Бушующая стихия - Хантер Эрин - Страница 4

Огнегрив подумал, что, когда малыш наконец-то станет оруженосцем, Горностайка навсегда переберется из детской в палатку старейшин.

— Что ж, котятки, это всегда к добру! — заурчала старая Кривуля Это добрый знак.

— Одному Звездному племени известно, что нам делать с этаким знаком! — мрачно проворчал сварливый Безух.

— Ты все еще беспокоишься по поводу нарушения ритуала? — раздался скрипучий голос Лоскута, и Огнегрив живо представил себе, как черно-белый старик недовольно поводит ушами в сторону Безуха.

— О чем это вы толкуете? — всполошилась Кривуля.

— О том, что новый глашатай был назван не по обычаю! — громко отозвался Лоскут. — Ты же знаешь, четверть луны назад, когда Коготь покинул наше племя…

— Я все помню! Я, слава Звездному племени, туга на ухо, а не на голову! — заворчала Кривуля. Все притихли, поскольку, несмотря на суровый нрав, старуха славилась мудростью, и племя всегда прислушивалось к ее советам: — Не думаю, что Звездное племя накажет нас за небольшое нарушение обычая. Да, Синяя Звезда не смогла до восхода луны назвать имя нового глашатая. Так ведь на то была уважительная причина! Такие уж необычные были обстоятельства.

— Тем хуже для всех нас! — взорвалась Рябинка, и в голосе ее звучала такая тревога, что Огнегрив застыл, боясь пошевелиться. — Что подумают предки о племени, которое предал собственный глашатай, а новый заместитель предводительницы был назван после восхода луны?! Звездное племя решит, что мы не только не способны воспитывать преданных воинов, но даже ритуал разучились уважать!

От этих слов у Огнегрива мурашки побежали по спине. Предательство Когтя сломило Синюю Звезду, и она не нашла в себе силы в точности следовать ритуалу назначения нового глашатая. Всю ночь племя оставалось без глашатая, и лишь на следующий день Синяя Звезда назвала Огнегрива преемником Когтя. Он прекрасно знал, что многие коты увидели в этом дурное предзнаменование.

— Что и говорить, сколько живу, а не припомню, чтобы когда-нибудь так нарушали закон! — мрачно обронил Безух. — Не хочу каркать, но сдается мне, ждут нас черные денечки при таком-то глашатае!

Лоскут лишь горестно вздохнул, видимо, соглашаясь с ворчуном. Огнегрив замер с колотящимся сердцем, ожидая, что мудрая Кривуля рассеет страхи и опасения стариков. Однако впервые старуха промолчала, и Огнегрива бросило в дрожь, несмотря на испепеляющую жару.

Он повернулся и побрел прочь от палатки, не в силах посмотреть в глаза старикам после всего, что только что услышал. Он бежал и бежал, пока лапы сами не принесли его к детской. Он не сразу понял, где оказался, и остановился лишь тогда, когда крошечный котенок выкатился из детской и застыл прямо перед ним.

Огнегрив опустил глаза, и в ту же секунду в ужасе отпрянул. Котенок бессмысленно таращил на глашатая свои круглые желтые глазенки, но при виде этих глаз Огнегрива обдало таким страхом и яростью, что у него мгновенно кровь застыла в жилах.

Он прекрасно знал, что это за котенок. Ни у кого на свете больше не могло быть такой широкой лобастой головы, такой полосатой шерстки и горящих янтарных глаз. Перед ним сидел сын Когтя.

Глава II

В следующую секунду в глубине детской промелькнула светло-палевая спинка, и на пороге показалась Златошейка с крапчатым котенком в зубах. Королева бережно положила малыша рядом с полосатым братишкой и вызывающе посмотрела на Огнегрива. Он понял, что от матери не укрылась его реакция, поскольку Златошейка крепко обвила своих деток хвостом и надменно вздернула подбородок.

Огнегрив почувствовал себя виноватым. Что он в самом деле себе позволяет?! Великое Звездное племя, ведь он теперь глашатай! Он должен успокоить Златошейку, уверить ее в том, что ее дети будут пользоваться той же любовью и заботой, что и остальные котята Грозового племени.

— Твой… Твои котятки просто красавцы! — выдавил он, чувствуя, как под немигающим взглядом полосатого малыша у него шевелится шерсть на спине. Великое Звездное племя, да ведь он смотрит совсем, как Коготь!

