Дети Гитлера - Кнопп Гвидо - Страница 3

Наконец властитель появляется среди молодежи. Член Гитлерюгенда номер один «третьего рейха» приветствует его. Бальдур фон Ширах гордо зачитывает свое обращение. Затем следует команда «Вольно!» И сразу же как по приказу тишина над стадионом взорвалась от приветственных выкриков «хайль», которые вырывались из тысяч детских глоток. Ликование длилось несколько минут, пока барабанная дробь и трубные раскаты не напомнили о партийной дисциплине и не положили предел запланированной вспышке эмоций. Огромная масса людей в едином порыве запела: «Мы — молодая сила рейха, мы — великое братство…»

Двадцативосьмилетний вождь Гитлерюгенда в присущей ему высокопарной манере клятвенно заверил, что собравшаяся молодежь готова на любые жертвы: «Здесь перед Вами стоит молодое поколение нашего народа. Глядя на этих юношей, я вижу среди них лица двадцать одного погибшего товарища. Они отдали жизни за то, чтобы мы сегодня могли жить в таком обществе. Мой фюрер, эти товарищи погибли с верой в тебя. Вся немецкая молодежь живет с такими же убеждениями. Мы учимся на героическом примере павших и понимаем; верность тебе — это ворота в наше бессмертие.»

Приобщение молодежи к культу мертвых. С рвением миссионера проповедовал Ширах молодому поколению основы национал-социалистической веры, которая провозглашала смерть за «фюрера» как путь к вечной жизни. Перед лицом своих последователей Гитлер также заявлял о своем видении предполагаемого нового человека: «Что мы хотим от нашей немецкой молодежи. Совсем не то, что в прошлые времена. По-нашему, немецкая молодежь должна быть стройной и высокой, проворной как гончий пес, жесткой как шкура, и закаленной как крупповская сталь.

В «год закалки» Гитлер призвал своих молодых слушателей «закаляться морально и физически, готовится к выполнению своего долга — служению народу.» Подрастающие дети еще не осознавали, какие пути-дороги им уготовлены. «Нет ничего невозможного, когда есть единая воля, единый приказ, которому подчиняются все сверху донизу», — звучал призыв к слепому повиновению в государстве «фюрера». В качестве наглядного примера народного единения Гитлер призвал молодежь к проведению воспитательной работы: « Мы должны воспитывать весь наш народ. Всегда, если где-нибудь один отдает приказания, другие должны уяснить себе задачи и выполнять их. Возможно, в следующие часы им самим придется командовать, и их приказы будут подлежать исполнению. Мы никогда не забудем, что единство укрепляет силу. Мы хотим быть сильнее. Это наш лозунг. Вы отвечаете передо мной за выполнение этого лозунга. Вы — будущее нации, будущее германского рейха.»

Под конец своего выступления фюрер спустился к своим торжествующим последователям, которых он призвал к солдатской дисциплине и безжалостной твердости по отношению к слабакам. « Все время, пока Гитлер в течении получаса обходил наши ряды, мы должны были вытягивать вверх руки в приветствии. Мы старались изо всех сил. В каждом ряду по два назначенных активиста Гитлерюгенда следили за тем, чтобы мы высоко поднимали свои руки. И каждый раз, когда кто-нибудь опускал ослабевшую руку, они заставляли поднимать ее,» — вспоминает Хана Беер-Паге, которая с отрядом СГМ приехала в Нюрнберг.

Когда молодые национал-социалисты, уставшие и одновременно воодушевленные речами Гитлера, принимали участие в большом приеме перед отправкой домой, «имперский съезд свободы» придавал силу неправедного закона преступным расовым воззрениям своего вождя. С принятием закона о «чистоте крови» и закона об «имперском гражданстве» немецкие евреи были лишены гражданских прав. Антигражданские законы подготовили почву для расовой селекции, которая привела к газовым камерам Аушвица.

Впрочем, вряд ли отправлявшаяся из Нюрнберга молодежь сумела бы рассказать своим родителям об этих законах. Прибыв домой, они примкнули к марширующим колоннам взрослых нацистов под знаменами со свастикой. Гордо рассказывали они о приключениях во время своего путешествия, о палаточной романтике и вечерах у лагерного костра. Форменная одежда Гитлерюгенда создавала у многих молодых людей ощущение того, что они являются частью большого движения и несут ответственность за будущее и судьбу нации. Ежегодные поездки на массовые «коричневые» сборища и участие в них считалось наградой, знаком отличия. Клаус Маульсхаген рассказывает: «Для нас, членов Гитлерюгенда, считалось за честь отправиться на имперский съезд. Тех, кого не пускали, чувствовали себя второгодниками».

