Злые происки врагов - Клюева Варвара - Страница 14

Через два дня твердыня пала. Анна Леонидовна согласилась стать женой В.

Он поцеловал мне руку, потом посмотрел в лицо, и я увидела, что у него в глазах стоят слезы. Наверное, я все-таки идиотка, но мне самой захотелось реветь. Он первым взял себя в руки и избавил нас обоих от постыдной сцены. «Поехали в ресторан, мы обязаны выпить шампанского!» Но мы никуда не поехали… Через два часа В. все-таки сходил за шампанским. Мы пили в гостиной, на ковре. Залили ковер вином и заляпали воском. Господи, неужели это все происходит со мной?

«Аннушка, я хочу кое-что тебе сказать. Владелец нашей фирмы предлагает мне стать его компаньоном. У меня пока нет нужной суммы, но через полгода я ее наберу. Ты подождешь полгода, родная? У меня очень хорошая зарплата, но пока придется копить, я не могу содержать жену. Не спорь, я знаю, что ты скажешь! Да, ты привыкла жить на учительские гроши, но я не хочу, чтобы у нас все начиналось со счета копеек. Я намерен показать тебе мир, одеть тебя, как королеву, завалить подарками, нанять прислугу, чтобы ты не возилась с кастрюлями и тряпками. Прошу тебя, не отказывай мне в такой радости». В. не позволил мне возможности возразить. В буквальном смысле слова заткнул рот. Поцелуем.

Две следующие записи просто сообщали о том, что Анна Леонидовна счастлива.

Запись от 22 апреля состояла из единственной строчки.

Я решила отдать В. деньги.

В последний раз Анна Леонидовна обратилась к дневнику 25 апреля.

Мы поссорились. Услышав про деньги, В. потемнел лицом. «Так вот чего ты боялась! А я-то никак понять не мог!..» И процедил сквозь зубы: «Нет, Анна, я к твоим деньгам не притронусь!» Я начала его уговаривать, и он на меня накричал. «Чтобы ты потом всю жизнь терзалась, не женился ли я на тебе из-за тридцати сребреников? Не смей больше говорить мне про свои деньги!» И ушел не простившись. Я проплакала всю ночь. Как он не понимает: я не могу ждать полгода! Мне уже тридцать восемь, а я хочу иметь детей!

Санин нетерпеливо перевернул оставшиеся страницы. Пусто. Он уставился в пространство. Уварову нашли мертвой в ночь с 28 на 29 апреля. Можно, конечно, допустить, что произошел окончательный разрыв с женихом, и она приняла яд, считая жизнь конченой. Но тогда возникает вопрос: где деньги? Деньги, которые она предлагала своему В.? Сумма, судя по всему, должна быть немаленькая. В квартире Уваровой не нашли ни наличных, ни банковской книжки. Обстановка вполне соответствовала учительской зарплате… Ни у кого даже и мысли не возникло о каких-то деньгах…

Санин посмотрел на кузину Уваровой, которая терпеливо ждала, когда он закончит чтение.

— О каких деньгах идет речь?

— Не знаю. Но, думаю, Анна продала материнскую квартиру. У тети Оли была большая однокомнатная квартира на Остоженке.

Так-так… Большая однокомнатная квартира в центре могла потянуть тысяч на сорок. В твердой американской валюте. Андрей Юрьевич уже не сомневался, что имеет дело с убийством. Правда, его несколько смущала предсмертная записка… Но там не было подписи. Стало быть, убийца мог заполучить ее при помощи какой-нибудь хитрости.

— Скажите, — снова обратился Андрей к родственнице погибшей, — а других дневников, более ранних, вы не находили?

Та сокрушенно покачала головой.

— Там были тетради — в столе. Я просмотрела пару верхних — формулы, задачи… И отнесла всю стопку в мусорный контейнер.

— Давно?! — в отчаянье воскликнул Санин.

— Неделю назад. Эта-то тетрадка за кровать завалилась. Там в изголовье чемодан со швейной машинкой стоял, и дневник упал между чемоданом и стеной. Потому я его и прочла, что тетрадь отдельно от других была. Мне бы ее первой найти… Вы думаете, Анну убили? Из-за денег?

