Как избежать замужества - Клюева Варвара - Страница 39

— Ну, если нет другого выхода…

— Не надо, — послышался у меня за спиной дрожащий голос Ларисы. — Лучше мы сами перейдем к ним.

Я повернулась. Лариса стояла в дверях гостиной, прислонясь к косяку. Она продолжала плакать; слезы бежали по перемазанным тушью щекам, оставляя заметные дорожки; крохотный белый платочек, стиснутый в кулаке, промок насквозь. Но теперь ее хотя бы не душили рыдания.

— Хорошо, если вы не против, так и сделаем, — согласилась я и снова повернулась к Марку:

— Но Павла Сергеевича тоже нельзя бросать.

— С ним останется Прошка. Мы возьмем только Лешу.

Я сильно сомневалась, что Прошка согласится остаться в одиночестве у постели беспомощного старика, но делиться своими опасениями с Марком не стала. В конце концов, если наш Храбрый Портняжка упрется, они с Генрихом могут взять с собой его, а Леша присмотрит за Павлом Сергеевичем.

Дверь триста восемнадцатого номера была открыта. В гостиной на кожаном диване сидели Генрих и Наталья. Наталья, бледная и неподвижная, напоминала мраморную статую. Генрих сидел, понуро опустив плечи, и держал ее за руку. В кресле перед телевизором развалился, запрокинув голову, Вальдемар. Глаза его были закрыты, а рот, наоборот, широко открыт. Мощный храп и густой запах перегара не оставляли сомнений по поводу причин его бесчувственного состояния.

Когда мы вошли, Генрих вскочил и заботливо усадил Ларису на диван. Наталья стряхнула с себя оцепенение и обняла новоявленную вдову. Лариса уткнулась ей лицом в грудь и снова разрыдалась. Генрих с Марком быстро ушли. Я, не зная, куда себя девать, покружила по комнате и остановилась перед баром. Судя по количеству наполовину опустошенных бутылок, которые там стояли, Вальдемар был мертвецки пьян все двое суток, что мы провели в отеле.

— Лариса, по-моему, вам следует выпить стаканчик чего-нибудь крепкого. Налить вам коньяку?

Она подняла голову и посмотрела на меня с таким ужасом, будто я предложила ей стаканчик сулемы.

— Нет! Нет! Лева… он выпил виски и… — Спазм перехватил ей горло, и она не сумела закончить фразу.

Наталья снова прижала ее к себе и погладила по рыжим волосам.

— Постарайтесь пока не думать об этом, — сказала она ласково. — И, по-моему, вы напрасно боитесь выпить. Посмотрите на Володю… — Уголок ее рта искривился в неприязненной гримасе. — Он перепробовал содержимое почти всех бутылок в нашем баре и, как видите, чувствует себя гораздо лучше всех остальных.

— Я не… Лучше не надо. Простите, я постараюсь взять себя в руки…

— Господи, о чем вы? Мы вовсе не хотим, чтобы вы себя сдерживали. Просто алкоголь хоть немного притупит боль. Если не хотите коньяку, выпейте хотя бы валокордина. Варвара, вы не достанете из аптечки?

Я сходила в ванную, нашла в аптечке валокордин, налила в стакан холодной воды из-под крана и принесла в гостиную.

— Сколько капель?

— Наверное, двадцать, — сказала Наталья. — Еще у меня есть элениум, но таблетки, наверное, лучше принять на ночь.

Я накапала лекарство в стакан и протянула Наталье, которая бережно оторвала от груди Ларису и поднесла стакан к ее губам.

— Ну же, выпей, моя хорошая.

Ласковое обращение вызвало у Ларисы новый приступ рыданий. Она долго стучала зубами о край стакана, прежде чем ей удалось до конца выпить содержимое.

«Неужели она любила этого жуткого типа? — думала я, глядя на ходящие ходуном узкие плечи. — Любила, несмотря на его бандитскую внешность, вечную угрюмость, злобный нрав и дурное с ней обращение? Или ее просто потрясла его смерть? Да, досталось, бедняжке! Вчера у нее на руках скончался Борис, сегодня муж… Но почему же убийца выбрал этих двоих? Да, общие дела у них были, но больше, насколько нам удалось узнать, никто в этих делах участия не принимал. Хотя для того чтобы выяснить это наверняка, нужно поговорить с Ларисой. Если убийца, к примеру, Георгий, он, естественно, умолчал о своих связях с Левой, поскольку, вероятно, уже тогда планировал его убить. Может быть, когда я с ним говорила, он даже успел подсыпать яд в эту злосчастную бутылку виски. Кстати, не исключено, что не только в нее. И если Ларисе известно что-то о делах мужа с Георгием, она тоже представляет для последнего опасность…»

Тут у меня перед глазами возникло перекошенное от страха лицо Замухрышки, его конвульсивно дергающаяся щека и лоб, покрытый капельками пота.

