Лекарство от хандры - Клюева Варвара - Страница 4

Я с большим трудом удержалась от грубой тирады и процедила сквозь зубы:

— Я очень устала и хочу спать. Не могли бы вы оставить меня в покое?

— О, у меня есть отличное импортное средство! Снимает усталость и повышает тонус. Одна таблеточка — и вы свежи, как утренняя роза. Никаких противопоказаний, никаких побочных действий, просто сказка, а не лекарство! Айн момент! — Он высунулся из купе и громко позвал:

— Василий!

Не успела я и глазом моргнуть, как в дверях возник рябой.

— Что случилось? — осведомился он, бросив на меня недовольный взгляд.

— Принеси сюда мой несессер.

— Нет! — взорвалась я. — Ничего мне не нужно! Уходите отсюда, вы оба! Немедленно, слышите?

— Ну зачем же вы так, голубушка? — укоризненно сказал здоровяк. — Я ведь хочу как лучше. Такой милой девушке не к лицу кричать. Хотя я понимаю, это все усталость. Вот примете мою пилюльку, и все как рукой снимет.

Я посмотрела на брюнета в упор и произнесла раздельно и четко:

— Объясните, пожалуйста, своему слабоумному товарищу, что я не желаю принимать никаких лекарств, пить с ним за знакомство и вести задушевные разговоры. Я хочу спать и прошу вас избавить меня от своего присутствия. Я понятно выразилась?

Брюнет поиграл желваками, кивнул и обхватил приятеля за могучую талию.

— Пойдем, Толик. Девушка не нуждается в нашем обществе. Зачем тебе лишние неприятности? Пойдем!

Здоровяк попытался скинуть его руку, но хватка у рябого Василия была железной. Через секунду оба очутились в коридоре. Я проворно захлопнула дверь и заперлась на замок.

«Фу, пронесло! Вот черт, еще немного, и я устроила бы безобразную истерику. Нервы совсем никуда. Нет, вовремя я отправилась в Питер, очень вовремя. Иначе не прошло бы и недели, как превратилась бы в цепную собаку».

За стенкой между тем ссорились. Соседи старались говорить тихо, но то и дело возвышали голоса, и тогда до меня доносились отдельные фразы:

— Да говорю тебе, это случайность!

— Ха, случайность! Бу-бу-бу… По-твоему, это нормально?

— Тише, ты! Бу-бу-бу… У меня глаз наметанный.

— Профессионал, твою мать! А если бу-бу-бу?.. На том свете будем разбираться?

— Ладно, хватит! Бу-бу-бу…

«Интересное дело, — думала я. — Стало быть, у них действительно неприятности. На кой же ляд этот розовощекий детина ломал передо мной комедию?»

Потом соседняя дверь открылась, и ко мне снова постучали. Я поджала под себя ноги и притворилась неодушевленным предметом. Стук повторился, потом послышались шаги, удалявшиеся в сторону купе проводников. Приглушенный голос. Удивленное женское восклицание. Потом снова шаги, на этот раз — уже двух пар ног. Стук в дверь. Женский голос:

— Девушка, у вас все в порядке?

Пока я соображала, стоит ли отвечать, в замке повернули ключ и в дверь просунулась белокурая голова проводницы.

— Вы живы? — Она наткнулась на мой взгляд и осеклась. — Ой, простите, Бога ради! Ваши соседи сказали, будто вы неважно себя почувствовали, а на стук не отвечаете. Я испугалась…

Тут девицу отодвинули в сторону, и на ее месте показался рябой Василий.

— Девушка, на два слова! — быстро проговорил он и юркнул в купе. Я открыла рот, но он затараторил умоляюще:

— Прошу вас, не надо! Пожалуйста, выслушайте меня. Обещаю уложиться в две минуты.

Я заставила себя промолчать, но не потому, что пожалела этого типа. Просто мне стало любопытно. Когда-то в нашем дворе жил пожилой собачник, безобидный сумасшедший. Все конфликты от коммунальных до международных он объяснял делением людей на два больших клана: люди-кошки и люди-собаки. Люди-собаки честны, открыты, прямодушны и не способны на измену. Люди-кошки коварны, бессовестны и корыстолюбивы. Меня наш тронутый философ без раздумий причислил к людям-собакам и, движимый самыми лучшими побуждениями, затевал со мной долгие беседы, поучая уму-разуму. «Никогда не связывайся с кошками, детка, — говорил он. — От них на земле вся пакость. Они будут к тебе ластиться, а потом продадут ни за грош или глаза выцарапают». Чтобы со мной, не приведи Господь, не стряслось такого несчастья, старик учил меня, как кошек распознать. «Ходят они точно на цыпочках и всем телом вихляются, будто без костей. Глаза злющие-презлющие, а как нужно им что-нибудь от тебя, из этих бесстыжих зенок прямо патока течет, и голосок таким воркующим делается, таким сладким. Как заметишь, что вокруг тебя эта нечисть вьется, хватай палку и гони в шею, пока не околдовали!»

