Возвращенец. «Элита пушечного мяса» - Полищук Вадим Васильевич "Полищук Вадим" - Страница 13

Очнулся Лопухов от толчка локтем под ребра, сосед, добрая душа, постарался при приближении капитана. Капитан остановился напротив Акимова, на секунду задумался и спросил.

- Сколько человек у тебя во взводе?

- Пятеро, товарищ капитан. Вместе со мной.

Комбат пробежался взглядом по лицам замерших бойцов, задержался на Лопухове. Вова натянул бодрое выражение лица, дескать "я не сплю, я бдю", хотя спать хотелось смертельно. Капитан повернулся к Акимову.

- Батальону поставлена задача: удержать станцию до завтрашнего полудня. Это единственная дорога, по которой немцы могут обойти батальон. Займешь своим взводом переезд, и до полудня немец через него пройти не должен. После полудня выдвигаешься к станции на соединение с батальоном. Ясна задача?

- У нас даже пулемета нет, товарищ капитан.

- Ты же знаешь, сержант, на весь батальон всего два ручника. Тебе ни одного выделить не могу. Так что выполняй задачу наличными силами.

- Есть! Взвод, выйти из строя!

Пять человек остались на краю дороги, пропуская хвост колонны, свернувшей направо.

- Ну что, мужики, пошли?

Пятерка взобралась обратно на насыпь и огляделась. До ближайшего леса около километра, между лесом и насыпью лежало голое поле, на котором кое-где виднелись оставшиеся скирды соломы.

- Насыпь высокая, техника через дорогу пройдет только по переезду, - высказал свое мнение взводный. - Как оборону впятером держать будем?

Все промолчали.

- Лопухов, опять спишь! Как воевать думаешь?

- Мост надо взорвать.

- Точно, - обрадовался народ, - взорвем мост, и хрен они тут вообще появятся!

Мостик через ручей или мелкую речушку батальон миновал минут тридцать назад, следовательно, до него отсюда километра два. Мост не длинный, метров пять-шесть, деревянный, но, по виду, весьма прочный - грузовик выдержит. Берега у ручья крутые, а дно, вроде, топкое. С ходу не перескочить, почти противотанковый ров. А лес там молодой, так просто починить не удастся, несколько часов фрицы точно провозятся.

- Мысль хорошая, - одобрил взводный, - можешь, когда захочешь. Только, чем взрывать будем?

Ручных гранат для такого дела явно недостаточно, да и мало их.

- Тогда, сжечь.

- Дважды молодец. Спички есть?

- Нет.

- Держи, - сержант сунул Вове коробок, предварительно встряхнув его, и убедившись, что он не пустой.

Однако выполнять задачу, поставленную столь ненавязчивым способом, Лопухов не спешил. Внимание его привлекла будка на переезде. Электричества к ней не подведено, а освещать ее и сигналы проходящим ночью поездам подавать чем-то надо, следовательно… Плевый навесной замочек на дверях сдался первому же удару приклада. Внутри было сумрачно, но почти чисто и не пыльно, будка стала необитаемой совсем недавно. Внутри стояла буржуйка, топчан и маленький столик. А на столе - керосиновый фонарь со сменными цветными фильтрами. И не пустой. Но остатков в фонаре для задуманного явно недостаточно. Под столом отыскалась бутыль из темного стекла, заткнутая квачом из газеты. Вова выдернул затычку, нюхнул и скривился - то, что надо.

Вещмешок с собой решил не брать, бросил его на топчан, взял винтовку и вышел наружу. А там взводный уже определил места будущих окопов по обе стороны от дороги и народ, сбросив с плеч мешки и шинели, расчехлял лопатки, готовясь приступить к работе.

- Это что? - Акимов кивнул на бутыль.

- Керосин. Ну я пошел?

- Иди.

Идти все-таки лучше, чем копать. Однако путь лежал навстречу наступающим немцам, даже сон куда-то пропал. Минут через пятнадцать он подошел к лесу, еще минут пять ходьбы в сумерках, усугубленных листвой и ветками деревьев, и каблуки застучали по деревянному настилу. Не пять-шесть, а все восемь метров наберется. Сначала Вова хотел просто вылить керосин на мост и поджечь, но, подошел к процессу творчески. Поразмыслив, снял шинель, обмотки и нырнул под мост, оставив мешающую винтовку наверху. Да-а, построено на совесть, не только грузовик, средний танк выдержит. Стараясь не пролить ни одной драгоценной капли в чавкающую под босыми ногами жижу, смочил горючей жидкостью опоры. Настил восстановить недолго, а вот с опорами придется повозиться. Строевого леса поблизости нет, только молодые березы и осины.

