Сказки на всякий случай - Клюев Евгений Васильевич - Страница 38

— Потому что, — заговорщически сообщила Правая Крайняя Сардинка, — я слышала, что далеко не все сардинки кладут в масло. Говорят, бывают ещё сардинки в собственном соку… это, наверное, те, которые грешили …

— Которые… что делали? — с ужасом спросила Левая Крайняя Сардинка.

— Грешили! — почти уже совсем неслышно произнесла Правая Крайняя Сардинка и залилась краской стыда. — То есть жили недостойной жизнью. — Почувствовав, что соседки так и не поняли её объяснений, она продолжила: — Жить недостойной жизнью — значит воровать, убивать, обманывать… и так далее.

— Я не воровала и не убивала, и я не обманывала окружающих, — тут же честно призналась Центральная Сардинка.

— И я ничего подобного не делала! — подхватила Левая Крайняя Сардинка.

— За это вас и поместили в масло, — убеждённо ответила Правая Крайняя Сардинка. — А вот если бы вы воровали, убивали и обманывали окружающих, вы бы лежали сейчас в собственном соку!

— Какой кошмар… — в один голос сказали Центральная и Левая Крайняя сардинки. — Лежать в собственном соку — это ещё ужаснее, чем плавать в солёном и холодном море! Вот уж, правда, не позавидуешь этим другим сардинкам… которые грешные.

— Зато нам, безгрешным, наверное, все завидуют! И говорят небось про нас: «Они как сыр в масле катаются!»

— Почему — «как сыр»? — с недоумением спросила Центральная Сардинка.

— Потому что все сыры безгрешные, как мы с вами! — объяснила Правая Крайняя Сардинка. — Ну, сами посудите: вы когда?нибудь видели сыр, который ворует? Или сыр, который убивает? Или сыр, который обманывает окружающих?

— Нет, никогда! — хором ответили соседки.

— Вот то?то и оно, — значительно произнесла Правая Крайняя Сардинка. — Именно за свою достойную жизнь сыры и катаются в масле!

И три безгрешные сардинки, гордые своим сходством с безгрешными сырами, облегчённо вздохнули.

Но некоторое время спустя Левая Крайняя Сардинка осторожно спросила:

— А я слышала, что нас с вами съедят, — верно это?

— Разумеется верно! — ответила Правая Крайняя Сардинка.

— Даже несмотря на то, что мы безгрешные? — уточнила Левая Крайняя Сардинка.

— Даже несмотря на это, — сурово и просто сказала Правая Сардинка. — Потому что когда?нибудь съедают всех — и грешных, и безгрешных.

Три безгрешные сардинки переглянулись… Они были, конечно, огорчены, что их съедят, но утешились тем, что пока они лежат в масле. И чуть позже Центральная Сардинка даже повторила:

— Хорошо тут, уютно… лежишь себе в масле — и в ус не дуешь!

И две другие сардинки опять от всей души согласились с ней.

ОДНО ЗЛОВЕЩЕЕ ЗАКЛИНАНИЕ

Когда очень?очень старый дом на центральной городской площади отремонтировали, сразу стал виден узор над его дверью. Узора этого прежде никто не замечал — и теперь все, понятное дело, принялись внимательно его разглядывать.

Странный это был узор, прямо скажем! Состоял он из тонких палочек, дужек, крестиков и уголков и ничего определенного не напоминал.

— Как Вы думаете, что этот узор означает? — спросила Табличка, на которой было написано имя владельца дома, у другой Таблички, на которой было написано название площади.

Табличка?с?Названием?Площади задумалась. Она не знала, что и предположить.

— Мне кажется, этот узор изображает птичьи следы, — наконец произнесла она.

— Никогда не видела узоров, изображающих птичьи следы, — призналась Именная Табличка. — Наверное, это всё?таки не птичьи следы… Наверное, это какая?нибудь надпись на иностранном языке.

— Пожалуй, Вы правы, — согласилась Табличка?с?Названием?Площади. — Действительно, похоже что надпись. Например, по?японски. Может быть, это какая?нибудь очень мудрая мысль… такая, как «яблочко от яблони недалеко падает».

— У японцев мудрые мысли не про яблоки, — возразила Именная Табличка. — У японцев они… про вишни. Например, «вишенка от вишни недалеко падает».

— Какая разница… яблочко, вишенка? — почему?то обиделась Табличка?с?Названием?Площади и, видимо, не в силах больше бороться с любопытством, крикнула в направлении Узора?над?Дверью: — Нельзя ли узнать, что Вы означаете, если не секрет?

