И пусть цветет шиповник - Гордон Люси - Страница 15

Да уж, конечно, с горечью подумала Полли.

И ведь он ей даже нужен не был. Он был слишком бедным, чтобы Фрида могла его заметить.

Но сегодня вечером они с Фридой, точнее, с Сапфирой заключили временное перемирие, поэтому Полли сказала:

— Наверное, ты прав. Тогда я очень тяжело переживала сложившуюся ситуацию, но Сапфира даже не знала.

— И ты, когда она заболела, ухаживала за ней после всего происшедшего?

— Я же медсестра. Ухаживать за людьми — мой профессиональный долг. А чувства и личные симпатии-антипатии тут ни при чем.

— Н-да… Понимаю. Так что же с этим парнем случилось потом? Это Брайан, да?

Она лишь рассмеялась.

— Боже, нет, конечно! Я бы никогда не приняла его назад.

— Не простила бы?

— Дело не в прощении. Просто в какой-то момент я поняла: никакой любви не было и в помине. Всего лишь юношеское увлечение.

— В таком случае тебе просто повезло, что ты встретила Брайана, такого разумного и ответственного человека. Кстати, как вы с ним познакомились? В больнице, да?

— Да.

— Это была любовь с первого взгляда?

— Конечно, нет! — резко ответила девушка.

— Ну и зачем ты так кричишь?

— Просто я не верю в такую чушь, как любовь с первого взгляда. Глупая сказочка для детей!

— Может, да, а может, и нет, — задумчиво произнес Руджеро.

Они молча посмотрели друг на друга, и в этом молчании было слишком много невысказанного.

В этот самый миг Полли поняла: ей все же придется пощадить его чувства. Он еще не готов ко всей правде. Она продолжила:

— Дело в том, что Сапфира привлекала слишком много внимания, поэтому ей многие завидовали, но мало кто видел, как несчастлива она сама. Не многие знали, чего ей не хватает. Любви и счастья. Возможно, она нашла их в отношениях с тобой. Ну, я надеюсь на это.

— Так ты думаешь, она была со мной счастлива? — с надеждой спросил Руджеро.

— Да. Она говорила мне, что ты отличаешься от остальных. Ты не такой, как все. Добрее.

Опять я соврала! Фрида говорила совсем другое.

— Да, да, ей нужна была доброта. Я рад, — проговорил он, но в его голосе слышалось сомнение.

— А у тебя есть фотографии последнего года ее жизни?

— Нет. Она не разрешала себя фотографировать. Она хотела, чтобы о ней помнили только хорошее. Вот эта — самая последняя.

Девушка показала ему на снимок Фриды с ребенком на руках. Фрида была словно прозрачнее, но, видимо, болезнь пока еще не полностью завладела ею.

Руджеро долго смотрел на фотографию.

— Уже поздно, — Полли вдруг поднялась. — Мне надо идти.

— Не надо тебе никуда идти, — проговорил он. — У меня есть вторая комната. Я боюсь, если ты уйдешь, то больше не вернешься.

— Вернусь завтра, если надо.

— Нет, все же останься. Мне нужно еще о многом тебя расспросить. И не волнуйся, ты в полной безопасности. Я не сделаю ничего, что Брайан мог бы поставить мне в вину.

Ну конечно! Ему нравятся женщины другого типа. И здесь я даже в большей безопасности, чем бы мне хотелось.

Она позвонила на виллу, узнала, что с Мэтью все в порядке и он спит блаженным сном, после чего Руджеро показал ей ее комнату.

Через несколько минут девушка вышла на кухню и приготовила чай с бутербродами. За чаем она рассказывала Руджеро разные смешные истории из ее детства, в которых участвовала Фрида. Он даже иногда смеялся, иногда просто кивал.

Около часа ночи Полли начала зевать.

— Ну ладно, кажется, и в самом деле уже пора спать, — сказала она.

— Извини, что я так тебя задержал. Спасибо тебе. — Руджеро положил руку ей на плечо.

Девушка ушла к себе и легла в постель. Она долго не могла заснуть, ее мучили воспоминания о Фриде. Она заснула под утро, и сон ее был беспокойным.

Проснулась Полли от того, что кто-то легонько тряс ее за плечо. Открыв глаза, она в сумрачном предутреннем свете увидела перед собой Руджеро. Он встревоженно смотрел на нее.

— Полли, пожалуйста, вставай!

