Кровавый Прилив - Кнаак Ричард Аллен - Страница 31

— А они тут зачем? — недоуменно поинтересовался Джубал.

— Напол прислал помощников, или, если хочешь, почётный караул, — вскинула голову Тинза, — Он очень переживает…

Старейшина кивнул.

— Есть вести от остальных кораблей?

— Мы думаем, они идут сами по обговорённому курсу, — вздохнула Тинза.

— Тогда надо будет удостовериться, что с ними все нормально. «Месть Вартокса» несла на борту копии всех карт, и если имперцы её захватили… надо будет искать новую базу для операций.

— Ещё одну? — фыркнул Нолхан. — Так и будем бегать и скрываться? Найдём прибежище на какой-нибудь скале у края мира?

— Давай поговорим об этом после.

Сильный порыв ветра растрепал им гривы, и Джубал бросил сожалеющий взгляд на изломанную палубу «Трезубца».

— Ну, приступим…

Вскинув трубы, матросы вывели пять пронзительных нот, и с окружающих судов немедленно пришёл такой же ритуальный ответ. Пока сигнал не стих, Джубал провёл маленькую делегацию на корму, где на бывшей двери от капитанской каюты лежало тело. Оно было наполовину накрыто старым имперским флагом, на котором ещё можно было различить символ кондора.

Вокруг двери соорудили импровизированный алтарь, на котором, согласно неписаным морским законам, лежали памятные вещи, оставляемые покойному капитанами судов и простыми моряками. Много оружия, флейты, кубки, трубки, различные кольца — последний знак внимания тех, кто сражался бок о бок с командующим Рахмом Эс-Хестосом…

Рахм лежал в полной имперской броне, сжимая в руках секиру, умащённый благовониями, и выражение его лица было странно умиротворённым.

Минотавры заняли места вокруг тела, когда послышался топот ног и появились ещё легионеры. Напол не выдержал и прибыл сам с ветеранами Морского легиона. Солдаты носили форменные зелёно-белые килты, но теперь с красной полосой вокруг талии — знаком принадлежности к восстанию. Вместе с Наполом их было двадцать пять — пять раз по пять, символ уважения и пожеланий лучшего другого мира погибшему Рахму.

— Строй! Разойдись на две шеренги! — скомандовал Напол.

Легионеры чётко разделились, в одной шеренге оказались минотавры с мечами, в другой — с укороченными морскими секирами.

— На позицию!

Военные моряки вскинули оружие, образовав стальную арку. После этого Напол вышел из строя и присоединился к Джубалу, отсалютовав телу Рахма.

Затем вышла Тинза и, подойдя к алтарю, преклонила колени, поставив на алтарь маленькую статуэтку. Джубал догадался, что она сама её вырезала. Многие моряки любили резьбу, но Тинза была весьма искусна в этом деле. Фигура имела явное сходство с Рахмом, только он был изображён сидящим на троне.

Джубал одобрительно вздохнул, а к алтарю у тела приблизился Нолхан. Серебристо-коричневый минотавр также упал на колени, положив рядом со статуэткой медальон с выгравированным золотым кругом.

«Мне его подарил Тирибус в день назначения первым адъютантом», — вспомнил слова Нолхана старейшина. Даря Рахму этой медальон, бывший адъютант Тирибуса отдавал самую высокую дань, давая клятву служить до самой смерти.

Теперь остался только он, старый минотавр с хриплым голосом.

Джубал шагнул на освободившееся место и вытянул руку, преподнося не один дар, а два. Первый был маленьким фамильным кинжалом, украшенным синими и зелёными камнями, на котором была выбито его имя, имя отца и деда. Блеск камней внезапно заставил старейшину вспомнить о другой драгоценности, и он глянул на Рахма — чёрное кольцо по-прежнему было на пальце командующего. «Тебя похоронят с кольцом, и никто так и не узнает секрета его силы», — мельком подумал Джубал. Положив кинжал, он достал второй дар — старую, потёртую железную монету времён Амбеутина, на одной стороне которой ещё можно было разглядеть крылатого минотавра.

