Мое сокровище - Шоу Шантель - Страница 7

— Она была любовницей мужа моей сестры? — спросила она, снова по-итальянски. — Она выглядит такой простушкой. О чем только думал Пьетро? Наверное, он был не в своем уме, если пригласил эту проститутку поселиться на вилле «Джульетта».

Рауль испытывал точно такие же чувства, но теперь он рассердился на свою тетушку за грубость, и обрадовался, что Либби не говорит по-итальянски.

— Мой отец имел право поступать так, как пожелает, и ясно дал понять, чего именно он хочет для этой… женщины и своего малолетнего сына, — хладнокровно напомнил Рауль пожилой даме.

— Тьфу! — Кармина не предприняла никаких попыток, чтобы поприветствовать Либби. Бросив на нее еще один презрительный взгляд, она отвернулась и прошла в дом.

Либби посмотрела ей вслед и обняла малыша, обнаружив, что у нее дрожат руки. В очередной раз она усомнилась в правильности своего решения притворяться матерью Джино.

Ребенок был тяжелым, и девушка устроила его на другом бедре.

— Давай я его подержу, — предложил Рауль.

— Нет! — Она судорожно вцепилась в малыша и покраснела, когда Рауль нахмурился. — Спасибо, но он действительно плохо тебя знает, и я не хочу его расстраивать, пока он привыкает к новому дому.

Рауль посмотрел на нее с подозрением:

— Я уверен, что он скоро привыкнет и ко мне, и к вилле.

Мужчина не мог понять, почему Либби постоянно нервничает. Большинство женщин, с которыми он был знаком, наверняка пришли бы в восторг от перспективы поселиться на вилле и иметь все, что только заблагорассудится, но Либби выглядела так, будто ее приговорили к длительному тюремному заключению. Она облачилась в нелепый наряд — фиолетовые сапоги и юбку, зеленые колготки, оранжевое пальто, — но ничто не могло умалить красоту ее лица. Рауль рассматривал мягкие губы Либби и никак не мог избавиться от желания неторопливо попробовать их на вкус.

«Боже, да она настоящая ведьма!» — с яростью подумал он и резко бросил:

— Следуй за мной. Я покажу ваши комнаты.

Не произнося ни слова, Либби пошла за ним следом, разглядывая мраморные полы и колонны, изысканные фрески, украшавшие стены и потолок. Солнечные лучи, проникающие сквозь арочные окна, заставляли сверкать потрясающе красивую хрустальную люстру в одном из залов. Либби хотелось задержаться и внимательно рассмотреть прекрасные бронзовые скульптуры, расставленные в галерее, но Рауль шагал вперед, и она почти бегом следовала за ним.

Он вел ее по бесконечным коридорам, в которых можно было легко заблудиться. Вдруг Рауль остановился и распахнул дверь ее апартаментов, которые состояли из гостиной, небольшой столовой и спальни.

— Я приказал устроить рядом детскую, — сообщил он Либби, открыв еще одну дверь в небольшое помещение, оформленное в мягких желтых тонах.

Кровать и детская мебель были привлекательны и выполнены из сосны, а голубые полосатые шторы и точно такой же коврик на полу делали атмосферу комнаты еще приятнее.

Либби опустила Джино на пол, и он сразу же пополз к коробке с яркими игрушками, стоящей в углу. Рауль наблюдал за ним несколько минут, прежде чем заметил:

— Он не выглядит слишком нервным, не так ли? Няня находится в соседней комнате, — добавил он небрежно.

Либби уставилась на него:

— Какая няня?

— Которую я нанял для Джино. Няню прислали из лучшего итальянского агентства; у нее отменные рекомендации.

— Меня это не волнует, будь она хоть матерью Терезой. — От страха Либби заговорила резко. Она не желала, чтобы кто-то занял ее место в жизни малыша. — Уволь эту женщину. Я вполне способна присматривать за Джино сама.

Рауль надменно выгнул темные брови:

— Не уверен, особенно после того, как я увидел твою грязную лачугу в Пеннмаре.

Возмущенная подобной характеристикой своего бывшего дома, Либби почувствовала, что готова взорваться.

— Моя квартира не была грязной. Я всегда ее убирала и очищала стены от плесени. Не по моей вине там была такая сырость.

— В гостиной я обнаружил настоящий свинарник, — холодно настаивал Рауль.

