Космоэколухи - Громыко Ольга Николаевна - Страница 58

При виде четырех ног, торчащих из-под туши двигателя, капитан слегка подвис. Причем торчали они не просто так, а вперемежку, и Станислав потратил несколько минут, пытаясь понять, как выглядит все остальное и что можно делать в такой позе.

– Ой! Ага… Ого!.. Да-а-а… – гулко и интригующе доносилось из «любовного гнездышка» (или, скорее, норки). – Ух ты, какой большой! Дай-ка я его сейчас…

В следующий миг из щели с треском брызнули искры и потянуло жженым пластиком. Взъерошенная кошка, успевшая сунуть туда нос, с вытаращенными глазами пролетела мимо капитана и скрылась в коридоре.

Станислав попятился, ради своего душевного покоя решив не выяснять, что же там все-таки происходит.

– Михалыч показывает коллеге свой двигатель, – громко сообщил он, вернувшись в пультогостиную. – В смысле, двигатель нашего корабля!

– Пожалуй, я не прочь выпить еще чашечку кофе, – внезапно передумал Роджер, снова усаживаясь на стул. – Двигатель – дело серьезное!

Сутки на транспортнике длились стандартные двадцать четыре часа, а чтобы экипаж чувствовал себя максимально комфортно, спектр света в течение «дня» слегка менялся: «утром» похолоднее, побелее, «вечером» – больше теплых, желтоватых лучей. Можно было еще включить режим «закат», однако он оказался таким апокалиптичным, что команда предпочитала настраивать биоритмы без его помощи. Например, просто пригасить свет и почитать или посмотреть что-нибудь расслабляющее.

В одиночку сидеть за терминалом в каюте Полине было скучно, и она попросила Дэна пустить ее за навигаторский пульт. Рыжий без возражений встал, потянулся и пошел заваривать чай, а девушка разложила по вирт-окнам все имеющиеся в библиотеке галактические энциклопедии и принялась искать статьи о Новой Земле-7 и ее загадочном небесном покровителе. Точнее, вначале воровато покосилась на Дэна, стоящего спиной к ней у кухонного стола, и ткнула пальцем в иконку папки «Личная информация». Иконка мигнула, но новое окошко из нее не выскочило. Навигатор неспешно оглянулся, выразительно посмотрел на подругу и вернулся к своему занятию, а девушка, покраснев, – к своему.

– Этот камень называется небесным хрусталем, – сообщила она пять минут спустя. – В горах его довольно много, жилы выходят прямо на поверхность – полюбуйтесь, какая красота! – Полина увеличила сделанный с разведзонда снимок горной гряды. Макушки блестели под солнцем, как обсыпанные стеклянной крошкой. Преобладал зеленый цвет, но красных крупинок тоже хватало. – Считается поделочным, но слишком хрупок, поэтому чаще используется в необработанном виде, в качестве религиозных талисманов и для выкладки мозаик.

– Ничего себе хрупкий, – хмыкнул Теодор. – С такой высоты свалиться и не раскрошиться.

– Он же свалился на меня! Точнее, в меня. – Полина поморщилась и напоказ вытянула ногу, хотя та уже почти не болела: современные регенеранты действовали быстро, да и больше суток прошло.

– Вот в тебе бы и раскрошился, – заметил пилот, и девушка тут же ощутила в глубине рубца зуд и покалывание.

– Видимо, прочность зависит от вектора приложения силы. – Дэн поставил кружку на край пульта, сосредоточенно ощупал камень, понюхал, тронул кончиком языка и заключил: – Какой-то силикат. Неядовитый. Несъедобный.

– Ты его еще откусить попробуй! – возмутилась девушка. – Отдай.

Но киборг, чем-то заинтересовавшись, покрутил камень в пальцах, а потом аккуратно поставил возле кружки на острие. Полина потянулась его подхватить, однако осколок, к ее огромному удивлению, пару раз качнулся и замер.

– Центр тяжести сильно смещен к острию, – пояснил Дэн. – Несмотря на внешнюю асимметрию, у этой штуки идеальный баланс.

– Серьезно? – Камнем завладел Теодор и принялся подкидывать его на ладони, все выше и выше. – Точно, глядите: каждый раз поворачивается клювом к земле! Упс…

Друзья посмотрели на него с одинаковым осуждением: Полина из-за камня, Дэн из-за чая. И ложечки, как назло, в кипятке не было – рыжий размешал сахар, сполоснул ее и убрал на место.