"Нет, хоть убей, не могу поверить, что он убийца. Легче уж представить в этой роли Вальдемара… Черт, как же я раньше не сообразила?! Деньги! Огромная сумма, которую задолжал Вальдемар! У кого он мог ее занять? Кто рискнет доверить крупную сумму мелкому бизнесмену с непомерным самомнением и куриными мозгами?

Что там Наталья рассказывала Прошке? Борис привел Леву к ним в дом два года назад, после того как удачно свел его с западной фирмой. Лева был так ему благодарен, что расщедрился на процент с прибыли, хотя Борис не скрывал, что действовал по поручению зарубежного клиента и получил вознаграждение за услуги. Отсюда следует, что настроен Лева был весьма благодушно. Вальдемар же, по словам Георгия, изнемогал от зависти к богатому шурину и наверняка мечтал переплюнуть Бориса по масштабам бизнеса. Изобретя проект быстрого обогащения, он, вероятно, обратился к Борису за финансовой поддержкой, но тот знал цену бывшему однокашнику и мужу сестры, а потому дал ему от ворот поворот — иначе зачем бы Вальдемару занимать деньги на стороне? Пока все вроде бы логично.

Мог ли Вальдемар обратиться через голову шурина к его более богатому партнеру? Определенно да. Этот красавчик из тех, кто играет по собственным правилам. А вот мог ли прижимистый Лева отвалить малознакомому человеку крупную сумму денег — это вопрос. Но в принципе мог. Он был хорошо осведомлен о финансовом положении Бориса и видел, что тот привязан к сестре. К тому же Лева после заключения выгодной сделки пребывал в добром расположении духа. Почему бы ему не облагодетельствовать родственника такого полезного человека, как Борис? Тем более под хорошие проценты. По словам Прошки, на выплату процентов ушла дача, иномарка и драгоценности Натальи.

А потом Вальдемар потерял все деньги и понял, что с долгами расплатиться не может. Он кинулся в ножки Борису, но и тот сам был в стесненном положении из-за строительства отеля. Лева наверняка не отличается долготерпением и склонностью к всепрощению. Вальдемар понял, что загнан в угол и единственный выход — смерть заимодавца. Да, но зачем он убил Бориса? Может быть, по чистой случайности? Сыпанул отравы не в ту тарелку? Не исключено. А возможно, решившись на одно убийство, Вальдемар просто утратил чувство меры и захотел сразу и от долгов избавиться, и разбогатеть. Но скорее все-таки первое. На это указывает использование двух разных ядов. Вероятно, второй, быстродействующий, Вальдемар прихватил с собой просто на всякий случай, а отравить Леву планировал с помощью первого — тогда смерть могли списать на пищевое отравление. Когда выяснилось, что отрава попала не по назначению, пришлось прибегнуть к запасному варианту.

Остается нападение на истопника. Оно как-то не вписывается в нарисованную картину. Едва ли Павел Сергеевич мог видеть, как Вальдемар подмешивает яд в бокал, — старика с нами не было. И по моей версии Вальдемару вроде бы ни к чему заниматься ночью в кустах таинственными делишками, так что вряд ли Павел Сергеевич застиг его на месте преступления. Чем же объяснить покушение на старика? Радиотелефон! Когда мы с Лешей расспрашивали Павла Сергеевича о пропаже, то забыли поинтересоваться, не встретил ли он в то утро кого-нибудь на пути в котельную и обратно. Вальдемар мог случайно столкнуться со стариком и притвориться, будто вышел подышать свежим воздухом, но потом испугался, что Павел Сергеевич вспомнит о ранней встрече и поделится воспоминанием с кем-нибудь еще. А заподозрив Вальдемара в краже телефонов, мы сумели бы восстановить и всю картину преступления.

Надо же, как складно! Так, а теперь: была ли у Вальдемара возможность совершить все эти злодеяния? Что касается отравления Бориса, сомневаться не приходится — возможность подмешать ему яд была у любого, кто в тот вечер ужинал с нами. Собственно, убийце даже не нужно было сыпать отраву за столом, он мог спокойно прийти к Борису в номер. Но если предположить, что произошла ошибка, то, скорее всего, это случилось за столом.