Скоморох - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 1

1

Константин Калбазов

Вепрь. Скоморох

ПРОЛОГ

                                                                               

                                                       

- Не выстоять нам, воевода.

- Пошто так-то?

- Коли крепость держать, то устояли бы и против большего супостата, а как приказ выполняя не допустить перекрытия торгового тракта, не осилим.

- Не о том говоришь, Боян. Тут думать нужно, как волю великого князя исполнить, а ты ищешь причину как уклониться от долга.

Воевода откинулся к бревенчатой стене горницы, устремив на своего заместителя вопрошающий и вместе с тем ироничный взгляд, поигрывая клинком боевого ножа. Именно боевого, иначе и не скажешь. Обычная рукоять, без изысков, оплетенная кожей, чтобы рука уверено держала оружие, уже изрядно потертой от частого использования. В глаза бросалось качество стали клинка, играющее коленчатым узором булата, длинной почти в локоть, на треть обоюдоострый с незначительным изгибом. Нет, не для красоты он предназначен, с таким хоть на медведя, хоть на ворога.

Вообще облик воеводы говорил о том, что он боец, но никак не управленец, это по большому счету объясняло его нахождение в приграничной крепости на должности воеводы, правда тут была одна заковыка. Крепость в стратегическом положении очень важная, стоит не просто на границе, а на большом торговом тракте, который проходит стрелой через несколько государств и является чуть не основным сухопутным торговым путем. Так что талантов военачальника тут было мало, ведь не малый доход для казны приносила пошлина с торговли. Поставь сюда кого поглупее или от жадности не ведающего пределов, он тут делов наворотит, что все приказы разом не разберут. Но как видно, этот вояка, а кто же еще-то, толк в таких делах знал, иначе не поставил бы его сюда великий князь, человек далеко не глупый. В отличии от батюшки своего, великий князь Брячиславский, воинскую стезю не больно-то жаловал, все более склоняясь к развитию ремесел да торговли, от того наверное его войска и были биты под Ладой. Так что коли поставил сюда окольничего своего, то был уверен, что тот справится.

Судя по тому, что воеводе было не больше тридцати пяти лет, что едва ли на пару годков меньше чем великому князю, то карьера у мужчины, можно сказать, была в самом начале, если какая беда не приключится с благодетелем или сам чего не учудит. Одет он так же просто, по военному, в чугу, кафтан особый, воинскому сословию более подходящий, с короткими рукавами, да просторный подол с боков разрезы имеет, чтобы стало быть при верховой езде удобно было. На поясе сабля и опять же ножны простые гарда без вычурности с истертой рукояткой. С боку на столе примостилась мурмолка, головной убор в форме колпака, вот только опять же простецкая, отвороты из той же материи, что и сам колпак, разве только с вышивкой. Нет, все из дорогого сукна и стоит ой как не дешево, вот только воевода мог бы и побогаче обрядиться, чай не на поле брани.

Боян, был одет в фряжский кафтан, с узкими рукавами от локтя к запястью, богато изукрашенный золотой и серебряной вышивкой, единственно только, как и у воеводы подол имел разрезы по бокам. На колене покоилась мурмолка отороченная чернобуркой. На поясе в изукрашенных ножнах, сабелька, гарда с каменьями, без сомнений клинок был хорошего качества, весь вид молодого, лет двадцати парня говорил о том, что роду он не худого, а потому всякую всячину себе на пояс цеплять не станет. С другого боку дорогой кинжал, как видно иноземной работы, больно узок, лезвие прямое, сужающееся к концу, да и коротковат.

При словах старшего товарища, а как видно несмотря на разницу в возрасте, они были дружны, а так же начальника, парень вскинулся и уперев правую руку в колено, от чего выпрямился так, словно кол проглотил, бросил на воеводу возмущенный взгляд.

- Ты о чем это воевода? Нешто труса во мне узрел!?

- Остынь, Боян. Кого угодно в тебе готов увидеть, но не труса. Нет в тебе страху и в большей степени, уж не взыщи, по младости лет.