— Ботанос сказал, что Азак выбрал бы это для тебя, командующий…

Азак был старым другом Рахма и первым капитаном «Драконьего Гребня», помогшим ему бежать с Митаса после Ночи Крови. Эту монету он долго носил как талисман удачи. Она попала к Азаку во времена его первого плавания и с тех пор всегда была с ним. Он не взял её только один раз, подарив Ботаносу, после чего погиб в неудачном походе Рахма против Хотака.

Низко поклонившись напоследок, Джубал встал в один ряд с Наполом.

Тот махнул рукой, и легионеры подхватили знамя, полностью накрыв им Рахма. Дружный вопль вырвался из всех глоток — вопль, который издают минотавры перед боем, горяча себе кровь. Казалось, от крика содрогнётся небо и земля, его подхватили на других судах, соединив вместе голоса в горе и отчаянии.

Вскинутое оружие упало — жизнь великого воина завершилась.

Напол, Джубал, Тинза и Нолхан выхватили мечи и повторили жест. Вновь загудели трубы и резко умолкли.

«Трезубец Хаббакука» качнуло, корабль все глубже зарывался носом в волны. Матросы по знаку Напола вытащили бочки с маслом и начали поливать им палубу, с трудом удерживая равновесие. Горючие брызги летели во все стороны.

— Хорошо, что мы не зажгли факелы раньше, — заметила Тинза.

Похоронная делегация подошла к борту и спустилась в шлюпки. Напол и Джубал тоже схватили по бочонку. Матросы уже без стеснения плескали масло на все подряд, оставляя лишь узкую дорожку, чтобы добраться до шлюпок. Наконец всё было вылито, Джубал аккуратно достал факелы и раздал Тинзе и Наполу.

— По моему сигналу, — поднял руку старейшина. Они развернулись в разные стороны от него, одновременно запалив огонь. Рука Джубала опустилась, и три факела полетели в разные места корабля, мгновенно взметнув огненные кусты пожара. Щедро политое горючим маслом судно быстро охватил огонь и дым.

Внезапно стена дыма раздёрнулась, и одновременно с этим лодку подкинуло высокой волной. Глаза Джубала расширились, пальцы вцепились в борт — он заметил, как рука Рахма шевельнулась и выпала из-под флага, но на ней больше не было чёрного кольца!

Огонь с треском взбирался по мачтам «Трезубца», грозя обрушить их на шлюпки.

— Скорей! Гребите в сторону или мы тоже вспыхнем! — распорядилась Тинза.

Моряки дружно налегли на вёсла, и вскоре они были в безопасности, на борту «Драконьего Гребня».

«Трезубец Хаббакука» был уже полностью во власти огня, но не тонул, медленно дрейфуя по крутым волнам.

— Наверно, он будет так гореть ещё час или два, а затем просто развалится на мелкие кусочки, — предположила Тинза.

— Возможно, — пожал плечами Джубал, облокотившись на фальшборт. — Что собираешься делать, Тинза? Вернёшься на «Корсар» и отправишься на юг?

— Да, а Нолхан с остальными судами — на восток…

— Может, скоро у нас будут добрые вести, а пока необходимо перегруппироваться и найти новую базу. Если всё пройдёт удачно, встретимся через месяц в дне пути от Петарки на север.

Напол пожал руку Джубала:

— Теперь ты, старейшина, новый командир.

— Нолхан и остальные могут с этим не согласиться…

— Мы заставим их открыть глаза и увидеть правду, — прорычала Тинза. — Они увидят в тебе командира, клянусь Морской Королевой!

Джубал покачал головой:

— Нам необходимо единство, а не восстание внутри восстания.

На этом короткий спор завершился, но в воздухе повисла и осталась неприятная недосказанность. Джубал молча смотрел, как остальные капитаны возвращаются на свои суда и ставят паруса, направляясь в разных направлениях. Сзади подошёл молчаливый Ботанос, озарённый светом погребального костра.

— Давай помолимся, капитан, — вздохнул старейшина Джубал. — Ничего другого нам не остаётся…

Прошло длительное время с тех пор, как Арднор ушёл из дворца, прежде чем ему вновь прислали официальное приглашение. Несмотря на все попытки забыть обиду, он только сильнее распалялся.

Бастиан получил всю славу и почести. Бастиан пользовался той властью и привилегиями, которые принадлежали старшему сыну по праву рождения. Они так долго не разговаривали с отцом, что, когда пришла весть из дворца, Арднор даже задался вопросом, не обман ли это.