И. о. поместного чародея - Заболотская Мария - Страница 25

— Помнишь эту бумаженцию? — с улыбкой спросила меня она. — Ну конечно же помнишь. Так вот. Может, кое-ктои позабыл о ней, но силу свою она еще не утратила. И знаешь, что это значит? Знаешь, знаешь… Еще год ты принадлежишь Академии. И определять, где ты будешь отбывать свое наказание, полагается именно мне. Только что почтеннейший Артиморус Авильский поручил мне заняться этим важным вопросом, совершенно забыв, что у меня может быть личный интерес в отношении девицы, которую мне же и подсунули пять лет назад по непонятным, но очень интригующим причинам. Я уже подобрала тебе патрона и сделала это со всем старанием. — Тут она многообещающе улыбнулась. — Ты будешь работать у поместного мага города Эсворда, магистра Виктредиса. Знаешь, где находится Эсворд? Жуткая глушь, поверь мне. Провинция в худшем понимании этого слова. И Виктредис тоже не подарок — я долго выбирала. Работать тебе придется очень много… Это не так легко, как ты думаешь, а тем временем Артиморус слегка позабудет о тебе, потому что у него и так хлопот хоть отбавляй — то отравить хотят, то зачаровать, то на взятке сэкономить… Вряд ли ты справишься со своим наказанием, я об этом позабочусь. А стоит тебе только шаг в сторону сделать, ты вернешься ко мне под крылышко, и у меня хватит времени тебя расспросить как следует. Ты, должно быть, решила, что служба вне стен Академии означает свободу? Нет, дорогая моя. Я предупрежу эсвордского мага, и он будет следить за каждым твоим шагом, да так, что ты выть на луну будешь. Никто не собирается посвящать этого знахаря во все тонкости твоего дела, но я дам ему кое-какие рекомендации. Пусть он только найдет повод для недовольства!.. Как я буду этому рада! Ведь если он решит по какой-либо причине отказаться от твоих услуг, ты окажешься в Академии, не успев глазом моргнуть. Причем меня не заинтересует причина, поверь.

Я лихорадочно пыталась придумать, как надерзить ей в ответ, но, как назло, в голову ничего не приходило. И она довольно улыбнулась, поняв это, что вовсе было обидно.

— Если ты надеешься на помощь своего деятельного крестного, который всегда так вовремя появлялся на твоем жизненном пути, то зря. В ближайшее время его отправят в Даэль — некоторым в Изгарде он слишком мешает, да так, что во всем княжестве для него не найдется места. Слишком уж неуживчивая у него натура. А Артиморус, думаю, не воспротивится, если я впоследствии возьму тебя под свою опеку. Особенно если будет думать, что это делается по доброте душевной, а я уж постараюсь его в этом убедить. Я не позволю Каспару водить меня за нос. Поняла? Одна ошибка с твоей стороны, и ты возвращаешься ко мне. А за год ты допустишь промах, в этом я уверена. Можешь, конечно, попробовать сбежать. Но тебя будет искать вся Лига. Думаю, что долго бегать у тебя в этом случае не получится…

— А если… — начала я, но Стелла меня оборвала:

— Любое «если» будет не в твою пользу. По какой бы причине твоя служба у поместного мага ни прервалась бы, ты немедленно вернешься в Академию. Поверь мне, я смогу доставить тебя назад за считаные часы.

Я едва сдержалась, чтобы не вцепиться ведьме в ее пышные белокурые локоны. Вот как ловко она придумала разрешить эту чрезвычайно болезненную для меня ситуацию! Напрямую ей действовать не позволяло внимание Артиморуса, а вот выжидательная тактика вполне могла себя оправдать. Магистра Каспара — моего единственного защитника — ушлют подальше, а я буду полтора года барахтаться в опасной близости от ее цепких коготков.

Я не сомневалась, что Стелла говорит правду. Если Каспар уговорил Артиморуса спрятать меня в провинции, что стоит этой ведьме переубедить главу Лиги в отношении целесообразности этого плана и вернуть меня в осиное гнездо, каковым представлялась мне Академия? Конечно, если она выкажет слишком живой интерес к моей персоне, это насторожит Артиморуса. Но если у нее будет причина, в виде жалобы моего хозяина или еще какой-нибудь ерунды, то мне никуда не деться. Провались оно все в преисподнюю!

