Ночь Крови - Кнаак Ричард Аллен - Страница 27

— Ультар! — закричал Фарос. — Ты слышал?

Внезапно вокруг шахты раздались громкие крики охраны:

— Внимание всем! Эта шахта заполнена ядом, находиться в ней смертельно опасно! Немедленно прекратить все работы и выйти строиться наружу! Работы прекратить!

Надсмотрщики кинулись выгонять заключённых наверх, но Фарос с Ультаром продолжали неутомимо копать. Из-за угла появился Пэг, угрожающе щёлкая бичом:

— Вы что — глухие? Ну-ка, все наружу! Иначе сейчас получите у меня горячих!

— Но там кто-то живой! — закричал Фарос, указывая на завал.

Пэг оттолкнул его и быстро приложил ухо к камням, затем отшатнулся:

— Я ничего не слышал! Там давно все мертвы, — Он закашлялся. — Я не желаю присоединяться к ним!

Пэг щёлкнул бичом над головой юноши, стальное жало заставило Фароса низко пригнуться и кинуться к выходу. Когда они с Ультаром присоединились к заключённым, офицер, сопровождавший их сюда, увидел Пэга.

— Ты последний?

— Точно! Вот только этот осел упрямиться вздумал! — Он показал на Фароса.

— Разберёшься с ним позднее, теперь говори, всех мёртвых стражников пересчитали?

— Вроде всех, никто живой не остался…

— А заключённые?

— Пятеро пропали без вести, остальные на месте, хе-хе…

Офицер кивнул и, придержав коня, одобрительно кивнул:

— Тогда нечего терять время попусту. Тела охранников готовьте к погребению, остальных сжечь. Я составлю рапорт о происшедшем.

— Но там остался кто-то! — не выдержал Фарос. Офицер поглядел на Пэга, и тот отрицательно покачал головой в ответ.

— Исполняй приказ, как я и сказал, — бросил конный. — Мне необходимо доложить командующему.

Конь рванулся, унося всадника прочь. Пэг с другими надсмотрщиками принялся быстро загонять шахтёров в подъехавшие фургоны.

Когда они тряслись назад, Фарос шепнул сидящему рядом Ультару:

— Я думал, они хотят спасти всех. Джапфин громко рассмеялся:

— Наивный! Их интересовали только охрана и надсмотрщики, а таких, как мы, они ещё получат, сколько захотят. — Он наклонился через проход, блестя красными глазами, — Единственные жизни, которые их беспокоят, — их собственные. Мы больше не граждане империи! Поэтому никакой ценности в нас нет, просто руки, чтобы копать землю!

Фарос снова глянул на Ультара, но тот лишь молча кивнул, соглашаясь.

Дальше они ехали в полной тишине.

Барабаны били общий сбор. По всей огнедышащей равнине, где высились остатки некогда гордого города, разрушенного ещё до начала возвышения эльфов, двигались отряды людоедов.

Огромные повелители гор, с длинными клыками, щурящие глаза на солнце низин и помахивающие крючковатыми дубинами, маленькие, кривоногие людоеды пустынь смешивались с мускулистыми великанами в бронзовой броне и с громадными мечами в руках.

Здесь было место их встречи и центр государства людоедов. Древняя столица Кернен свирепо, с надменной радостью поглядывала на всех, ведь на её памяти давно не собиралось такого количества воинов со всех земель. Пришли людоеды из Керна, многие даже добрались от самых границ Блотена. Каждый отряд, что входил с равнины в развалины огромного амфитеатра, был с собственным командиром. Здание, построенное некогда из огромных гранитных блоков, заполнялось немытыми и кишащими паразитами телами; воздух, казалось, густел от зловония.

Старая вражда умирает долго, особенно у людоедов, — повсеместно вспыхивали ссоры и драки. Вот внутрь зашли два новых отряда, но не прошло и минуты, как они принялись рычать и посылать друг другу оскорбления. Вперёд выскочил воин, потрясая над головой дубиной, ему немедленно ответил второй, размахивая дубиной ещё более устрашающих размеров. Миг — и они сошлись в жестоком бою, осыпая друг друга ударами. Дубины грохотали, сталкиваясь, вокруг немедленно собрались зрители, жутким воем поддерживая поединщиков.