– Ну он же неядовитый и нерастворимый, верно? – беспечно уточнил пилот. – Выпьешь чай и достанешь.

Дэн, наверное, так и поступил бы – порог брезгливости киборгов был скорее чертой между съедобным и несъедобным, – но Полина поспешно накрыла кружку ладонью:

– А вдруг он его нечаянно проглотит?

– Значит, отдаст попозже. Да шучу я, шучу, пинаться-то зачем? – Пилот нехотя поставил игру на «паузу» и вылез из кресла. – Щас этот вылью и новый сделаю.

Удовлетворенная девушка вернулась к энциклопедии.

– Интересно, почему камни сыплются из туч только во время праздника и как они вообще туда попадают? Я почитала – дожди здесь бывают семь – десять раз за сезон, но «святой» сходит только с первым.

– Может, из-за электромагнитного шторма в горах происходит что-то еще? – предположил Дэн. – Например, извержение вулкана, который выбрасывает камни на значительную высоту, а ветер сносит их на город.

– Тогда горстью щебня не обошлось бы. И где дым, грохот, потоки лавы, подземные толчки? – Полина прошла по еще одной ссылке. – Во, нет там вулканов. Только соленые термальные источники.

– А в энциклопедии оно как объясняется?

– Никак. Гора объявлена священной, на нее никого не пускают, тем более ученых. – Девушка с досадой смахнула бесполезные вирт-окошки. – Неужели им самим не интересно, что там происходит?

– Полли, ну ты как ребенок, – фыркнул Теодор, гремя кружками: пилоту тоже захотелось чая. – Прикинь: вот залезут они на гору и обнаружат, что никакого святого там нет! Или, хуже того, что он там есть.

– Почему – хуже?

– А вдруг он о них ни сном ни духом, просто коврик с горы вытряхивает?

На подлете к планете по обшивке что-то стукнуло – не то мелкий метеор, не то банальная консервная банка: несмотря на огромные штрафы и инстинкт самосохранения (погибнуть, столкнувшись на предсветовой скорости с собственным рваным башмаком, никому не хотелось), в космос нет-нет да и выпархивал бытовой мусор. Сигнал с одного из температурных датчиков исчез. Мелочь, но неприятно, особенно когда предстоит пролет сквозь довольно плотную атмосферу. Так что Теодор вывел корабль на орбиту, заглушил двигатели, и Михалыч, собрав инструменты и взяв в помощники Дэна, отправился ликвидировать поломку.

– Главное, скафандр не забудь надеть, – заботливо напомнил напарнику пилот. – Там сегодня холодно.

Навигатор укоризненно покосился на приятеля, давая понять, что эта шутка ему осточертела и вообще никогда не нравилась, но Тед только бессовестно захихикал.

После операции Дэн приходил в себя очень тяжело и долго. Первые двое суток он держался только на аппаратах жизнеобеспечения и стимулирующих инъекциях, лишь на третий день начав дышать самостоятельно – и то приборы время от времени принимались призывно верещать, заставляя Вениамина все бросать и мчаться в медотсек.

А на пятую ночь, когда дежуривший в медотсеке Теодор отлучился в туалет, рыжий безжалостно ободрал с себя все датчики, капельницы и катетеры, сполз с кровати и отправился на «прогулку».

Пилот нашел его на полу возле шлюза, бессильно привалившимся к стене. К счастью, после ремонта аварийные коды сменили и Дэн не смог открыть даже внутреннюю дверь. Хотя пытался, судя по измазанной кровью панели.

– Ты чего, рехнулся? – больше от страха, чем от злости напустился Тед на приятеля. – Какого хрена тебе тут надо, а? Решил свежим вакуумом подышать?

Дэн не отвечал, глаза у него были совсем пустые. И не сопротивлялся, когда пилот сгреб его в охапку и потащил обратно.

Вениамин, конечно, ругался страшно – причем в основном на Теда, не уследившего за больным. От того количества химии, которым рыжего накачали во время и после операции, могло померещиться что угодно, друзья так и не допытались, что именно. Больше Дэн подобных номеров не откалывал и, еще денек потрепав доктору нервы, наконец-то пошел на поправку – по крайней мере физически. Умирать он определенно не хотел, и все мало-помалу решили, что навигатор просто словил наркотическую «белочку».