Сказки на всякий случай - Клюев Евгений Васильевич - Страница 32

— Волшебный напиток!

— Волшебный? — переспросил Цветок — и, так и не дождавшись превращения Посетителя Кафе в великана, добавил: — Это же обыкновенная вода!

— Обыкновенная вода и есть волшебный напиток, — ответил Посетитель Кафе, а потом налил в Одноразовый Стаканчик ещё воды — и снова залпом осушил его. А потом ещё. И ещё. И ещё… — Я не знаю точно, сколько именно порций волшебного напитка выпил он из Одноразового Стаканчика, но говорят, что это был необыкновенно жаркий день!

СТРЕЛА, ПУЩЕННАЯ ИЗ ЛУКА

Ради этого стоило жить: ощущение медленно натягивающейся тетивы, короткое замешательство и — вперёд!

Куда вперёд, зачем вперёд… ах, всё равно! Счастье было в том, чтобы лететь, звеня и пронзая плотный воздух, — лететь и ни о чём не думать.

«Не думай ни о чём!» — подтолкнула надёжная рука, и Стрела?Пущенная?из?Лука покинула тетиву.

Только дело?то в том, что никакая стрела не может лететь вечно. Короток путь стрелы — короток и ясен. Стрела должна поразить цель, а уж какая это цель — за стрелу заранее подумают.

Например, маленький чёрный кружок в центре большого круга, заключающего в себе ещё и другие круги, поменьше. А что — достойная цель! Воткнуться прямо в центр — с аппетитным таким хрустом, и чтобы оперение на хвосте ещё секунду?другую подрагивало: знай, дескать, наших! А потом оглядеться по сторонам, увидеть, что другие стрелы ой?как?далеко?от?тебя воткнулись, и — легко вздохнув — сказать: «Каждому своё!»

Или вон тот фанерный болван… тоже хорошая цель. У него между подбородком и животом красный такой треугольник на левой стороне груди нарисован: прямо в треугольник этот и угодить. Пробить фанеру насквозь и высунуть остриё с другой стороны: «Здра?а?асьте, а вот и я, не ждали?»

В воздухе?то на размышления уже совсем никакого времени нет. Тут дело такое: думай?не думай, а полетишь туда, куда направили — слишком надёжна рука и слишком крепка тетива!

— Вы не видите, что ли, куда летите, Стрела?Пущенная?из?Лука? — услышала она вдруг.

Времени на разговоры у Стрелы?Пущенной?из?Лука совсем не было, но оставлять вопрос без ответа ей тоже не хотелось, поэтому она на мгновение задержалась и сказала:

— Куда направили, туда и лечу!

— И куда же Вас направили?

Этот вопрос поставил Стрелу?Пущенную?из?Лука в тупик. Она не знала, куда её направили. Она забыла спросить… Да и не требовалось этого от неё — спрашивать! Требовалось лететь, звеня и пронзая плотный воздух, — лететь и ни о чем не думать.

— А если Вы воткнётесь во что?нибудь живое?

Разговор затягивался — и Стрела?Пущенная?из?Лука, решив положить ему конец, коротко ответила:

— Это меня не касается.

— Тогда посмотрите во?о?он на того Старого Воробья, сидящего на ветке. Через пару секунд Вы угодите прямо в него.

Стрела?Пущенная?из?Лука задержалась ещё на мгновение, чтобы посмотреть на Старого Воробья. Старый Воробей действительно сидел на ветке и читал книгу «О вкусной и здоровой пище». Угодить прямо в него Стреле?Пущенной?из?Лука вовсе не улыбалось.

— Может быть, всё ещё и обойдётся, — уклончиво сказала она. — Может быть, Старый Воробей в последний момент улетит.

— Он читает книгу «О вкусной и здоровой пище», — напомнили Стреле?Пущенной?из?Лука. — А когда он читает такие книги, то забывает обо всём на свете. Даже о том, что умеет летать. Все мы забываем о том, что умеем летать, когда дело касается вкусной и здоровой пищи.

— Но я не могу изменить направления полёта! — воскликнула Стрела?Пущенная?из?Лука. — Пусть этот Старый Воробей сам выбирает: или вкусная и здоровая пища, или жизнь!

— К сожалению, слишком многие в такой ситуации выбирают вкусную и здоровую пищу.

— Ну, что ж… — вздохнула Стрела?Пущенная?из?Лука. — Тогда я ничем не могу ему помочь. Слишком поздно. До него уже один миллиметр!

