Кровавый Прилив - Кнаак Ричард Аллен - Страница 4

— Кто ты… — начал было один из рабов, но Фарос лишь хмуро посмотрел на него, пресекая не только вопросы, но и любые звуки вообще. Он вскарабкался на ближайшую скалу и пронаблюдал за удаляющимся мередрейком, затем поудобнее переложил дубину и собрался лезть выше.

— Валун не сможет забраться туда! — проговорил здоровый минотавр.

— Тогда вы двое останетесь здесь, — пожал плечами Фарос.

Бывший раб хотел горячо возразить, но тот, кого звали Валуном, зашевелился и сказал:

— Я… я смогу, Гром.

Фарос уже полез вверх. Через некоторое время он остановился на большом выступе и посмотрел вниз. Гром медленно поднимался, фактически таща друга на себе. На широком лице Грома застыла яростная гримаса — он не собирался сдаваться.

— По крайней мере, — сказал он Фаросу, задыхаясь, — дай ему хоть руку!

Отложив оружие, Фарос помог втянуть Валуна на выступ. Когда туда влез Гром, он перевёл дух и спросил:

— Ты понимаешь, что делаешь? Надо было выбираться из ущелья…

В этот момент над скалами разнеслись громкое шипение и отчаянный крик, Фарос довольно улыбнулся:

— Прекрасно, что людоед не выжил. Теперь, когда придут остальные охотники и увидят останки, им всё будет понятно — мередрейки часто нападают без предупреждения на своих погонщиков.

— А нас он потом не будет выслеживать? — насторожённо спросил Гром.

— Ну, у него пока забот полон рот, — мрачно пошутил Фарос.

Он повернулся и принялся взбираться дальше, взяв немного восточнее.

2

Роковые изменения

— Приготовиться к повороту! — кричал пузатый Маграф, капитан имперского корабля «Щит Донага», команде и солдатам Морского легиона, яростно жестикулируя. Пять золотых колец, свисавших у него из уха, символизировали захваченные или уничтоженные под его командованием суда мятежников. Сейчас каждый на борту понимал, что капитану страшно хочется продеть сегодня вечером и шестое. — Никакой пощады!

Раздался другой голос — более повелительный, но с меньшей жаждой крови:

— Запомните, офицеров брать живыми для допроса! Это приказ трона!

Поняли слова Бастиана или нет, осталось под вопросом, поскольку команда немедленно взревела, как только капитан Маграф закончил говорить. Ожидание боя плескалось во всех глазах, сверкающих в темноте. Изменчивые волны Куранского океана бросали судно вверх и вниз, но оно неуклонно приближалось к цели. Воды, ещё спокойные час назад, теперь ревели и обрушивались на корабль, грозя смыть всех за борт, но, несмотря на это, воины стояли вдоль бортов, надеясь быть в первых рядах атакующих.

На небольшом расстоянии два других имперских судна заходили во фланг кораблю мятежников, охваченному огнём. Бастиан видел, как несколько матросов прыгают в бушующую воду, чтобы спастись, остальные метались и корчились в огне.

Сын и наследник императора стоял во главе абордажной команды «Щита», выделяясь своим черным мехом и коренастой фигурой среди коричневых минотавров. Его присутствие приводило команду в трепет, казалось, от него исходит аромат силы и уверенности. Бастиан повернул вытянутое лицо в сторону корабля, который они изловили. Мятежникам не оставалось ничего другого: либо биться, либо умереть.

— Минотавры не должны убивать минотавров, — тихо проговорил Бастиан, но за шумом воли его никто не услышал.

— Крючникам — готовность! — заорал с мостика капитан. — Давай!

Тяжёлые крюки взвились в воздух и полетели к вражескому судну. Два из них ухнули в воду, но остальные зацепились, и матросы теперь стремительно натягивали канаты.

На имперца обрушился дождь стрел, воины укрылись за бортом, но несколько крючников упали в воду, утыканные, как подушечки для булавок. Дружно щёлкнули тетивы — ответный залп Морского легиона. На мятежном судне закричали раненые. Оставшиеся крючники продолжали подтягивать борт к борту.

— Поворачивайтесь, безрукие! — проорал Маграф — суда почти сблизились — и повернулся к солдатам у борта: — Полная готовность!

