Хрустальный Дракон - Кнаак Ричард Аллен - Страница 40

Встретившись с ней в первый раз, Гвен не смогла сдержать чувства некоторого облегчения, что Тройя явилась сюда как жена Грифона, а не как одинокая женщина. Аурим уже вырос и был довольно чувствителен к женскому очарованию.

Одна только вещь портила внешний вид Тройи — это ряд шрамов на правой стороне лица. Они не лишали красоты ее лицо, но вызывали любопытство. Грифон мог бы легко убрать их. Его волшебные способности были вполне соизмеримы со способностями Бедламов. Гвен сообразила, что она так до сих пор и не поприветствовала женщину-кошку.

— Я так долго ждала, чтобы наконец увидеть тебя, Тройя!

— А я тебя, леди Гвен!

И опять, теперь уже в голосе Тройи, прозвучали печальные нотки, которые волшебница заметила еще в голосе Грифона. Что случилось?

— Можем мы войти? — спросил птица-лев. — Я не уверен, пропустит ли барьер меня, и точно знаю, что не пропустит Тройю. К тому же вежливость требует, чтобы мы спросили разрешения войти.

Он взглянул на свою избранницу, как будто это был единственный незначительный факт, свидетельствующий о различии между ними. Но еще в их письмах Гвен дали понять, что бывают моменты, когда Тройя в отличие от него может сделать гак, что она будет выглядеть, как увядшая фиалка.

— Где же моя вежливость! Конечно же, входите!

Они осторожно шагнули вперед. Барьер по-разному обходился с теми, кто приходил сюда, многое зависело от их собственных намерений. Однако, получив разрешение войти от хозяйки этого дома, ни Грифон, ни его супруга не почувствовали никакого воздействия.

Гвен повернулась к Килу.

— Кил, будь добр, предупреди кого-нибудь, что у нас особые гости. К тому времени, как мы придем на террасу в саду, пусть принесут туда что-нибудь из еды и напитков. Сделай это, пожалуйста, для меня.

Наследник дрейк, преисполненный чувством собственного достоинства, грациозно поклонился как своей наставнице, так и обоим гостям.

— Буду счастлив, моя леди. Простите меня, ваше величество. Грифон постарался сдержать любопытство, которое чуть было не изменило его грустного лица.

— Да конечно, пожалуйста.

Бросив украдкой взгляды на Гвен и на Тройю, молодой наследник удалился. Все трое проследили за ним взглядом, пока он не скрылся из виду, затем вернулись к разговору.

Грифон покачал головой. Гвен так и не поняла, счел ли он поведение Кила просто смешным, или оно вызвало у него раздражение.

— Я и не задумывался, что наследник трона уже, считай, взрослый. Аурим тоже, наверное, уже совсем мужчина.

— Почти что совсем, хотя мальчишества в нем еще предостаточно. Но это вполне приемлемо для его возраста.

Что-то все время крутилось в памяти красноволосой волшебницы, и тут она наконец вспомнила, что именно.

— А где…

Глаза Тройи расширились, а Грифон поднял руку, прося тишины. Гвен с ужасом заметила, что два пальца на руке у Грифона, мизинец и безымянный, отсутствуют.

Грифон!

Он вздохнул.

— Я думаю, нет причин скрывать.

— Расскажи ей, Гриф, — прошипела женщина-кошка. — Расскажи ей, почему мы сражались с пиратами и боролись со штормами, чтобы добраться до нее.

Птица-лев обнял жену, которая тряслась так, как будто каждая клетка в ней хотела кричать на весь мир. Лицо Гвен помрачнело, она уже догадывалась, каков будет ответ на вопрос, который не дал ей договорить Грифон.

«Риина, пожалуйста, пусть это будет не правдой! Пусть я буду не права!»

— Ты хотела спросить нас о нашем сыне Демионе, не так ли?

— Да, но…

Застывшие глаза Грифона не дали ей договорить.

— Демион в Сирвэк Дрэготе, леди Бедлам. Это теперь его дом навсегда. — Его голос был бесцветным. — Он умер от рук волков-рейдеров.

Глава 9

Двадцать минут они втроем в полном одиночестве сидели на террасе сада, и двадцать минут Гвен не могла приблизиться к истории, которая скрывалась за теми ужасными словами, которые Грифон произнес о своем сыне. В действительности сидели только она и Тройя; птица-лев стоял, уставившись на главный сад, он выпускал и убирал когти, его грива была неподвижна. С того момента, как они пришли сюда, и он, и его жена сказали всего несколько слов.