Чиркнув спичкой, Вова поднес огонек к смоченному керосином дереву. К его удивлению, все закончилось быстро истаявшей струйкой беловатого дымка. Не бензин. Тогда Лопухов взял газетный квач, который бросил поначалу в грязь, но тот еще не успел намокнуть. Развернул, поджег сухой край и сунул его к дальней опоре. Подождал, пока пламя разгорится, торопливо добрел до опоры у восточного берега и, обжигая пальцы, поднес пламя к дереву. Выбравшись на сухое место, сел, стер налипшую грязь и придвинул закоченевшие ступни поближе к разгоравшемуся огню. Потянулся, расслабился и начал контролировать процесс. Через полчаса, когда из грязи торчали еще дымящиеся, обугленные огрызки свай, он счел свою миссию полностью выполненной и начал собираться обратно.

Обратно Вова вернулся почти в полной темноте, судя по характерным звукам и иногда срывавшимся выражениям, земляные работы шли полным ходом. Мелькнула мысль переждать где-нибудь еще полчасика, но было поздно, его заметили.

- О, Лопух вернулся! Доставай лопатку, присоединяйся.

Хотел было Вова огрызнуться, у самого-то шутника фамилия ничуть не лучше - Белокопыто, но тут его выручил взводный, видимо, сегодня был Вовин день.

- Отставить! Лопухов, у меня в мешке гороховый концентрат остался, свари, пока мы тут копаем. У кого еще что есть?

- У меня только сухари.

- У меня картофельный есть.

Вова хотел воздержаться, но кто-то внутри него ляпнул.

- У меня киселя полбрикета осталось.

- Вот и набрали на ужин, - подвел итог Акимов. - Действуй.

Недолго думая, Вова пустил на дрова обстановку будки, все равно по-другому впятером в тесной будке не разместиться. Вскоре забулькала вода в двух котелках, атмосферу будки наполнили одуряющие запахи, а там и остальные подтянулись. Впервые за несколько недель Три Процента спал в тепле и под крышей. А если добавить к этому почти полный желудок…

Сержант безжалостно растолкал Вову еще затемно.

- Дуй к мосту, выбери позицию, немцы появятся - стрельнешь. Понял?

- Да понял, понял.

Железная печка за ночь остыла, но снаружи было еще холоднее. Лопухов поежился, поднял воротник шинели и натянул пилотку на уши, сунул руки в карманы и побрел по дороге. Несколько раз, споткнувшись и пару раз, едва не упав, он, наконец, добрался до цели, пристроился в ямке за деревом, и, пригревшись благополучно заснул.

От сна к бодрствованию Вова перешел мгновенно, треск мотоциклетного мотора настойчиво лез в уши. Было уже довольно светло, значит, от восьми до девяти утра. Только Лопухов взялся за рукоятку затвора, как мотоцикл выскочил к мосту и замер перед остатками обгорелых досок. За первым из-за поворота появился второй. Пользуясь шумом моторов, Вова дослал патрон в ствол. За мотоциклами нарисовалась угловатая глыба бронетранспортера. Пулеметчик, торчавший над лобовым листом брони, настороженно вглядывался в противоположный берег поверх ствола своего пулемета, который, казалось, смотрел прямо в лицо Вове.

Три Процента замер, боясь шевельнуться. Между тем, фрицы заглушили моторы, слезли со своих железных коней, собрались около остатков моста. Посовещались, затем один из них ткнул пальцем в противоположный берег и выбранный им неудачник, подоткнув полы шинели, начал переправу. Наблюдая за его переходом остальные расслабились, даже пулеметчик приподнялся, чтобы лучше видеть открывающееся зрелище. "Ну его на хрен", решил Три Процента и начал осторожно, боясь пошевелить укрывавшие его траву и пожелтевшие остатки листьев, подтягивать к себе винтовку. "Отползу подальше, пальну в воздух и ходу. Вроде, и приказ выполнил, и под пули башку подставлять не надо". Но тут фриц выбрался на берег, сел, снял сапоги и начал выливать из них набравшуюся воду. Видимо, кто-то из оставшихся сказал что-то смешное и они дружно заржали. Переправившийся фриц огрызнулся, что вызвало очередной приступ гогота. Немецкие солдаты вели себя настолько беспечно, как будто не в России находились, не на войне, а на пикник выехали в своем подберлинье.