Девушка приподнялась и облокотилась на подушки. Потерла глаза.

— Я натравлю на тебя Брайана, — пригрозила она.

— Нет надобности. Я не по этому вопросу.

Ну вот, так всегда! Я могу не бояться, что в мою комнату ворвутся с какой-нибудь иной целью, кроме как для утешения.

— Да что такое случилось?

Даже в темноте глаза Руджеро лихорадочно блестели.

— Скажем так, я наконец очнулся ото сна, — провозгласил он.

— Хм… любопытное объявление. Ну и?

— Ну ты же сама все время только об этом и говорила: мол, я должен перестать грезить о Сапфире, ведь я ее совсем не знал. Так?

Полли кивнула, окончательно запутавшись. Тогда Руджеро показал ей одну фотографию из альбома, который он прихватил с собой.

— Смотри, — сказал он.

На фотографии был запечатлен день свадьбы Фриды. Рядом с великолепной невестой стоял какой-то гадкий, уродливый тип. По всему видно, фотограф знал свое дело и во всей красе показал немолодого мужчину, который никак не мог вызвать любовь юной особы, к тому же такой красавицы, как Фрида. И все же… Невеста смотрела на него с обожанием.

— Разве это не странно? — Руджеро указал на парочку.

— А что такого? Ведь это же свадьба. Так и полагается себя вести, — объяснила девушка, но тут же спохватилась, прикрыв рот рукой.

— Хм, ну ты даешь! Да разве кто-нибудь в здравом уме сможет полюбить такого урода? Ведь видно невооруженным глазом, что этот мужик настоящий негодяй, скользкий тип, я не знаю, как еще его можно назвать. А она… она смотрит на него с такой любовью! И ты знаешь, я ведь помню этот взгляд. Так она смотрела и на меня.

Полли молчала, словно ее застукали за чем-то неприличным. Что она могла сказать? Он сам наконец-то догадался.

— Видимо, ты права. Она — хорошая актриса, не более. Как бы больно это ни звучало.

Сердце девушки упало. Столько горечи в его голосе! Еще недавно она хотела, чтобы он очнулся. Но теперь… Правда ранит острее меча.

— Ты говорила, она всего лишь воспользовалась мной?

— Боюсь, именно так…

Неожиданно Руджеро расхохотался. Он смеялся и смеялся. Полли всерьез начала за него беспокоиться.

— Прекрати! Перестань, сейчас же! — сказала она и потрясла его за плечи.

В ответ он сильно сжал ее руки и вгляделся в ее лицо.

— Я только одного не понимаю, — тихо проговорила девушка. — Ты ведь уже давно должен был досконально изучить все фотографии. Почему же ты заметил это только теперь?

— Не знаю. Наверное, не хотел до поры до времени видеть правду. Боялся. Не был готов. Да я и сейчас еще не готов. Какой же я осел!

Полли не могла этого выносить. Она закрыла лицо руками и просидела так несколько минут. Она ясно ощущала рядом присутствие Руджеро, его запах, его тепло. Мужское тепло. И в порыве нежности и жалости она вдруг стала гладить его по голове, как маленького ребенка, утешая. И — чудо! — он не отстранился, не отвел ее руки. Кажется, ему было приятно.

Потом она остановилась, се сердце бешено колотилось. Если бы он только потянулся к ней сейчас!

Но этого не произошло. Руджеро сидел неподвижно. Только его тело странно обмякло и расслабилось. Тогда девушка осмелилась коснуться губами его лба.

Он никак не отреагировал, и тогда Полли словно бы очнулась от собственной иллюзии.

— Не надо, — проговорила она.

— Не надо что?

— Винить себя. Ты ни в чем не виноват. Просто тебе нужно было время, чтобы понять. Наконец ты свободен.

— Свободен? — эхом повторил Руджеро, словно бы не понимая значения этого слова. — Свободен! — Мгновение он смотрел на девушку. — Это ты помогла мне, — вдруг сказал он. — Спасибо.

Ты все равно никогда меня не замечал. Впрочем, какая теперь разница?

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Руджеро ушел, а Полли вертелась на кровати, не в силах заснуть. И дело тут было вовсе не в Сапфире.

Утром, когда она открыла глаза после длинной полубессонной ночи, все произошедшее вчера предстало перед ней в ином свете. Какой-то кошмарный сон, который никак не желает заканчиваться, подумала она.