Когти его сами собой вылезли из подушечек на лапах и до боли впились в твердую землю. Огромным усилием воли Огнегрив попытался подавить поднимающуюся из глубины души волну страха и бешенства. «Предателем был Коготь! — решительно сказал он себе. — Его крошечный сын тут ни при чем!»

— Сегодня они впервые вышли на воздух из детской, — сообщила Златошейка.

— Они очень быстро растут, — пробормотал Огнегрив.

Королева склонила голову, лизнула каждого малыша в темя и сделала несколько шагов по направлению к глашатаю. Остановившись между ним и котятами, она опустила глаза и негромко сказала:

— Я понимаю, что ты чувствуешь. В твоих глазах всегда отражается твое сердце, Огнегрив… Но это мои дети, и, если потребуется, я буду до последнего вздоха защищать их. — Она подняла голову и в глубине ее желтых глаз Огнегрив прочел непреклонную решимость.

— Я боюсь за них, Огнегрив, — продолжала королева. — Племя никогда не простит Когтя и не должно прощать его! Но мои детки никому не причинили зла и не должны отвечать за преступления своего отца.

Я никогда не расскажу детям, кто был их отцом. Скажу только, что он был храбрым и могучим воином.

У Огнегрива сердце сжалось от жалости к ней.

— Твои дети будут в безопасности! — пообещал он. Но стоило Златошейке отвернуться, как янтарные глаза полосатого котенка вновь заставили его содрогнуться.

Из детской неторопливо вылез Буран.

— Чернобурка говорит, что двое ее малышей готовы стать оруженосцами, — сообщил он, направляясь к глашатаю.

— А Синяя Звезда уже знает? — спросил Огнегрив.

— Чернобурка хотела сама сообщить ей, но предводительница вот уже несколько дней не показывается в детской, — покачал головой белоснежный воин.

Огнегрив помрачнел. Это была по-настоящему плохая новость. Сколько он себя помнил, Синяя Звезда всегда проявляла живейший интерес ко всему, что происходит в племени, а уж тем более к тому, как обстоят дела в детской. Любой кот, не говоря уже о предводительнице, понимает, что означает для племени сильное и здоровое потомство!

— Думаю, это не должно нас удивлять, — продолжал Буран. — Синяя Звезда все еще не оправилась от ран, которые получила в битве с шайкой разбойников…

Огнегрив прекрасно понял, какого разбойника он имеет в виду. Коготь тяжело ранил предводительницу, и лишь вмешательство Огнегрива спасло Синюю Звезду от смерти в когтях вероломного глашатая.

— Тогда я пойду сообщу ей, — предложил он.

— Конечно! Возможно, добрая весть поднимет ей настроение! — вздохнул Буран, и Огнегрив понял, что могучего воина искренне беспокоит состояние Синей Звезды.

— Ну конечно! — воскликнул он. — Давно уже у Грозового племени не было так много оруженосцев!

— Это верно, — кивнул Буран, и глаза его просветлели. — Кстати, а где Белыш? Я полагал, он охотится для старейшин?

Огнегрив смущенно отвел глаза.

— Да… в общем-то… Я и сам не возьму в толк, почему его так долго нет.

Буран поднял свою тяжелую лапу и задумчиво лизнул ее.

— В лесу сейчас стало небезопасно, не то, что раньше, — сказал он, словно прочитав мысли Огнегрива. — Не забывай, что племя Ветра и племя Теней до сих пор не простили нам того, что мы дали приют Хвостолому, — буркнул он, и глаза его сердито сверкнули. — Они пока не знают о смерти этого мерзавца, так что могут предпринять еще одну попытку напасть на наш лагерь!

Хвостоломом звали бывшего предводителя племени Теней. В погоне за новыми и новыми землями он едва не уничтожил собственное племя. В свое время Грозовое племя помогло воинам Теней изгнать жестокого предводителя, но когда Хвостолом ослабел и ослеп, те же Грозовые коты решили предоставить ему убежище. Однако остальные лесные племена посчитали их милосердие предательством и объявили войну Грозовому племени.

Огнегрив понимал, что Буран пытается деликатно предостеречь его. Несмотря на то что воин даже не упомянул о возможности возвращения вероломного глашатая, причина его беспокойства была ясна. Огнегрив и сам чувствовал свою вину за то, что отпустил Белыша в лес одного, поэтому невольно разозлился.