Стоять навытяжку перед фюрером было делом чести для многих из четырех миллионов юношей и подростков, которые с начала 1935 года маршировали вместе с Гитлерюгендом. К этому времени уже половина подрастающих немцев в возрасте с 10 до 18 лет вступили в Гитлерюгенд. Однако тщеславному вождю Гитлерюгенда этого было мало. Ему хотелось всю немецкую молодежь поставить на службу Гитлеру. Ширах накануне 1936 года в своем новогоднем послании торжественно провозгласил наступающий год «годом немецкой молодежи». Впервые немецкие дети одного года рождения все без исключения должны были вступить в детские группы при Гитлерюгенде. Под лозунгом «всю молодежь на службу фюреру» была развернута мощная рекламная компания, которая была адресована детям. К ее ведению были привлечены радио, кино и издательская индустрия. Она велась и в школах, и в спортивных секциях. Ширах утверждал, что пропаганда должна подвигнуть молодежь к добровольному вступлению в Гитлерюгенд. Тем не менее, с целью распространения своей навязчивой идеи о вступлении всех десятилетних детей в ряды Гитлерюгенда, Ширах пытался привлечь к ее осуществлению государственные учреждения и местные органы власти. Шла рассылка официальных информационных бумаг по адресам, где проживали мальчики и девочки 1926 года рождения. В них содержалось требование к родителям привести ребенка в «Юнгфольк» или «Юнгмэдль». Даже министр образования Бернард Руст, который опасался растущего влияния Шираха на школьную молодежь (это была его «епархия»), поддержал молодежного райхсфюрера и приказал проводить в школах родительские собрания. На них учителя и местные вожаки Гитлерюгенда агитировали за вступление детей в ряды своей организации.

Учителя начальных и средних школ были обязаны заставлять своих учеников вступать в Гитлерюгенд. Бывший председатель СПД Ханс-Йохен Фогель рассказывает: «Я ходил в первый класс гимназии. Однажды у входа меня поджидал ректор. Он спросил, почему я до сих пор не в Гитлерюгенде. Я объяснил; моя семья переехала, и я теперь живу далеко от школы. Ректор сказал, что мне уже десять, и я должен быть членом организации. В противном случае, у школы будут проблемы. Так я вступил в Гитлерюгенд. Я не припоминаю, чтобы в нашей школе кто-нибудь был вне „Юнгфолька“ или по достижении 14 лет не вступил в Гитлерюгенд. Это были само собой разумеющиеся вещи. Никаких споров. Вряд ли у молодежи имелась альтернатива.»

Для придания большего успеха своему предприятию Ширах закреплял свои молодежные формирования за местными организациями НСДАП. Ранее мальчики и девочки сами решали, в каком отряде Гитлерюгенда они будут состоять. Отныне каждой местной ячейке НСДАП соответствовала местная организация Гитлерюгенда, куда прикрепляли всех детей из ближайших кварталов. Примерно 150 мальчиков в возрасте от 10 лет до 14 образовывали дружину Юнгфолька, а девочки соответственно дружину Юнгмэдль. Самая маленькая ячейка из 10 человек называлась «камерадешафт», а у девочек — «юнгмэдльшафт». Закрепление за партийными организациями было достаточно условным, но в случае необходимости вожак местного Гитлерюгенда всегда мог обратиться за помощью к старшим товарищам. Дети, уже носившие форму Гитлерюгенда, активно участвовали в компании по набору рекрутов в свои ряды. В ход шли торжественные марши, раздача листовок, хоровое пение и родительские собрания.

Четыре недели подряд длилась эта компания. Наконец 19 апреля 1936 года Ширах по радио смог доложить своему фюреру: 90 процентов десятилетних детей по всей Германии последовали его приказу. Ежегодно для приема в Юнгфольк Ширах приглашал сотни детей в местечко Мариенбург в Западной Пруссии. Вечером накануне дня рождения Гитлера детей собирали в готических залах старого орденского замка, чтобы привести к присяге. «Вся молодая Германия сегодня — это рыцарский орден, спаянный торжественной клятвой верности», — раздавались слова Шираха в полутьме залов. Трансляция церемонии шла на всю страну. И когда дети, маршируя с факелами, затягивали песню «Мы клянемся фюреру в верности до смерти», многих охватывало возвышенное чувство принадлежности к «общности людей, скрепленной клятвой». «Тысячи товарищей из всех областей Германии шлют фюреру подарки ко дню рождения. А молодежь преподносит сама себя», — восторгался вождь Гитлерюгенда.