Дети Гитлера - Кнопп Гвидо - Страница 54

Война шла шестой год. Германский рейх уже давно агонизировал. Однако для нацистской верхушки существовало только два варианта развития событий: или полная победа, или полное поражение. Осенью 1944 года ежедневные потери вермахта достигли 5000 человек. Призывая в армию подростков из Гитлерюгенда, Гитлер мобилизовывал свои последние резервы. В 1944/1945 годах в вермахт и войска СС было призвано свыше двух миллионов молодых немцев в возрасте от семнадцати до двадцати пяти лет. За несколько месяцев до капитуляции в армию набрали дополнительно несколько сотен тысяч пятнадцати и шестнадцатилетних подростков. В рядах вермахта можно было встретить даже детей, которым не исполнилось и четырнадцати лет. На первых порах они были даже рады принять участие в войне, считая её продолжением военных игр на свежем воздухе.

Главные «ловцы людей» в рейхе, будь то Геббельс, Гиммлер или Аксман, пытались жестокому кровопролитию придать вид воинственного героического эпоса. При этом Аксман ссылался на мистический обряд праздника солнцестояния, ставший с давних пор традицией национал-социалистического движения. «Мы хотим подчиниться закону борьбы. В мире растений и живых существ не существует жизни без борьбы. Слабый умирает, сильный остаётся. Жизненная сила — это мораль природы». В мире химер гитлеровского режима существовала только победа или только поражение. Когда под конец войны сам Гитлер решил уйти из жизни, то народ, который оказался «недостоен» существования, тоже, по его убеждению, был обязан последовать за ним. Больной цинизм главного преступника и поджигателя войны не знал границ.

Принесение в жертву детей считается одним из последних преступлений Гитлера. «Молодежь была принесена в жертву или позволила жертвовать собой, будучи обманутой, ради того, чтобы их вожди могли прожить несколько лишних дней, хотя война была уже давно проиграна», — резюмирует бывший помощник зенитчика Герхард Хефнер.

Последний призыв на военную службу был объявлен осенью 1944 года. За ночь на деревьях, руинах, заборах, на всей территории рейха были расклеены плакаты. Утром 19 октября 1944 года немцы смогли ознакомиться со свежим указом своего вождя. «Приказываю создать во всех провинциях великогерманского рейха немецкое народное ополчение из всех мужчин, способных носить оружие, в возрасте от 16 до 60 лет. Народное ополчение будет защищать отечество всеми доступными средствами и всем оружием». Это был последний рывок с помощью последних резервов и старых страшилок о врагах. «Нам известно, что наши международно-еврейские враги страстно желают уничтожить нас. Ответим им тотальным участием всех немцев в этой войне».

В эти дни в Германии отмечали 131-ю годовщину «битвы народов» под Лейпцигом. «Как тогда во время освободительной войны, — вещал Генрих Гимлер, который отвечал за резервы из числа гражданских лиц, — сегодня перед Фольксштурмом (народное ополчение) стоит задача повсюду, где враг вступит на родную землю, фанатично противостоять ему и по возможности уничтожать его». К этому времени глашатаи «тотальной войны» уже несколько раз «перетряхнули» население страны, собирая последние резервы. Все мужчины рейха, пригодные для ведения боевых действий, уже давно были отправлены на фронт. На клич «вождей» могли откликнуться только те, кто ещё оставался в тылу: раненые, больные, самые старые и самые молодые. Противники Гитлера иронизировали по поводу призыва в армию «хромых, кривых, детей и старух». Нацистский официоз «Фёлькишер беобахтер» наоборот дал ему самую высокую оценку: «Величайший, гордый, выдающийся, славный поступок, на который была способна Германия».

Режим мог надеяться на молодежь, вернее сказать, на готовность молодежи нести жертвы. Она была воспитана в этом духе. «Умереть за фюрера, народ и отечество считалось честью и долгом, так нас воспитывали», — сотни очевидцев тех событий, опрошенных нами, называют это обстоятельство в качестве главной причины своего бесприкословного участия в бессмысленной борьбе.

Культ жертвоприношения принял характер постоянного ритуала в жизни Гитлерюгенда со времен создания этой организации. Как часто молодые люди молча шагали в отсветах факельного пламени под развевающимися знаменами мимо памятников погибшим, как часто пели они с восторгом строевые песни или смотрели спектакли в летних театрах, посвященные героическим сагам средних веков или трагической гибели молодых немецких воинов в Лангемарке осенью 1914 года. Как часто они изображали войну, играя на природе, и не знали, что значит на самом деле настоящее сражение.

Фольксштурм считался вспомогательной силой вермахта, однако им руководили партийные функционеры на местах, так как после покушения на Гитлера 20 июля 1944 года, руководство национал-социалистической партии не доверяло армейскому генералитету. Приказ гласил: «Гауляйтеры в своих провинциях отвечают за создание и управление фольксштурмом». Гауляйтеры стали именоваться имперскими комиссарами по обороне.

Гитлер назначил Мартина Бормана ответственным за организационную часть и политическое руководство ополченцами, а военное командование новым войском принял на себя Генрих Гиммлер. Одновременное подчинение Фольксштурма сразу двум структурам было отражением борьбы за власть в нацистской верхушке. Расплачивалась за эти «игрища» молодежь своими жизнями.

Если молодой человек не хотел вступать в Фольксштурм, его с радостью брали в вермахт или войска СС, так как там всегда ощущался дефицит в людских резервах по причине больших потерь. Когда Гитлер напал на Польшу, в армию призывали девятнадцати и двадцатилетних юношей 1918 и 1919 годов рождения. С 1943 года в вермахт стали брать семнадцатилетних, а в 1944 и особенно в 1945 в войсках появились шестнадцатилетние солдаты, родившиеся в 1928 и 1929 годах. В последние недели войны в армию добровольно, без всякого военного приказа, приходили даже двенадцатилетние дети, желавшие «спасти Германию».

Аксман провозгласил 1944 год «годом добровольцев». Он направлял своих лучших ораторов на торжественные митинги по случаю призыва в армию. На первых порах добровольцы были окружены особым почетом и почестями. Уже при медицинском освидетельствовании их приветствовали, вручали грамоту, витой шнурок на погон гитлерюгендовской формы, а на построениях они стояли в первых рядах. Позднее все эти почести ушли в прошлое. Едва призывник переступал порог казармы, его начинали муштровать. «На нас кричали, нас гоняли так, что мы, лёжа на земле, не знали, где находится зад, а где перед «, — вспоминает Дитер Хильдебранд.

Иногда члены Гитлерюгенда вступали в армию целыми коллективами. Если кто-то хотел отказаться, того обвиняли в трусости. «Никому из нас и в голову не могло прийти отказаться. Мы о подобном думать не могли», — свидетельствуют другие очевидцы.

Уставшие от войны солдаты, сражавшиеся не первый год, с сожалением смотрели на «добровольцев», видя в них «кандидатов на самоубийство» и людей, которые отсрачивают окончание войны. Многие юные новобранцы с радостью и воодушевлением отправлялись на войну. Некоторые даже опасались, что они слишком поздно попадут на фронт и не успеют прославиться. «Мы находились под мощным влиянием пропаганды и знали, что мы должны победить. Нам говорили, что мы предназначены для великих дел», — говорит Йоханес Шрёдер, принимавший участие в наступлении в Арденнах.