Один из людоедов треснул другого по плечу. Таким ударом можно было размазать человека или эльфа, но противник только заворчал и потёр ушибленное место. Потом его красные глазки загорелись злобой, и он прыгнул вперёд, увлекая первого людоеда на каменные плиты амфитеатра. Пыль вокруг дерущихся взвилась столбом.

Внезапно двое огромных людоедов с обнажёнными мечами ворвалась внутрь воющего круга и принялись разгонять толпу, а двое других кинулись к клубку тел, ударами плашмя разнимая дерущихся. Как только людоеды сделали паузу, то обнаружили у своих шей острия мечей. Короткий приказ — и они с ворчанием побрели к своим отрядам. Грозные меченосцы понаблюдали за ними некоторое время, убедились, что они не сойдутся вновь, а затем двинулись дальше. На них лежала тяжёлая задача наведения элементарного порядка среди этого хаоса. Не дать неуправляемой резне захлестнуть амфитеатр, если нужно — заплатив за это собственными головами.

Барабаны били как безумные.

Больше сотни их было установлено в развалинах того, что было когда-то изящным проходом в амфитеатр. Ритм будоражил кровь людоедов, заставляя вспомнить о победах и завоеваниях. Уже много тысяч поколений минуло с тех пор, как людоеды господствовали над другими расами, но память об этом не умирала. Даже сейчас, когда вторгшиеся Рыцари Нераки были так близко, память жила в каждом камне, в каждой колонне и расписанном портике, который когда-то построили их великие предки — эрды. Те, чья красота и совершенство не оставили даже следа на тупой беснующейся массе, что заполняла сейчас амфитеатр.

Орда взревела в нетерпении — их вызвали, и они пришли, но где тот, кто требовал их присутствия?

— Барабанный ритм достиг апогея и внезапно стих. На восточной стороне амфитеатра появилась одинокая фигура, освещённая солнцем. Именно так, в далёком прошлом, правители эрдов приветствовали свой народ. Только один из людоедов оделся так, как подобает достойному потомку, и он оказался единственным, кто испытывал стыд за своё племя перед лицами мраморных статуй, что валялись тут и там.

Недавняя победа над рыцарями радовала сердце каждого людоеда, но закутанный в плащ предводитель стремился не пускать такие мысли в свой разум. Он вскинул кулаки над головой, издав долгий протяжный рёв. И хотя размерами и мощью он уступал многим из соплеменников, его ужасный крик заставил замолчать всех, вселяя в души страх.

Он использовал древний титул Великого Кхана, почти забытое всеми звание правителя Керна, чтобы мирить кланы, приказывая забыть кровную вражду. Нужно было объединить всех, пока Рыцари Нераки быстро убивали и правых, и виноватых. Общий сбор, такой как сейчас, оголял фланги королевства, но иначе было нельзя.

Солнце заливало амфитеатр безжалостным светом.

Несмотря на то, что был закутан в глухой плащ, использовавший титул Великого Кхана не выглядел изнывающим от жары. Он заговорил, обращаясь к товарищам, на лающем языке успокаивая людоедов, призывая к спокойствию. Мораль войска падала день ото дня. Людоеды обычно придерживаются бурного и яростного натиска в бою, стремясь ошеломить и уничтожить противника. Осторожные засады и неожиданные удары рыцарей выводили их из себя и пугали. Они раз за разом показывали, почему мечта восстановить былое господство остаётся мечтой, а удел людоедов — сидеть в развалинах древнейшего города и реветь друг на друга.

Ритм барабанов изменился, подстраиваясь под страстную речь эмиссара. Не все людоеды вслушивались в его слова или понимали их, но музыка заставляла настроиться на нужный лад.

— Гарок лутос хессаг! — закричал он в конце, указывая в сторону Нераки.

Людоеды взревели, потрясая дубинами и копьями. Воины подняли витые рога, проревев древний угрожающий сигнал — от имени всех людоедов вторгшимся захватчикам. Эмиссар Великого Кхана обнажил зубы в дикой гримасе и указал на восток, охватывая море и всё, что лежит за ним:

— Куго! Гарун те ка ки! Урсув суурт! — Протестующее ворчание было ему ответом, многие вожди повскакивали с мест, гневно размахивая дубинами. Некоторые начали решительно проталкиваться к выходу, за ними потянулись их отряды.