Это было жаркое, жаркое лето - Князев Алексей - Страница 12

А вот для каких целей понадобился юной прелестнице его паспорт, он узнал очень скоро, после того, как его вызвали в милицию и потребовали вернуть взятые в пункте проката вещи, среди списка которых в том числе фигурировал и баян. Может, новый дружок Насти — какой-нибудь безвестный бомж, который ходил по пунктам проката, работая под Волкова — испытывал непреодолимую тягу к музыке и сейчас, сидя в каком-нибудь притоне в обнимку со своей пассией за столом, уставленным бутылками, растягивает меха этого замечательного инструмента, украшенного инвентарными номерами, и надрывно тянет что-нибудь задушевно-лирическое, лениво щуря глаз от дыма зажатой в зубах папиросы?.. Одним словом, на хрена бомжу баян — об этом, скорее всего, уже никто никогда не узнает…

Волков, как-то угомонившись на время и перестав даже травить свои идиотские байки, от которых Чижа давно попросту тошнило и в которых тот большей частью нудно перечислял, как, где, кого и в какие позы он якобы ставил, и рассказывал прочую галиматью, ходил какое-то время тише воды, ниже травы, и только в последнее время, чуток оклемавшись, стал опять совершать потуги по части восстановления своей репутации великого сердцееда. Поэтому он сейчас из кожи вон лез, пытаясь развеселить официантку и упорно пытаясь ущипнуть ее за неплохой, в общем-то, задок, скрытый под неопрятного вида юбкой. Таким образом события, которые вскоре развернулись, произошли не без косвенной вины этого дешевого шустрилы.

Через стол от них находилась еще одна рабочая бригада, только имевшая некоторое отличие от той, в которой работал Чиж. Как можно было понять из долетавших до него порой обрывков фраз, специализацией тех был сбор дани с продавцов на рынке, а судя по исколото-синим кистям рук, они имели весьма существенный опыт пребывания в помещениях закрытого типа, и помещения те являлись отнюдь не барами. Видимо, это оттягивалось пивком после своей нелегкой работы нижнее звено длинной бандитской цепочки, которая уже давно опоясала всю Россию, не миновав, естественно, и Приреченска.

Краем глаза Чиж отметил, что здоровенный детина с багровой рожей и волосатыми мясницкими лапами бросил косой взгляд в сторону их стола и что-то шепнул, склонясь к уху сидящего рядом маленького жилистого человечка, не снимавшего кепки, украшавшей маленькую, под стать телу, головку. Тот, видимо получив какое-то, как предположил Александр, указание главаря, через некоторое время словно невзначай обернулся и стрельнул живыми глазками в их сторону, явно что-то про себя прикидывая. За их столом, как и за столом Чижа, сидело пять человек. Когда впоследствии в фабричной курилке обсуждалось произошедшее, они пришли к выводу, что те пятеро скорее всего просто решили поразмяться, дать выход скопившейся энергии — может, день на рынке прошел слишком скучно, а может боевые подруги плохо их приласкали, кто знает…

Кроме Чижа кажется никто, кажется, не заметил того мимолетного, что произошло через стол от них. Волков беззаботно травил очередной дебильный анекдот, периодически, после каждого глотка вытирая мокрый рот пятерней в разводах отмытого отработанного машинного масла, а Приходько невнимательно его слушал, явно думая о чем-то своем. Еще двое — Быков и Рома — о чем-то спорили, размахивая руками. Через некоторое время, когда опустели кружки и потребовалась очередная порция живительной влаги, они решили выпить еще по две и со спокойной душой расходиться по домам. Чиж хотел было поделиться опасениями, что их дальнейшее нахождение здесь может окончиться для их здоровья плачевно и предложить сворачиваться уже сейчас, но в последний момент одернул себя, боясь прослыть дешевым паникером. Да и действительно, может он излишне мнителен и ему все померещилось? Мало ли о чем могли разговаривать эти пятеро, может и глядели-то те вовсе не на них. И все же какое-то неприятное предчувствие Чижа не покидало. Роман напомнил, что ему нужно отчаливать домой и предложил Волкову побыстрее сделать заказ своей подруге-официантке и закругляться. Тот, взбодренный таким лестным для него фактом, что Тоня официально признана его подругой, хотя произнесенное Романом было лишь шуткой и только такой ограниченный человек наподобие Волкова мог этого не понять, принялся оживленно вертеть головой, вычисляя ее местонахождение. Эта картина чем-то отдаленно напоминала «охоту на лис», где охотником несомненно являлся Волков. Наконец, отловив взглядом искомое неряшливое тело, он взмахнул рукой, подзывая его к себе. Тоня кивнула, но подходить не торопилась, обслуживая в этот момент столик на другом конце зала. И тогда, видимо, ее обязанности решил исполнить совсем другой человек, официантом явно не являвшийся.

