Ревность Эмили - Шоу Шантель - Страница 4

Она заставила себя расслабиться и ждать подходящего момента, но в напряженной тишине ее взгляд против воли обратился к сидящему рядом мужчине. Несправедливость была в том, что он непростительно красив. Его неповторимые черты лица и оливково-золотистая кожа были достойны быть увековеченными в мраморе. Несмотря на то, что ему почти сорок, нет ни малейшего намека на серебро в его густых черных волосах. Эмили вспомнила, как когда-то целовала его.

Это было так давно! После их свадьбы она почти убедила себя, что поступила правильно, выйдя замуж за полного тайн француза в надежде, что тот тоже полюбит ее.

Но иллюзия быстро развеялась.

Уик-энд после свадьбы они провели в Париже и были так поглощены взаимной страстью, что почти не гуляли по городу. Когда они вернулись в Лондон, Люк нежно держал ее на руках, пока лифт возносил их к его пентхаусу, но вместо того, чтобы отнести ее прямо в спальню, он задержался в дверях, когда их вышла приветствовать самая красивая женщина, которую Эмили когда-либо видела.

Робин Блейк, когда-то известная всему миру модель, теперь была его личной помощницей. Она была так изысканно одета, что Эмили почувствовала себя неловко, зная, что ее платье из магазина готовой одежды не может соперничать с платьем Робин от модного дизайнера.

Сначала Эмили поддалась открытому дружелюбию Робин. Детство Эмили прошло в тени красивых и умных сестер, и у нее сформировалась какая-то сверхъестественная неуверенность в себе. Возможно, поэтому, теперь она повсюду, следовала за Робин, как щенок, желающий понравиться хозяину. Эмили во всем советовалась с Робин и даже обсуждала проблемы, возникающие в их с Люком браке. Потребовалось время, чтобы осознать, что Робин и была причиной этих проблем.

Кроме того, Эмили начала понимать, что Жан-Люк Вайон вообще не способен любить. Да и причины его женитьбы на ней, оказались гораздо прозаичнее, чем она считала…

Эмили повернулась, и ее взгляд остановился на губах Люка. Она не могла забыть вкус его поцелуев. Внезапно ей стало очень жарко. Воздух в машине был раскаленным, несмотря на работающий кондиционер, и крошечные бусинки пота выступили на ее верхней губе. Девушка хотела вытереть их, но поскольку у нее дрожали руки, попробовала слизнуть капельки языком.

Глаза Люка сузились, пока он наблюдал за движением ее языка, и она поняла, что он прочитал ее мысли. Люк явно презирает ее.

Эмили сильно закусила губу. Люк был обманщиком и лжецом, и, к тому же, разбил ее сердце. Надо всегда помнить об этом!

Когда Эмили решительно отвернулась, Люк заметил, как напряжены ее плечи. Он прошелся взглядом по ее нежной щеке, маленькому розовому ушку и изящной шее. Эмили выглядела потрясающе юной. Несколько выбившихся локонов лежали на ее розовых щеках, и он боролся с желанием отвести их ей за ухо, взять девушку за подбородок и повернуть лицом к себе. О чем я только думаю, с гневом укорил себя Люк. Эта женщина ушла от него и даже не оглянулась. Он волновался за нее, не зная даже, жива ли она.

Ее обвинение, что он не хотел появления на свет их ребенка, просто смехотворно. Но в тот миг, когда Люк узнал, что жена беременна, им действительно овладел ужас, что история может повториться, и это заставило его отдалиться от Эмили. Что, надо признать, обошлось ему слишком дорого! Люк резко вздохнул и посмотрел на крепыша, который спокойно сидел в своем детском креслице. Жан-Клод! Его сын! Все еще казалось невероятным, что этот красивый большеглазый карапуз — его кровь и плоть.

У него сжалось сердце, когда он получше разглядел ребенка и понял, как сильно тот похож на него. Люк с благоговением коснулся атласных завитков мальчика, таких же черных, как и его собственные волосы. Когда Жан-Клод поднял длинные ресницы, чтобы посмотреть на Люка огромными серыми глазами, тот почувствовал, будто смотрится в зеркало. Люк полюбил его, как только увидел, и поклялся, что больше никто и ничто никогда не разлучит их.

