Команда бесстрашных бойцов - Володихин Дмитрий Михайлович - Страница 28

Катя лежала рядышком, не раскрывая рта. Ей было очень любопытно, чего ради у генерала так кривится лицо, но время вопросов закончилось, и она безмолвно ждала команды «подъем».

Тут земля дрогнула, а со стены посыпалась бетонная крошка. Через несколько секунд до них долетел громовой раскат мощного взрыва.

– Начали, – машинально отметил Даня, глядя на часы, встроенные в токер. – Отсчет: сто двадцать секунд.

– Есть щит, Даня! Я чувствую его.

– Значит, не обманул умелец войны...

Предрассветная темень окрасилась масляно-желтыми отблесками далекой вспышки. Вскоре новые взрывы – менее сильные – зазвучали справа и слева, ночь наполнилась дробным стуком далеких перестрелок.

Даня завозился с пультом управления ракетной установки, наводя ее на участок в стене, предназначенный для прорыва.

– Жаль, что у нас всего два заряда...

Еще с минуту они, не шевелясь, пролежали в ложбине. Потом генерал объявил:

– Готовность пятнадцать секунд.

Катя заворочалась, поправляя снаряжение.

– Десять секунд... Пять.

Он втопил клавишу на пульте и прижался к земле, ожидая взрыва. Но ничего не произошло.

– Долбаная самоделка! Стух, что ли, заряд?!

Еще одно нажатие клавиши. Секунда... другая... все тихо...

Рвануло так, что обоих диверсантов подняло с земли и вновь грянуло об нее. Вместо двухсот метров, им оставалось добежать не более ста пятидесяти: стена на протяжении доброй стометровки превратилась в груду камня и металла с изрядной воронкой по центру.

– Чуток переборщили... Подъем, Катя!

И они понеслись, как сумасшедшие. Ни одна огневая точка не работала. Катя и генерал влетели в образовавшийся проем. Глотая пыль, они принялись карабкаться наверх, а потом спрыгнули с кучи обломков на территорию поста. Всюду суетились верные защитники и гоблины. С полдюжины мертвецов было разбросано вокруг места взрыва.

Даня забеспокоился, не порвало ли дежурного мага взрывом? Тогда вся операция к едреням! Но нет, на асфальте валялись гоблины-солдаты: без малого трехметровые тупые громилы, очень быстро двигающиеся в бою и очень смирно лежащие сейчас... Старые знакомые. Больше половины лица у них занимает глухой костяной щит. Дюжина маленьких птичьих глазок пристроилась к кости с обеих сторон. Ниже щита – два маленьких круглых отверстия, заменяюших нос, и рот совершенно не человеческого разреза, – чуть ли не до ушей. Обе челюсти усажены треугольными зубами в два ряда. Гоблины – не живое и не мертвое, что-то вроде глины, которую заставили ходить, говорить и драться. Некоторые их типы даже не могут самостоятельно размножаться: у них просто нет самок! Они, скорее, не рождаются, а изготавливаются... Гоблины-солдаты среди всех гоблинских разновидностей имеют самую простую «конструкцию», поэтому убить их исключительно сложно. Но пудовый осколок бетонной стены, отыскавший голову, навсегда успокоит кого угодно.

– Он почуял нас, – говорит Катя, – сейчас начнутся неприятности.

Диверсанты проскользнули между ремонтниками, столпившимися у бреши: «шапки-невидимки» действовали на славу. Но в следующую секунду взвыла сирена, сообщающая гарнизону поста: «Проникновение чужаков!»

– И впрямь почуял, гадина.

Верные защитники, охранявшие вход в институт-замок, попытались запереть две бронедвери. Но тут прямо из воздуха вылетели гранаты, и секунду спустя караулка у входа в здание превратилась в хаос железа и крови.

– Где он, Катя?

– На третьем этаже.

Они бросились к лестнице. Пустота в метре от их лиц неожиданно принялась искрить, заклубился пар. Даня услышал в токере голос Гвидона:

– Мне трудно его удержать! Помоги, Катя, если можешь!

И Катя стала двигаться медленнее. На ходу она делала пассы и... забавно пританцовывала. Впрочем, генералу было не до смеха. Из токера донесся стон, потом еще один.

– Ты жив, Гвидон?

– Быстрее...