— Это только потому, что мне пришлось перенести туда все вещи из спальни, которую затопило. — Либби умолкла, услышав стук в дверь, и увидела темноволосую женщину, которая вошла в комнату.

— Ах, Сильвана! — Рауль поприветствовал женщину. — Я хочу познакомить тебя с новым жильцом виллы. — Он взял Джино на руки. К досаде Либби, малыш радостно рассмеялся и погладил Рауля по лицу. — Это Джино. — Рауль помолчал, а затем небрежно прибавил: — О, а это его мать, мисс Мейнард.

Сильвана одарила Либби веселой улыбкой и сразу же повернулась к Джино.

— Что за великолепный малыш, — сказала она на прекрасном английском языке, а затем прибавила по-итальянски: — Ты красавчик, Джино. Знаешь это?

— Он не понимает по-итальянски, — заявила Либби, жалея, что Джино не завопил, когда с ним заговорила няня. Но мальчик, казалось, был вполне доволен тем, что сидит на руках у Рауля, и одаривал Сильвану самой обаятельной из своих улыбок.

— Сильвана свободно владеет и английским, и итальянским, и она будет говорить с Джино на обоих языках, так что он вырастет двуязычным, — хладнокровно сообщил Рауль. — Италия его родина, и он должен свободно говорить на родном языке, не так ли?

— Я полагаю, что так, — пробормотала Либби. Конечно, Джино должен говорить по-итальянски. Девушка просто не задумывалась об этом и злилась, что Рауль предусмотрел это раньше, чем она. — Я тоже должна буду выучить язык. Испанский дался мне довольно легко, поэтому, думаю, с итальянским языком у меня не будет больших проблем.

— Разве ты изучала испанский язык в школе? — с любопытством спросил Рауль.

— Нет… — Либби не хотела признаться, что она не получила должного школьного образования, ибо ей с матерью пришлось покинуть Ибицу и вернуться в Лондон. — В детстве я несколько лет жила на Ибице и научилась говорить по-испански там.

Она нахмурилась, когда Рауль передал Джино няне, причем мальчик нисколько не протестовал. Либби с трудом смирилась с этим, однако решила прекратить вести себя эгоистично.

— Не возражаете, если я напою Джино чаем и искупаю? — спросила Сильвана.

Либби открыла рот, собираясь возразить, но передумала, заметив суровый взгляд Рауля. Когда он открыл дверь и предложил ей выйти из детской, она послушно проследовала мимо него, но, как только они оказались вне пределов слышимости Сильваны, Либби повернулась к нему лицом:

— Я не могу заставить тебя уволить няню, но я прихожусь Джино матерью, и только я буду его воспитывать. Так было всегда.

Рауля удивила ее свирепость. Он был убежден, что Либби намеренно зачала ребенка от Пьетро — в надежде получить от него огромное денежное пособие. Он не сомневался, что она была бы более чем счастлива возложить ответственность за Джино на другого человека. Однако во время полета в Италию его поразила ее преданность Джино, и он убедился, что она искренне любит мальчика.

— Ты не могла в одиночку заботиться о нем в Англии, ведь у тебя был магазин, — заметил он. — Ты говоришь, что ты художница, но уход за ребенком не позволял тебе часто рисовать.

Либби пожала плечами:

— Я брала его с собой в магазин, а рисовала, когда Джино спал. Но я почти отказалась от живописи с тех пор… — Она хотела сказать, что почти отказалась от живописи после смерти матери, но вовремя остановилась. — С тех пор, как малыш родился.

Рауль подумал о дерзких и красивых картинах, которые видел в ее квартире.

— Должно быть, трудно бросить любимое занятие?

Либби сняла пальто и взлохматила и без того спутанные рыжие кудри.

— Не слишком. Джино для меня — на первом месте. Я люблю его больше всего на свете, — страстно произнесла она.

Рауль поджал губы и подошел к окну, не желая смотреть на Либби. Теперь, когда она сняла пальто, его взгляд снова, словно магнитом, притягивался к ее груди. Он с горечью признал, что его тело находилось в состоянии возбуждения с тех пор, как Либби уселась с ним рядом в автомобиле. Она была настолько сексуально привлекательна, что он едва сдерживался. Не эта ли привлекательность и страстная энергия восхитили его отца?