А Стелла все улыбалась улыбкой сытой кошки, которая съела столько мышек, что очередная ей просто в глотку не лезет.

Да, смахивало на то, что дальнейшая жизнь моя усложнилась до невозможности.

И я ушла от мажордома Академии, едва волоча за собой ноги от слабости, которая охватила меня, едва я только сообразила, насколько беспомощна в данной ситуации. А ведь это было только начало…

Ночь мне довелось коротать в Музее, рядом с чучелом снежной кошки, на редкость пушистым и мягким, хоть и изрядно вонючим. Моя кровать уже была отдана другой адептке, и я смогла забрать лишь то, что не успела выбросить моя наследница: запасную рубаху (видимо, она приглянулась хозяйственной девице в качестве тряпки) да теплые носки и подходящий им по цвету шарф, что связала моя лучшая подруга, умершая в прошлую зиму от жестокой простуды. Все остальное добро: значки адепта, многочисленные амулеты, обереги, ворованные книги, поддельные документы, тетради, исписанные моим бисерным почерком, пробирки с толчеными нетопыриными суставами и жженой шерстью ехидны, а также многое, многое другое было изъято во время обыска и передано Трибуналу в качестве улик. Все мои труды пошли прахом.

С рассветом меня разбудил старый Фитцпарк, ничуть не удивившийся моему появлению в стенах Музея. За минувшие годы мне не раз доводилось заходить в гости к моему первомуучителю, прячась от всяческих проверок и комиссий, которые то и дело тщетно пытались определить, сколько же на самом деле адептов обучается в Академии. Он немного попенял мне за непочтительное отношение к ценному экспонату, обратил мое внимание на то, что шерсть на боку зверя теперь вся взъерошена и потребует длительного расчесывания. Потом шмыгнул носом, обнял и сказал:

— Удачи тебе, милая, и терпения. Все у тебя будет хорошо!

Я расцеловала старика в обе щеки, пожелала ему долгих лет жизни, а полчищам моли — безвременной гибели и побрела к конюшне.

Господин Эвернети, кругленький, подвижный субъект, уже был готов отправляться в путь — в Умпадте его ждало какое-то неотложное дело. Увидев меня, он пробурчал что-то насчет засонь, которые и собственную смерть проспят, однако трогаться с места отчего-то не спешил.

Я оглянулась и поняла причину этого промедления: пустынный двор Академии пересекал магистр Каспар, направляясь явно в сторону конюшни. Двигался он довольно быстро, однако непредсказуемо, то и дело меняя направление с переменным успехом. Из этого я сделала вывод, что эту ночь он провел куда веселее, чем я.

Так как мне настоятельно требовалось решить с ним один важный вопрос, я немного пала духом. Похоже было, что разговор придется начинать очень издалека…

— Здравствуй, крестница! — радостно прокричал магистр мне на ухо, как только добрался до повозки господина Эвернети, и облапил меня, выказав недюжинную силу, неизвестно где скрывающуюся в его худощавом теле.

Эвернети понял, что у столь сердечного разговора крестного с крестницей свидетелей быть не должно, и, почтительно откланявшись, направился за каким-то забытым или придуманным документом к Стелле ван Хагевен.

Я перевела дух, с опаской глядя на расчувствовавшегося магистра, а тот отступил шаг назад и со всхлипом произнес:

— Совсем выросла! Уже невеста…

Я закатила глаза, попросив мысленно у Провидения выделить мне еще малую толику терпения, и выразительно произнесла:

— Прощайте, господин магистр. Я благодарна вам сверх всякой меры! Осмелюсь обратиться к вам с еще одной небольшой…

— Умница! — обрадовался магистр, не потрудившись дослушать, и снова полез обниматься.

— Право, не стоит, — пропыхтела я, отбиваясь от назойливого крестного и пытаясь сообразить, как же направить разговор к волнующей меня теме.

— Я рад, так рад, что не ошибся в тебе! — заявил магистр, глядя куда-то в небеса. — Сегодня я всю ночь напролет отмечал свое возвращение и твое освобождение! И хоть меня снова отправляют к черту на кулички, это не испортило мне праздник.

— Вот и замечательно! — сказала я, тщетно выискивая взглядом господина Эвернети, но тот как сквозь землю провалился. Может, при нем мне как-то удалось бы затронуть болезненный вопрос о…