Космоэколухи - Громыко Ольга Николаевна - Страница 38

– Что случилось?

– Ничего, – досадливо огрызнулся пилот. – Тебе эти вопли под ухом разве не мешают?

– Нет, я их фильтрую, – честно ответил киборг. – Как несущественные.

– Мря-а-а! – обиженно подтвердила кошка с пульта.

Пилот поморщился:

– Столько фильтра я в уши затолкать не смогу. Кстати, чего ты тут спать повадился? Клаустрофобия разыгралась?

Дэн серьезно подумал и отрицательно покачал головой:

– Нет. Я не боюсь спать в каюте. Просто здесь – лучше.

– Почему?

Рыжий замялся. Объяснение было длинным и, как Дэну казалось, очень глупым. В каюте не было ни одной принадлежащей ему вещи. Собственно, у него вообще не было личных вещей – кроме свитера, который он и так не снимал. Но здесь по крайней мере стоял короткий кривоногий диванчик, а не стандартная, пусть и ортопедически правильная койка. На диванчике же приходилось повертеться, чтобы найти удобную позу; за это он Дэну и нравился. А еще – за предоставленный выбор. Да, экипажу положено спать в каютах, но не приказано. В отличие от «оборудования».

– И-и-ау! – снова напомнила о себе кошка, и Тед мигом забыл о своем вопросе.

– Котеночек, да? – зловеще уточнил пилот, вспомнив последний разговор с Полиной.

– Судя по ряду косвенных признаков, эта особь уже достигла половой зрелости, – заключил Дэн, сползая с дивана.

– И сейчас мы ее будем удовлетворять! – Теодор кровожадно потянулся за стоящей в углу монтировкой, но в последний момент сжалился и заменил ее шваброй. – Киса-киса-киса, – вкрадчиво заворковал он, медленно надвигаясь на усатую сирену.

– Йоу-у-у… – томно провыла та, изогнувшись так, что пилот одновременно увидел и ее морду, и задницу с призывно оттопыренным хвостом. Обманутый такой покорностью, Тед перебросил швабру в левую руку и попытался просто схватить кошку за шкирку, но в последний момент дама решила пококетничать и, игриво полоснув кавалера когтями, спрыгнула с пульта. Швабра два раза бесплодно саданула по полу, а потом уткнулась в боковину диванчика. Теодор упал на колени и потыкал под него палкой. Кошка зашипела и зашуршала, не то уворачиваясь от нее, не то отважно атакуя.

– Все понятно?! – грозно осведомился пилот и, решив, что певица достаточно устрашена и откажется от гастролей хотя бы до утра, оперся на швабру и выпрямился.

– Ува-а-ау! – несгибаемо донеслось из-под диванчика.

Тед в сердцах пнул его в бок.

– Яу-яу-у-у! – отозвался тот, как игрушка-пищалка.

Дэн наклонился и приподнял диванчик за край. Кошки там не оказалось: в днище зияла прямоугольная дырка, ведущая в ящик для белья. Туда швабра тоже не лезла, не желая сгибаться не то что под нужным углом, а и под каким-либо вообще.

Тед задумчиво поглядел на руки – правую, свежеободранную и нещадно саднившую, и левую, только-только поджившую. Обе было жалко.

– Обмотай чем-нибудь, – посоветовал Дэн.

Пилот кивнул, стянул футболку, накрутил на кисть и осторожно сунул ее в ящик. Кошка тут же вылетела оттуда прямо ему в лицо, проскакала по голым плечам, украсив их затейливым татуажем, и помчалась через пультогостиную к коридору. Выпущенный диванчик грохнул об пол и немного об Теда, попытавшегося его подхватить.

Киборги оказались лучше приспособлены к охоте на кошек, и Дэн в красивом вратарском прыжке на низкий мяч изловчился сцапать ее за хвост. Вместо того чтобы развернуться и объяснить ловцу его ошибку, кошка неожиданно решила: раз догнал, то достоин – и тоже распласталась животом по полу, взмуркивая и перебирая лапками от нетерпения.

Но в качестве любовных игрищ Теодор подскочил и накрыл ее железным баком, который Михалыч все забывал оттащить в свое логово.

– Ага, попалась! Ну все, теперь можно спокойно…

– Йяу-у-у… – печально всхлипнула кошка под баком и, приятно удивленная акустикой, уже увереннее продолжила: – Йа-йя-а-ау-у-у!