На близком мятежнике собрались воины под командой молодого крепкого минотавра, который явно не мог иметь ранг капитана. «Здесь Рахма нет, — понял Бастиан со странным разочарованием. — Рахм, как истинный командир, был бы рядом со своими воинами, готовый умереть». Как только борта соприкоснулись, Бастиан отбросил все мысли в сторону — теперь пришла пора биться и выживать.

Волна абордажной команды во главе с наследником престола перехлестнула через борт, двигаясь как одно обученное существо. На серебряных килтах темнела полоса морской волны — знак отличия этого гордого соединения. Опытные бойцы быстро сокрушили оборону мятежников; хрипы и крики наполнили воздух.

Бастиан легко пронзил мечом огромного, шире себя почти вдвое, солдата, который вяло защищался, напуганный его яростью. Хотак постарался сделать так, чтобы каждый из его четверых детей обучался в равной степени наукам и боевым искусствам, а Бастиан всегда был лучшим из них, для него ничего не стоило вести поединок с двумя или тремя противниками, превосходившими его силой и ростом.

По его плечу чиркнуло лезвие секиры, содрав кожу и мех, но не представляя серьёзной угрозы. Бастиан кинулся к обидчику, первым же ударом откинув того далеко назад. В глазах мятежника плеснулся ужас, но он храбро пытался парировать удары. Наследник оценил это, даровав ему смерть одним точным движением.

Оглядевшись в гуще боя, Бастиан заметил молодого мускулистого командира повстанцев, легко отражавшего удары имперцев, сыплющиеся на него со всех сторон. Он, не спеша, отступал в сторону кормы. Наследник перепрыгнул через труп и кинулся к командиру, чтобы не дать ему уйти. Какой-то моряк рванулся наперерез, его секира вонзилась в мачту в дюйме от лица Бастиана, так, что тому пришлось отпрянуть, скользя на мокрой палубе. Новый удар разнёс фальшборт около него в щепки, засыпав наследника обломками.

— Я знаю тебя! — злобно проревел мятежник. — Видел, когда служил в легионе! Ты — его сын! Сын одноглазого Хотака!

— Если сдашься сейчас, сохраню тебе жизнь, — спокойно бросил в ответ Бастиан.

Моряк, звеня кольцами в ухе, безумно расхохотался;

— Сохранишь?! Сохранишь для своих любимых шахт!

Он широко размахнулся, намереваясь прикончить Бастиана, но, видимо от гнева, сделал это слишком широко. Бастиан бросился вперёд и вонзил клинок в горло моряка, который не успел до конца поверить, что уже мёртв. Его оружие упало на палубу, а Бастиан, уже не обращая внимания на рухнувшее тело, спешил дальше, на поиски командира корабля. К счастью, это судно строили на военных верфях империи, и ему было прекрасно известно расположение помещений. Каюты офицеров находились под кормовой палубой, и Бастиан поспешил спуститься по скрипучей деревянной лестнице, переступив через тело одного из своих легионеров, убитого совсем недавно.

Впереди показалось семь дверей, и чёрный минотавр насторожился — надо было держать ухо востро, смерть могла скрываться за любой из них. В конце узкого коридора виднелась дверь в каюту капитана, украшенная золотым символом кракена. Изнутри доносились такие звуки, будто кто-то лихорадочно метался, что-то разыскивая. Бастиан двинулся туда, но тут одна из досок предательски затрещала — шум мгновенно прекратился.

Он медленно, затаив дыхание, вошёл в полутьму каюты, и сразу же сбоку на него кинулась высокая фигура. Бастиан не удержался на ногах, и оба рухнули на дубовый стол, который, не выдержав их веса, разлетелся на куски. Оружие полетело в стороны, и теперь все решала только сила мускулов. Толстые пальцы врага искали горло Бастиана, а тот изо всех сил пытался не допустить этого.

— Ты не получишь их! — проскрежетал здоровенный минотавр.

Его рука сорвалась с шеи Бастиана, давая тому небольшое преимущество, но не успел наследник свободно вздохнуть, как в руке мятежника блеснул кинжал.

Бастиан уже попрощался с жизнью, когда капитан внезапно вздрогнул и выкатил глаза. Язык бессильно вывалился изо рта, а рука с лезвием мягко упала на грудь противника.