бору с сигарой в зубах!

Три его брата, сказал он, живут в Америке. Он бы тоже с удовольствием уехал, только он старший сын, а потому должен приглядывать за землей. Я посмотрел в сторону «земли», и мне стало жаль этого первенца. Нью-Йорк, должно быть, большой город, сказал он. Я почувствовал, что американский город ему ближе, чем Голуэй.

Проехав несколько миль, я увидел человека, готовящего поле. Раскрылась загадка каменных стен! Это не столько знак чьего-то владения, сколько необходимая предварительная работа. В древние времена вся Коннемара, должно быть, была подвержена камнепадам. На нее падали камни размером с человеческую голову. Чтобы создать поле, нужно собрать эти камни и устроить из них стену вокруг скалы, с которой они нападали. (Есть ли где-нибудь на земле люди, которым приходится добывать пропитание из более неподатливой почвы?)

Пока я смотрел на крестьянина, появилась высокая темноволосая девушка. Она вспрыгнула на стену и пошла по острым камням босыми ногами. За спиной у нее висела корзина с землей. Землю она вытряхнула на освобожденную от камней площадку, посмеялась немного с мужчиной, подхватила корзину и снова, словно лань, перепрыгнула через стену.

Я спустился на дорогу. Серые стены, белые домики, церкви, такие маленькие, что, когда люди приходят сюда за много миль в воскресное утро, мессу они слушают на улице. И снова серые стены и бедные маленькие поля с разбросанными по ним морскими водорослями. На горе я увидел прелестное зрелище. Из школы, построенной из проржавевшего металла, высыпали дети. Гора звенела от смеха. Дети устроили хоровод, маленькие голые ножки блестели в солнечном свете. В центре круга стояла высокая тонкая девушка, учительница.

Итак, я приехал, наконец-то, к подобию гостиницы. В ней остановился рыбак. Он знал Коннемару.

— Счастливы ли они? — переспросил он. — Я бы хотел быть таким же счастливым, как эти люди. Они, конечно, недовольны, ведь их земля такая бедная, и сами они бедны. Молодые люди постоянно думают об Америке. Настоящая столица Коннемары — Нью-Йорк, однако они не знают, что такое настоящее несчастье! Ведь они находятся по другую сторону мира!

— Как они живут?

— Сотни белых домиков, которые вы видели, содержатся на доллары. Сыновья и дочери посылают родителям деньги из Америки каждую неделю, или тогда, когда смогут. Вы обратили внимание, какие красивые здесь люди? В них нет ничего жалкого. Это настоящие мужчины и женщины. Они — коренные ирландцы. Кто-то говорит, что их согнали в эту дикую землю при Кромвеле. Чепуха! Это произошло давно, раньше, чем сюда явились норманны. Они — настоящие милеты. Такой тип за несколько поколений не создашь. Народ древний, как их горы, и такой же сильный…

Я видел, как солнце нырнуло в море. Ночь пришла на серую землю, находящуюся на конце света.

Половина этого города находится в нашем мире, а половина — в потустороннем. Через город проходит фронтовая полоса, и ветры с конца света дуют и днем, и ночью.