Из-за стола, который Чиж теперь ни на мгновение не упускал из виду, исподтишка бросая туда короткие взгляды, поднялся, одновременно вытирая губы бумажной салфеткой тот самый, жилистый, который очевидно был в компании за шестерку. И хотя он пока находился к ним спиной и даже не смотрел в их сторону, Чиж каким-то шестым чувством обреченно понял, что встал тот именно по их душу. Жилистый неспешно обогнул разделяющий их стол и приблизился к Волкову со спины. Использованную салфетку он держал в руке.

— Ты чего, парень, руками размахиваешь? — как-то тягуче, с некоторой ленцой произнес он, слегка склонившись к заранее намеченной жертве.

— Что? Это вы мне? — повернувшись к подошедшему и одновременно пытаясь приподняться, испуганно пискнул Волков, как-то разом теряя свою спесь и самодовольство.

— Тебе, тебе, — обнадежил жилистый, одновременно надавливая ему рукой на плечо и тем самым мешая подняться.

— А в чем дело? — все так же растерянно спросил Волков.

— Я тебе говорю — руками не маши, да? — объяснил подошедший свою точку зрения на способ вызова официантки. — И вообще, я тут видел, как ты мою Тоньку за задницу щипал. Это как прикажешь понимать, а?

— Да я… Да она… Я просто заказал пива, — забормотал Волков, начиная соображать, что просто-напросто выбран первым объектом посягательств ищущей развлечений братвой.

Чиж в это время лихорадочно обдумывал свои действия и возможности в случае чего. В том, что этот случай уже, можно сказать, наступил, сомневаться не приходилось. Сам он хоть и служил вроде в десантных войсках, но так и не успел толком ничему выучиться, получив травму головы во время одного из первых же прыжков, попав при этом в госпиталь. Таким образом, его служба была закончена практически толком не начавшись — он был комиссован подчистую. Да и вообще, насколько он себя помнил, любви к дракам он не испытывал никогда, и опыта, соответственно не имел тоже. Из всей их бригады толковым в этом отношении являлся только Роман, который чем-то там занимался, ну и Приходько — тоже бугай вроде неслабый, во всяком случае, не мямля. Что же касается Волкова да Быкова, этих сразу можно было списать со счета — мелюзга. А сам?

Чиж решил, что выступить все же придется. Черт с ним, получит по мозгам, но не убьют же, в конце-то концов? Хотя, что-нибудь из арсенала ненавязчиво режущего-колющего у них наверняка имеется. В общем, у него были весьма неблагоприятные прогнозы относительно исхода предстоящего столкновения…

Далее, больше не тратя времени на пустопорожние разговоры, жилистый ловким движением припечатал к лицу Волкова использованную салфетку, которой недавно протирал себе губы и которую до сих пор держал в руке, и не давая ему опомниться, каким-то хитрым быстрым приемом скинул со стула ставшее безвольным от испуга тело. Как и предполагал Чиж, первым среагировал Роман. Он быстро, пока другие еще растерянно смотрели на происходящее, словно им демонстрировали какой-то интересный, слегка жутковатый фильм и они были сторонними наблюдателями, вскочил, и одним прыжком оказавшись рядом с жилистым, согнул того пополам мощным ударом своего увесистого кулака. Но Чиж видел и другое, чего не видел Роман. В тот самый момент, когда салфетка жилистого припечаталась к физиономии бедолаги Волкова, который, кстати, от падения со стула нисколечко не пострадал и сейчас извиваясь ужом, пытался залезть под стол, отталкивая локтями мешающие ему стулья, из-за стола зачинщиков как по сигналу — а может салфетка и служила этим самым сигналом — вскочили трое и рванули в направлении начавшейся заварухи. И лишь их предполагаемый главарь мясницкого вида поднимался медленно и обстоятельно, успев при этом опрокинуть остатки пива из кружки себе в рот и неспешно же возвратив на стол опустевшую посуду. Но через секунду и он уже двигался вслед за дружками.