- Градимир, - вот уж имечко никак не подходящее облику воеводы, какой уж тут хранящий мир, хотя, как там иноземные мудрецы говорили: Хочешь мира, готовься к войне. Если так, то да, имя в самый раз, - зачем ты так-то? Ведь не я к тебе рвался, сам позвал.

- Прости, дружище. Но ведь я тебя для чего позвал? Совета спросить. А ты вещаешь, о том, чего мы не можем или моли бы если… А нам не если. Нам сейчас нужно думать, как быть. Великого князя в битве потеснили, полки в большом расстройстве, отходят, преследуемые гульдами, скорее всего до самой Кукши не остановятся. Где это говорить не надо? Коли ворог оседлает тракт, помрет торговля, а от того убытки приключатся.

- Больно толк от нее великий, коли война случилась.

- Не бухти. Толк есть и ты о том знаешь, чай не одни гульды в мире обретаются, многие хотят торговлю с нами вести, вот только коли Карла засядет на дороге, то ходу купцам к нам не станет. Иноземных торгашей он не тронет, ему со всеми ругаться не след, но и к нам не пустит, что до наших касаемо, мало, что как липку оберет, так еще и в полон утащит. А великому князю сейчас каждая копейка дорога, потому как новую армию собирать нужно.

- Так сколько княжеств на тот тракт нанизано, как бус на нитку, а как они взъярятся на гульдов?

- Пустое. С Гульдией воевать себе дороже, опять же из-за одной торговлишки не станут они в свару лезть, тем паче, что торговцы могут пойти по Северному тракту, дольше, но лучше так, чем убытки терпеть.

- А идти торговому люду через Гульдию, стало быть им тут прибыток.

- В корень зришь.

- Так отчего же Миролюб не отправил нам подмогу?

- И так стрелецкий полк прислал, откуда ему больше-то взять? Сейчас ему дай Бог, хоть удержать то, что имеет, да суметь остановить гульдов у Кукши.

- Все одно, у нас только две тысячи стрельцов, да сотня посадской конницы. А гульды идут двумя полками, да при каждом по роте драгун, в круговую три с лишком тысячи выходит. В открытое поле лучше и не соваться.

Иноземные полки в своем составе имели в среднем до полуторы тысячи солдат, по десять рот, у славен, стрелецкие полки не превышали тысячи стрельцов, по десять сотен. Так что даже когда грудь в грудь выходили два полка, перевес был на стороне противника. Плюс к этому, солдаты иностранных держав были наемниками, людьми по большой части семьями и иными заботами не обремененными, чего не сказать о стрельцах, у которых имелись и семья и подворье, опять же пополнение полков шло из своих же семей, а какой родитель отправит кровинушку на убой, потому и обучают они сыновей крепко, не жалеючи, вот только новое у славен приживается плохо, так как старину отринуть не так просто. Опять же семейный человек защищая свой дом бьется без оглядки, а как подале, так совсем иной расклад выходит и назад оглянется и о семье подумает, как они без кормильца.

- Про две тысячи это ты верно заметил, а вот еще вспомни о том, что наши полки из бывалых бойцов, да если успеть исполчить ополчение, это уже сколько получится?

- С ополчением против гульдов? Воевода…

- Да знаю я, что у них на сегодня самая обученная армия, да только и у великого князя нет иного выхода. За стенами мы выстоим, им еще раз пять по столько нужно, чтобы нас раскатать. Но нам-то нужно извести эти полки или восвояси отправить.

- Дак они и к стенам подступать не станут, если им нужно просто тракт перегородить. Встанут лагерем против нас, делов-то.

- То так, - тяжко вздохнул воевода, вот только показалось или он и впрямь бросает на парня лукавый взгляд. - Не нужно им этого. Путь преградить и то ладушки. А как простоят недельку, то тут уж нам нужно будет силу великую собирать, чтобы разбить их.

- Это точно, лагерь за это время они укрепят основательно. Прости воевода, но не вижу я как можно волю Миролюба выполнить.