Жан-Клод с улыбкой посмотрел на незнакомого мужчину, и Эмили почувствовала внезапный укол ревности, когда малыш протянул свои маленькие пухлые ручонки к Люку. Неужели все мужчины из семьи Вайон будут предавать ее? Конечно, она очень хотела, чтобы у Жан-Клода были хорошие отношения с отцом, но она все еще была не в силах поверить в то, что и Люк желает того же.

— Мы с Жан-Клодом летим в Лондон вечерним рейсом, — объявила она, но, не услышав ответа Люка, добавила: — Если хочешь, мы завтра же приедем к тебе.

— Мы не летим в Лондон.

— А куда?

Эмили ненавидела пентхаус мужа в Челси, который казался ей не более уютным, чем комната ожидания зубного врача, но Люк, казалось, чувствовал себя там вполне комфортно, и она полагала, что он все еще живет там.

— Во Францию. Жан-Клод Вайон — мой сын и наследник. Естественно, что он будет расти на моей родине.

— Естественно? — возмутилась Эмили. — А как быть с моей родиной? Тебе никогда не приходило в голову, что я хотела растить его в Англии?

— Но почему-то ты растила его не там. Ты решила, что коммуна художников в испанской глуши подходит для нашего сына гораздо больше. Но теперь Жан-Клод будет наслаждаться всеми преимуществами своего положения в моем фамильном замке, в долине Луары. Вайоны — старинный французский род. Ведь ты не захочешь лишить его прав, полученных им при рождении?

— Я и не знала, что ты владелец замка! И, наверное, это не единственное, о чем ты не удосужился упомянуть. А что делать с британским наследием Жан-Клода? Дайеры тоже старинная семья. Хестон-Грейндж переходил по наследству более 400 лет, пока ты не купил его. И раз уж мы заговорили об этом, ответь мне — ты знал, что мои родители, продавая тебе Хестон, надеялись, что ты женишься на одной из их дочерей? Это так? И поэтому они предложили тебе Хестон гораздо дешевле его стоимости? И если это правда, то почему ты выбрал меня? Я была просто серой мышкой среди моих роскошных и умных сестер. Любая из них подошла бы тебе гораздо больше. Но, по-видимому, ты решил, что мной будет легче всего манипулировать, и что я не буду мешать твоим отношениям с твоей распрекрасной любовницей.

В двадцать лет, Эмили была чересчур наивной, чтобы спрятать свою сильную влюбленность в мужчину, который перевернул вверх дном всю ее жизнь. А теперь оказалась заложницей в очень серьезной игре.

— Ты всегда недооценивала себя. — Люк посмотрел на ее покрасневшее лицо и заглянул в огромные бездонные глаза цвета морской волны. — Я признаю, что было несколько причин, по которым ты показалась мне самой подходящей кандидатурой…

Эмили больше не желала слушать его циничные рассуждения. Она почувствовала себя племенной кобылой, проданной в придачу к Хестон-Грейнджу. Женясь на ней, Люк не видел в ней даже будущей матери своего ребенка.

— Жан-Клод один из Вайонов, и отныне его домом будет замок Монтьяр, а не какая-то грязная трущоба в Испании.

— Сан-Антонио не трущоба. Мы жили в прекрасном доме, и Жан-Клод был счастлив там.

— В самом деле? А скажи-ка мне, cherie, что бы ты делала, если бы он заболел? Ведь ближайшая больница находится за много миль оттуда. Где же твоя материнская преданность и безграничная забота о ребенке?

— А ты, конечно, великий эксперт по уходу за детьми. — Глаза Эмили пылали яростью. — О Жан-Клоде прекрасно заботились, но быть матерью-одиночкой нелегко.

— Ты сама сделала свой выбор, не спросив ни меня, ни Жан-Клода. Теперь моя очередь выбирать.

Эмили вздрогнула. Машина замедлила ход, и девушка взглянула в окно, в тщетных поисках признаков аэропорта, но ничего не увидела. Вместо этого, они проехали через ворота частного летного поля, и Эмили охватил жуткий страх. Как она могла забыть, что у Люка есть собственный самолет!

— Пожалуйста, не делай этого, Люк! — в отчаянии пролепетала Эмили. — Ведь мы не нужны тебе. И никогда не были нужны. Вспомни хотя бы, где и с кем ты был в день сканирования. Ты забыл даже об этом!

Не ответив, Люк открыл дверцу машины. Эмили выглядела такой же молодой и невинной, как и в тот день, когда впервые посмотрела на него, и стрела Амура пронзила его сердце. Он и рад был бы ненавидеть ее, но вместо этого ему хотелось ее защитить.