– Кажется, добровольно она не заткнется, – разочарованно заметил Тед. – Может, выкинуть ее тишком за борт, пока никто не видит?

– Полина нас не простит. – Дэн медленно, щадя больной и заново отшибленный бок, поднялся с пола.

– А мы скажем, что она сама выскочила.

– В открытый космос?

– В открытый шлюз! А космос был трагической случайностью.

Пленница на миг притихла, а потом разразилась такой руладой, что в пультогостиной стало одной благодарной слушательницей больше.

– Что вы делаете? – возмутилась она с порога. – Стыдно мучить бедное беззащитное существо!

– По-моему, ей совершенно не стыдно. – Пилот полуобернулся, демонстрируя Полине окровавленные плечи.

– Подумаешь, пара царапинок! Она же не со зла, у нее просто гормоны играют.

– Да пусть бы играли, но какого фига они поют? – Теодор подобрал мятую и измазанную пылью футболку.

– Это природа, ее шваброй не изменить! Животному плохо, а вы над ним еще и издеваетесь.

Девушка подошла к баку и, прежде чем Тед успел ее остановить, перевернула емкость. Напарники успели заметить два ошалело блеснувших глаза, а в следующий миг кошки на этом месте уже не было.

– Ну вот, – с упреком сказал пилот, – теперь опять ее ловить.

– Зачем? – удивилась Полина. – Мы же все равно ничем не можем ей помочь. Покричит три-четыре дня и успокоится.

– Ей?! Три-четыре? Немедленно отдай мне значок! – потребовал Теодор. – Он на тебя плохо действует.

– Ни за что! – Девушка патетично прижала ладонь к груди, хотя «награда» природозащитников осталась на комбинезоне в каюте. – Моя прелес-с-сть…

Кошка, видя, что общее внимание переключилось на другую самку, оскорбилась, вспрыгнула на стол и возмущенно заорала на изменников. Звук был такой громкий и противный, что Полина немедленно переметнулась на сторону зла и вместе с приятелями принялась крадучись окружать певицу.

– Маша, полный свет! – загрохотало от коридора.

Ослепленная Дикая Охота оцепенела, тщетно пытаясь притвориться голограммой.

Капитан только посмотрел, а нашкодившими котами почувствовали себя все, кроме собственно кошки.

– Станислав Федотович, мы… – робко начала Полина.

– Вижу, – веско проронил капитан, разворачиваясь. – Маша, ночной режим!

– Вот черт… – тихо, обреченно проскулила вновь воцарившаяся темнота, имея в виду то ли ситуацию, то ли нежданного ревизора.

– Хм? – уточнил Станислав.

Темнота стыдливо безмолвствовала.

Когда капитан, позевывая в ладонь и туда же украдкой усмехаясь, шел обратно в каюту, в коридор выглянул встревоженный Вениамин:

– Что случилось? Что там за вопли?

– Все в порядке, – сонно махнул рукой Станислав. – Это наши олухи кошку гоняют.

– Вдвоем?

– Нет, втроем.

– Значит, и правда порядок, – успокоился Вениамин и спрятался обратно.

К утру у кошки окончательно перемкнуло и без того ржавые контакты. Она отказалась от еды и даже от попыток украсть ее с чужой тарелки, утратила всю дикость и по пятам ходила за Станиславом Федотовичем, то и дело забегая вперед и с надрывным мурчанием падая под ноги.

– Чего ты ко мне прицепилась, дура? – ругался капитан, нарочно вполсилы на нее наступая. – Задавлю же!

– О-о-о! – блаженно плющилась кошка и смотрела на Станислава влюбленными глазами.

– А к кому ж еще? – ревниво заметила Полина. – Она инстинктивно отдает предпочтение вожаку стаи, который обеспечит ей самое сильное и здоровое потомство.

– С каких это пор коты живут стаями?

– Ну, местной популяции, – поправилась зоолог. – В каждой деревне такой есть – здоровенный, полосатый, одноглазый и весь в шрамах. На него потом половина котят похожа.

– Спасибо на добром слове, – с горечью сказал капитан, в сотый раз спотыкаясь о недвусмысленно выгнутую кошачью спину. Но запереть ее не требовал: тогда жертва гормонов начинала орать так громко и горестно, что Станислав чувствовал себя средневековым князем, сославшим нелюбимую жену в монастырь.

– Если на Самородке будет ветеринарный ларек, купим ей волшебную таблеточку, – пообещала Полина.