До этой поездки я не встречала человека, который бы так точно соответствовал приведенному выше описанию, как этот рябой красавчик. Пластика у него действительно была потрясающая, глаза — злющими, а теперь из них и в самом деле сочилась патока. И голос стал бархатистым. И если я не спешила схватить палку, то лишь потому, что мне до смерти захотелось узнать, чего же ему от меня на самом деле понадобилось.

— Анатолий мне вовсе не друг, — говорил между тем представитель семейства кошачьих. — Я работаю у него телохранителем. Та еще работенка, скажу я вам! Он, как и все толстосумы, избалован до невозможности. Когда не может добиться своего, устраивает мне самый настоящий ад. Сейчас вот ему втемяшилось в голову поболтать с девочкой. У него серьезные неприятности, и ему хочется таким образом отвлечься, снять напряжение. Если вы не согласитесь составить ему компанию, босс способен поднять на ноги весь поезд, лишь бы найти себе хорошенькую собеседницу. А нам сейчас ни в коем случае нельзя привлекать к себе внимание. Такие у нас обстоятельства… впрочем, вам они ни к чему. Я хочу сказать, что если он найдет себе какую-нибудь девицу, вам все равно не дадут поспать. Анатолий, подвыпив, становится очень шумным, понимаете? А если вы согласитесь посидеть с ним, обещаю: долго это не продлится. Я подмешаю ему в коньяк снотворного, и через полчаса вы спокойно уйдете к себе отдыхать. За безопасность вашу я ручаюсь. Мой босс хоть и бабник, но рук никогда не распускает, можете мне поверить.

Он тщательно подбирал слова, стараясь говорить убедительно, но я не верила ни единому слову. Во-первых, судя по моим впечатлениям, отношения этой парочки совершенно не вписывались в схему «хозяин — телохранитель» Я готова была поспорить, что лидером в их тандеме был как раз рябой Василий. Во-вторых, я печенкой чувствовала, что нужна им вовсе не как приятная собеседница и даже не в качестве девочки для утех, а по какой-то другой, и весьма серьезной, причине. Слишком уж настойчиво и напряженно меня уговаривали. А ведь я вполне определенно дала понять, что в обществе не нуждаюсь. Вряд ли ответ в такой резкой форме можно было принять за кокетство. И вообще, если уж на то пошло, не тяну я ни на роковую красавицу, ни на девицу легкого поведения, и нужно быть слепым кретином, чтобы этого не заметить.

— Понимаю, что выгляжу навязчивым, что моя просьба вам неприятна, — и готов заплатить хорошую компенсацию за моральный ущерб. Сколько вы хотите за получасовую беседу с моим капризным хозяином?

— Тысячу долларов, — брякнула я первое, что пришло мне на ум. Заламывая несусветную плату, я преследовала вполне определенную цель — прощупать своего собеседника. Если Василий не врет, и я нужна ему, чтобы исполнить дурацкую прихоть босса, то сейчас он повернется и уйдет. Я, конечно, не очень хорошо знакома с прейскурантом на подобные услуги, но думаю, две тысячи долларов в час многовато даже для первоклассной гейши. Если же я права и причина, по которой эти двое не желают оставить меня в покое, более основательна, рябой начнет торговаться.

— Договорились, — быстро сказал он и, увидев мой разинутый рот, рассмеялся. — Я не спятил, честное слово. Просто, если Анатолий устроит дебош, это обойдется ему куда дороже. Вы не думайте, я не из своего кармана собираюсь платить. Завтра босс протрезвеет, поймет, каких дел едва не натворил, и все мне вернет, еще и сверху накинет. Чего-чего, а денег у него хватает. Правда, дури тоже.

«Вот это да! — думала я ошалело. — Дело-то, стало быть, нешуточное, если они готовы такую сумму выложить. Какого же черта им нужно? Может, это парочка сексуальных маньяков, убивающих особо изощренными способами? Но тогда им придется убрать и проводницу — она, надо полагать, хорошо разглядела своих пассажиров, пока точила с ними лясы. Милиция с ее слов сделает фоторобот, развесит на всех столбах и рано или поздно поймает душегубов… Фу ты, какая чушь в голову лезет! Где это видано, чтобы маньяки потрошили женщин в таких неподходящих условиях? Нет, тут что-то другое… Но что? Я не имею отношения ни к влиятельным персонам, ни к шпионским секретам, для продажи в бордель слишком стара, для банального грабежа слишком бедна. Денег при мне меньше, чем они заплатили за свое отдельное купе, не считая мзды студентам, одолжившим им паспорта. В чем же дело?»