Они вылетели на третий этаж. Искры и пар передвинулись ближе к лицам диверсантов, Катя и Даня теперь едва могли различить, что перед ними.

В коридоре стояли три гоблина-солдата с секирами и «огненными молотами». Даня вознамерился проскочить в апартаменты мага между ними. Конечно, звук шагов выдаст их с Катей, но, во-первых, гоблины не сразу засекут атакующих, и, во-вторых, при такой форе их самих можно перещелкать, как голубей...

Но вышло иначе.

Миг – и три «огненных молота» послали пламенные подарочки в грудь генералу. Если бы это произошло года четыре назад, от Дани остался бы лишь обгорелый кусок мяса. Но четыре года – очень долгий срок. Генерал научился реагировать на малейшее движение противника. Он распластался на полу. За его спиной полыхнул паркет, разлетелась оплавленная батарея, запылала дверь...

Гоблины явно видели его. Даня не знал, почему так получилось, но исходить следовало из того, что он теперь на прицеле у трех образин, и образины, дай им хоть малейший шанс, немедленно поджарят его. Отстреливаться генерал не успевал, только прыгать и перекатываться, уходя от огня.

Даг! – рявкнул «гронинген» в руках у Кати, – Даг!

Эту страшную вещь специально разработали какие-то сумасшедшие голландцы, крепко недовольные тем, что гоблины затопили половину их игрушечной страны, а вторую половину выжгли. Тяжелый карабин калибра 12,7 мм с подствольным гранатометом предназначался специально для ближнего боя с гоблинами, а потому в народе получил ласковое прозвище «гоблинобой».

У одного из солдат разлетелась голова – от «гронингена» никакой костяной щит не поможет. Второму крупно повезло: у него всего-навсего оторвало руку по локоть. Вместе со шматом окровавленной плоти гоблин лишился и «огненного молота».

Третий боец принялся палить на звук и хорошенько подкоптил штукатурку, но по Кате не попал. Это была большая ошибка: Даня успел прицелиться и выпустил длинную очередь из ручного пулемета Калашникова модификации двадцать пятого года. Ни одна из пуль не ушла в «молоко». Гоблин грянулся навзничь и затих.

Но раненый и наполовину обезоруженный солдат не пожелал отступить. Гоблины-солдаты никогда не отступают без приказа князей или магов, для этого у них просто не хватает ума... Ночной кошмар ростом в два с половиной метра несся к генералу с секирой в левой руке.

Даня выпустил в него все, что оставалось в пластиковом коробе, подвешенном к пулемету сбоку. Калашник – скорострельная вещь, и полсотни патронов израсходовались за тринадцать секунд. Гоблин все еще шел вперед, хотя и переставлял ноги едва-едва. Это была какая-то неестественная живучесть, так не бывает ни с кем.

– Даг! Даг! Даг! – рычал «гронинген».

Гоблин лишился головы, но упрямо пер вперед. И тут Даня понял: дежурный маг заставляет двигаться истерзанное тело солдата. Дырявь его, не дырявь, все равно дойдет. Тогда он заорал:

– Подствольник, Катька!

Звуки выстрела и взрыва слились воедино.

Серую гоблинскую плоть разметало по всему коридору. Генерал стер со щеки брызги густой коричневой крови.

– Они тебя видели, Даня! Да и я тебя вижу...

«Сорок пять минут... еттитство! Опять амулет конфликтует с вещами из вольной зоны», – успел подумать генерал, перепрыгивая через дымящиеся куски разорванного тела. На более подробные размышления у Дани просто не было времени. От второй гранаты, выпущенной из подствольника, разлетелась дверь в чертог дежурного мага. Диверсанты ввалились внутрь. Грозные искры, сжиравшие их магический щит, почти касались носа.

Маг стоял в десяти шагах от них. Он был очень похож на человека, но только с неправильными, искаженными пропорциями. Будучи ростом не ниже гоблина-солдата, маг поражал фантастической худобой. Руки-спички, ноги-палки, тело не толще бревна, а голова по форме напоминает лимон, очень узкий и очень длинный лимон. Глаза, нос, рот – все на месте, уши отсутствовали, вместо них – два безобразных отверстия. Еще маг был радикально лысым. Это означало не только минус волосы, но и минус брови, минус ресницы, минус малейший намек на усы и бороду.