Тройя сидела, уставившись на своего мужа так, как будто вокруг больше ничего не существовало. Возможно, для нее это будет лучшим выходом, — размышляла волшебница. — Раз Демион… мертв… им остается только держаться друг друга.

Было ясно, что они переживали свою потерю в течение всего пути, достаточно долгое время. Гвен вовсе не считала, что они должны просто забыть о потере своего единственного отпрыска, но она относилась к тем, кто был уверен, что жизнь должна продолжаться, хотя бы во имя того, кто их покинул.

— Грифон… Тройя… Вы, конечно же, знаете, что я разделяю ваше горе, но мне нужно знать, что же случилось. Мне нужно знать, и, я думаю, вам надо рассказать мне.

— Конечно, ты права, моя Янтарная Леди. Прости мне мою слабость.

Он повернулся к женщинам. Между ними находился накрытый стол, на котором стояли еда и вино. Никто, даже волшебница, ни к чему не притронулись, но теперь Грифон подошел к столу, взял графин и налил в серебряный с золотом кубок игристого сливового вина. Совершенно внезапно черты птицеподобного стали человеческими, он превратился в красивого седовласого мужчину с благородными чертами лица. Но это продолжалось, только пока птица-лев одним быстрым глотком выпил вино.

Грифон поставил бокал на стол и взглянул на жену.

— Я буду краток… ради нас всех.

Тройя кивнула, но ничего к этому не добавила. Она подняла глаза, но ее взгляд не был направлен ни на мужа, ни на волшебницу. Этот взгляд мог быть обращен только к неизвестному волку-рейдеру, который похитил драгоценную для нее жизнь.

— Как это случилось? — пыталась подбодрить его Гвен. — На войне…

Он, казалось, отмел войну как нечто, не относящееся к делу.

— Война шла успешно. Моргис и предводитель охраны скрытого Сирвэк Дрэгота помогли многим порабощенным государствам обрести свободу. Мы также внесли в это свою малую ленту.

Действительно малую лепту! — подумала волшебница с огненными локонами. Она знала из посланий дрейка Мориса, что Грифон добился осуществления многих вещей. Он более чем кто-либо другой был движущей силой восстания, направленного против сыновей волка и охватившего весь континент. Как ни странно, но многое из того, что знали они с Кейбом, они узнали от одного из потомков Синего Дракона. Еще более странным было то, что дрейк стал Грифону таким верным другом и соратником. От уважаемого противника до товарища по оружию.

— Война шла успешно, — повторил он, — но из-за этого арамиты становились… стали… более отчаянными, и их действия становились предательскими. Когда мы захватили Люперион, они начали собирать свои силы у себя на родине, в основном в Канисаргосе, там, где сосредоточились их силы. — Грифон замолчал и с отчаянием посмотрел на хозяйку дома. — Леди Бедлам, Гвендолин, ты должна понять, что мы не такие, как вы. Я прирожденный охотник, да и народ Тройи рожден таким же.

— Я убила своего первого рейдера, когда мне было восемь лет, — прошептала женщина-кошка. Глаза у нее были теперь, словно узкие щелочки. — Трое моих братьев сделали то же самое, когда им было всего семь. Такие уж мы есть.

Птица-лев кивнул в знак согласия.

— Я хочу сказать этим то, что нельзя было согласиться, что Демион был не знаком с войной. Он сражался и первый раз убил только несколько месяцев назад… много, много позже, чем мог бы. У нас едва хватало сил, чтобы сдерживать его все эти последние четыре года, и, поверь мне, мы старались, как могли.

Гвен с пониманием кивнула. Она очень хорошо понимала, что такое расти в военное время.

— Это был Ченилон, — монарх Пенаклеса опять выпустил все свои когти. — Ченилон, который теперь вечно будет означать для нас отчаяние.

Они взяли порт арамитов всего лишь около трех месяцев до этого, но он быстро стал одной из ключевых точек их западной кампании. Ченилон дал им возможность ближе подвозить кораблями припасы для армии, которая медленно, но верно приближалась к сердцу империи, Канисаргосу. После всех этих лет главная цитадель империи была в пределах досягаемости. Арамиты были готовы охотно отдать любое из порабощенных государств, но оставлять укрепленный сверх всякой меры Канисаргос. Теперь даже это не могло спасти их. Конфедерация трех королевств с помощью Грифона и герцога Моргиса собрала вместе объединенную армию, которая вскоре должна была начать атаку на город арамитов. Было вполне возможным, что империя волков-рейдеров прекратит существование в ближайшие три года.