Андрей Юрьевич думал именно так. О чем и поставил в известность свое начальство. Начальство выслушало его доводы и признало их резонными. Как и следователь прокуратуры. Так Санин получил свое первое дело о предумышленном убийстве. Пока еще — предполагаемом.

Он нашел агентство недвижимости, которое занималось квартирой на Остоженке. Покупателем выступало само агентство. Договор о купле-продаже был подписан 27 января. За вычетом налогов и комиссионных Уварова получила 35 тысяч долларов. Для передачи денег агентство арендовало в банке сейф и заключило с банком договор, по которому доступ к содержимому сейфа одна из сторон могла получить только по завершении сделки, а другая — в случае ее официального расторжения. По свидетельству служащих банка, Уварова забрала деньги до истечения срока аренды. Она приходила несколько раз — очевидно, боялась носить при себе крупные суммы. Но от предложения открыть счет и перевести деньги в банк отказалась. Бог ее знает почему.

Санин снова принялся опрашивать коллег и соседей Анны Леонидовны. Знали ли они о продаже квартиры? Не упоминала ли Уварова о новом знакомом? Может быть, они видели ее в обществе неизвестного мужчины?

Нет, нет и нет — отвечали знакомые покойной. Анна Леонидовна была очень скрытным человеком, в школе даже о смерти ее матери узнали только потому, что ей пришлось отменить несколько уроков. Одна соседка видела пару раз, как Уварова возвращалась домой на такси; ехидная тетка даже поинтересовалась, на много ли повысили учителям зарплату. Но она точно помнила, что Анна Леонидовна приезжала одна и после того разговора больше на такси не каталась.

Санин взялся за заведения, упомянутые погибшей в дневнике. Но ни билетерши, ни гардеробщики, ни швейцары, ни официанты не признали Уварову по фотографии. Оно и понятно: прошло уже два месяца, и за это время перед ними мелькало слишком много лиц.

Андрей Юрьевич почесал в затылке и решил зайти с другого конца. Кто мог знать о крупной сумме, которую Уварова выручила за проданную квартиру? Сотрудники агентства недвижимости — раз. Сотрудники банка, где арендовали сейф на время сделки, — два. И сотрудники банка, куда Уварова положила деньги, — если она положила их в банк, — три.

Санин обратился к следователю, и тот разослал официальный запрос в столичные банки. Результат — отрицательный. Уварова имела только один счет — в сбербанке. И там лежали тысяча триста пятьдесят рублей пятьдесят шесть копеек. Проверка сотрудников агентства недвижимости и банка-посредника тоже ничего не дала. Те, кто хотя бы приблизительно подходил под описание «молодой привлекательный мужчина», смогли убедительно доказать, что по крайней мере в один из тех дней, когда Уварова с таинственным В. ходила по театрам и ресторанам, они находились в другом месте.

Все это кропотливый Санин накопал за неделю.

— Знаешь что? — сказал начальник с состраданием глядя на осунувшегося лейтенанта. — Плюнь ты на это дело! У меня лично был случай, когда одна дамочка наплела в своем дневнике столько небылиц, что всему уголовному розыску за год не распутать. Не было у твоей Уваровой никакого жениха! Она сама его придумала для подслащения горькой жизни. А деньги на бегах спустила.

Андрей Юрьевич пытался возражать, но получил приказ заняться другими делами. А если ему себя не жаль, пусть продолжает свои изыскания в свободное от работы время.

Но расследование зашло в тупик, и в свободное от работы время заниматься Санину было нечем. Он думал. Перечитывал дневник и думал. Кто этот В.? Если верить дневнику, он занимает немаленькую должность в какой-то частной фирме. Вряд ли он солгал Уваровой, ведь она звонила на работу, разговаривала с его секретаршей. А могла бы и приехать, чтобы лично убедиться, существует ли фирма и работает ли там ее суженый. Анна Леонидовна, по крайней мере в первую пору знакомства с В., не страдала излишней доверчивостью. А В., судя по всему, неплохой психолог и совсем уж нагло обманывать подозрительную дамочку не рискнул бы. Но если он шишка в какой-то фирме и хорошо зарабатывает, то зачем ему ее деньги? Не миллионы ведь. Тридцать пять тысяч — это для учительницы целое состояние. Или для милиционера. А для руководителя или одного из руководителей фирмы — мелочь. Ну, не мелочь, но все равно… Убивать из-за них высокооплачиваемый работник не станет.