— Это… — растерялся Узор, который и сам уже давно забыл, что он означает, — это… этого я не могу Вам сказать.

— Значит, секрет! — шепнула Именная Табличка соседке: обе они висели гораздо ниже, чем располагался Узор, и рассчитывали на то, что он их не услышит, хотя тот, конечно, прекрасно все слышал. — Наверное, это какое?нибудь зловещее заклинание, которое нельзя произносить вслух!

— Почему нельзя? — спросила Табличка?с?Названием?Площади.

— Ну?у… — задумалась Именная Табличка, — потому, например, что можно накликать беду.

— Как это — накликать беду? — не поняла соседка.

— Как, как!.. Произнесёшь его — и пропал, вот как!

— Куда пропал? — опять не поняла Табличка?с?Названием?Площади.

Именная Табличка вздохнула: какую же всё?таки тупицу она выбрала себе в подруги!..

— Хорошо… не обязательно — пропал, — скучным голосом сказала она. — Бывают ещё такие заклинания, что произнесёшь — и превратишься в кого?нибудь… например, в жабу.

— Очень бы не хотелось, — представив себе эту омерзительную картину, произнесла собеседница. — Неприятно, когда жаба на доме висит— вместо таблички с названием площади… или с именем владельца… — Она подождала некоторое время и опять крикнула Узору:

— Скажите, пожалуйста, а если Вас произнести — превратишься в жабу?

Именная Табличка тут же зашикала на неё, а Узор сказал:

— Конечно превратишься. И многие уже превратились! Табличка ойкнула и даже пошатнулась вправо. Между тем Узор продолжал:

— Я самое зловещее заклинание в мире на самом зловещем в мире языке. Потому меня и поместили так высоко над землей… я очень опасен! Если мной неправильно пользоваться, можно даже погубить мир. Сначала подует страшный ветер, потом начнётся ливень и смоет с лица земли всё сразу. И ничего не останется вокруг — ни единого дома, ни единого дерева, ни единого живого существа… кроме жаб, конечно!

Тут Именная Табличка принялась дрожать от страха, застучав по входной двери медным своим лбом.

— Кто?то стучит, — послышалось из дома, и Хозяин вышел на улицу.

— Никого нет, — сказал он появившейся вслед за ним Хозяйке.

И вместе они с удовольствием окинули взглядом своё отремонтированное жилище.

— До чего же всё?таки красиво стало! — не впервые восхитился Хозяин. Но на сей раз добавил: — Особенно торжественно выглядят эти римские цифры высоко над входом. Просто поверить трудно, что дом был построен в 1865 году… но поверить приходится: видишь, вот тысяча, потом идут сотни… восемь сотен, потом десятки — шестьдесят… и в конце пятерка — галочкой.

— Тысяча восемьсот шестьдесят пять, — повторила за ним Хозяйка.

Они ещё немножко полюбовались домом и ушли внутрь. В мёртвой тишине Табличка?с?Названием?Площади, снова покачнувшись, прошептала:

— Они произнесли заклинание! Что с ними теперь будет?

— Понятно что… — отозвалась Именная Табличка, снова начиная дрожать. — Завтра утром из этого дома на работу запрыгают две жабы…

— Вот гадость?то! — чуть не оторвалась Табличка?с?Названием?Площади.

И, в ужасе переглянувшись, обе с нескрываемым отвращением принялись ждать утра следующего дня.

ЗЕРКАЛО, КОТОРОЕ НЕ ХОТЕЛО ОТРАЖАТЬ НИЧЕГО

Зеркало в этой комнате было единственное, зато немыслимых размеров и очень старое: в тяжёлой раме с завитками и сильно потускневшее. Наверное, оно помнило ещё те времена, когда одно зеркало могло стоить целого состояния! Вы ведь знаете, что в прошлом зеркала были безумно дорогим удовольствием и только очень немногие могли позволить себе иметь зеркало? У бедных людей зеркал не было… да и зачем они бедным? Чтобы видеть, как они бедны?

Так что Зеркало наше явно имело весьма и весьма долгую — и, несомненно, благородную — историю до того, как оно появилось в доме… Правда, истории этой я не знаю, а придумывать не хочу. Только из?за долгой своей истории это было уже довольно усталое Зеркало. Хоть с данным фактом никто, конечно, особенно не считался — и, едва только наступало утро, все наперегонки спешили начинать прихорашиваться перед Зеркалом.