— За один миллиметр можно много успеть… Стреле?Пущенной?из?Лука за один миллиметр не удалось успеть много. Удалось только успеть заглянуть в книгу, открытую на странице сто двадцать шесть, где речь — судя по заголовку— шла о варениках с вишнями: Старый Воробей оказался сладкоежкой. Удалось ещё успеть заметить, что очки у Старого Воробья сползли на самый кончик клюва, потому что он задремал над варениками с вишнями. Удалось еще успеть услышать счастливый вздох во сне: видимо, снились Старому Воробью именно вареники с вишнями. Вот, собственно, всё, что удалось успеть Стреле?Пущенной?из?Лука за один миллиметр.

Того, что она успела за один миллиметр, ей хватило только на совсем крохотный сдвиг в воздухе — полградуса, не больше. И, со всего размаха врезавшись в эти самые вареники с вишнями, виноватые во всём, во всём, во всём… — она вышибла книгу «О вкусной и здоровой пище» из лапок Старого Воробья, от неожиданности чуть не свалившегося с ветки. Увлекаемая тяжёлой книгой, воткнутая в неё Стрела?Пущенная?из?Лука упала на землю и сломалась под тяжестью переплёта.

Оказавшись на земле и рассматривая оперение на хвосте, отлетевшем в сторону, Стрела?Пущенная?из?Лука вспомнила, что так и не взглянула на того, кто говорил с ней наверху. Она посмотрела в небо.

Но в небе никого не было — кроме Старого Воробья, который, отдуваясь, летел в библиотеку за другой книгой.

УКАЗКА, КОТОРАЯ ЗНАЛА ВСЁ

Это так Указка?Которая?Знала?Всё сама про себя говорила: я, дескать, указка, которая знает всё. Сперва, когда она во всеуслышание что?нибудь подобное заявляла, ей не верили и не обращали на её слова никакого внимания. А потом стали смеяться над ней… Но в один прекрасный день смеяться надоело — тогда?то к указке и пристало это насмешливое прозвище: Указка?Которая?Знала?Всё. Впрочем, постепенно вокруг забывали, что это только насмешливое прозвище, и начинали думать, что такое у указки имя… а вскоре стали относиться к ней с почтением — как к указке, которая действительно знает всё: почему же иначе её, дескать, называют «Указка?Которая?Знала?Всё?» Такие вот, стало быть, произошли перемены… и в них, вообще?то говоря, нет ничего удивительного: так, к сожалению, часто случается.

Указка?Которая?Знала?Всё работала в школе. Ею преподавали географию и историю.

Когда нужно было показать какую?нибудь страну, какой?нибудь океан или какие?нибудь горы, всегда прибегали к её помощи. Указка?Которая?Знала?Всё точно очерчивала соответствующее пространство на карте — и сомнений не оставалось: это и была Та Самая Страна, Тот Самый Океан или Те Самые Горы.

Или когда требовалось выяснить, какими путями достигали Европы путешественники и торговцы в древности, брали Указку?Которая?Знала?Всё и опять вели ею по карте. И тут, конечно, тоже никаких сомнений не оставалось: именно Этими Самыми Путями путешественники и торговцы в древности и достигали Европы!

Ясно, что Указку?Которая?Знала?Всё в школе ужасно боялись — и всегда тщательно готовились к урокам, чтобы не сердить её.

Потому?то со временем Указка?Которая?Знала?Всё стала считать себя ну?у… если не самим Господом Богом, то, во всяком случае, правой рукой Господа Бога. Как будто всё вокруг принадлежало ей одной…

Она прямо так и говорила:

— Ну?ка, посмотрим, где тут у меня Индия?

Или:

— Куда же у меня Люксембург сегодня запропастился?

Или:

— Надо проверить, на месте ли мои Гималаи!

Ужас, одним словом. И ни к чему хорошему это, конечно, привести не могло… так что уже довольно скоро к Указке?Которая?Знала?Всё стали обращаться с куда большим трепетом: дескать, простите, пожалуйста, за беспокойство, но не покажете ли Вы нам, где находится Ваш Северный Ледовитый Океан?

А Указка?Которая?Знала?Всё ещё и капризничать начинала:

— Я же только позавчера вам Северный Ледовитый Океан показывала! Сколько ж раз надо показывать?то? Могли бы запомнить наконец!

И так вот капризно далее…

А ещё через некоторое время поблизости от доски появилось странное такое объявление: