Пепел войны - Сергеев Станислав Сергеевич - Страница 42

Гришин устало вздохнул, понимая, что ничего изменить не может.

— Куда идти?

— Тут недалеко ждет машина с охраной, но сначала вы подпишете несколько документов. — Увидев вопросительный взгляд медика, капитан поспешно ответил: — Это подписки о неразглашении. Когда вы прибудете на место, все поймете. Даже я всего не знаю, но могу сказать точно: вы не пожалеете и скучно не будет.

— Надеюсь…

Следующие несколько часов превратились в ад. Машина с сотрудниками НКВД пыталась прорваться по забитым дорогам в сторону Борисполя. Два раза попадали под авианалет, но, к счастью, машина не была повреждена, и все остались целыми. Ближе к трем часам дня выехали к небольшому селу, где их остановил патруль, и, к своему удивлению, военврач увидел несколько замаскированных танков, которые прикрывали дорогу. Серьезные меры безопасности, принятые в такой обстановке, вызывали уважение, и Гришин буквально всем своим естеством чувствовал необычность ситуации и как бы причастность к чему-то грандиозному.

Машина проехала по полю и остановилась в тени деревьев, где стояли две полуторки. Присмотревшись, военврач разглядел несколько мастерски замаскированных автоматических зенитных установок. Пока было время, его покормили и попросили обождать, хотя, сколько ждать, не сказали. Воспользовавшись моментом, Гришин позволил себе вздремнуть и проснулся от негромкого разговора. Посмотрев на улицу, он увидел, что уже было темно и возле машины стояли капитан, с которым он приехал, и трое человек в необычной пятнистой форме.

— Товарищ майор, как была возможность, нашли только Гришина из вашего списка. Для поиска остальных нужно больше времени, а у нас осталось не больше суток. Скоро немцы будут тут. Люди из вашего списка прибудут утром.

— Хорошо. Вы сами сможете моих людей отправить в Москву?

— Самолет ждет. Сегодня последняя ночь для вылета. Потом, скорее всего, аэродром окажется в зоне действия немецкой артиллерии.

— У меня люди готовы. Сколько до аэродрома ехать?

— Часа два.

— Тогда сейчас переправляем хирурга на базу, пусть занимается делом, а мы на своей «броне» отвезем людей к самолету. Готовьте сопровождение. Выезд… через час, чтоб успеть затемно вернуться. Если будут изменения, я вас извещу.

— Вас понял. Сейчас все организуем.

Капитан подошел к машине с желанием разбудить Гришина, но тот уже проснулся и, открыв дверь, сам вышел навстречу, понимая, что эти необычные люди в пятнистой одежде его новые командиры, наделенные большими полномочиями, раз грозный капитан НКВД перед ними так стелется.

— Вот, товарищ майор, военврач третьего ранга, Гришин Михаил Александрович.

— Хорошо, капитан. Работаем по плану. Военврача я забираю. В Москву сообщу по своим каналам. Наверно, понадобится еще кто-то из медицинских светил для обмена опытом.

Гришин удивленно слушал этот диалог, понимая, что с этого момента его жизнь круто меняется, только вот в хорошую или плохую сторону, пока непонятно. Все, что произошло потом, он помнил смутно. Поход через поле, странная металлическая конструкция, появившаяся из воздуха, закрытые помещения бункера, длинные галереи, уставленные ящиками, и помещение госпиталя, где его встретили две милые, но уставшие девушки. Сопровождающий его майор коротко произнес, обращаясь к девушкам:

— Военврач третьего ранга Гришин Михаил Александрович. Будущее светило медицины. Михаил Александрович, это Марина и Оля, наши медики. В ближайшее время вы будете работать с ними. Старшая Марина Кузьмина, естественно, со всеми вопросами обращаться к ней.

Девушка, которая была представлена как Марина, обратилась к майору:

— Сергей, а что ему можно рассказывать?

— А что хочешь. Все равно вам придется учить людей новым методикам и препаратам, так что начинайте работать. Но запомните, в первую очередь Черненко.

Она согласно кивнула.

После чего майор, убедившись, что его поняли правильно, повернулся и ушел.

Гришин с интересом рассматривал этот госпиталь, который абсолютно отличался от всего им виденного ранее. Покрытые белыми панелями стены, яркий свет из необычных длинных ламп, расположенных под потолком, стеклянные шкафы с множеством невиданных ранее коробок с препаратами, приборы явно медицинского назначения, и даже медицинские костюмы на девушках выглядели совсем по-иному. Они были одеты в белые льняные брюки, свободные рубашки, легкие тапочки.

«Куда это я попал? Кто эти люди?» — мысли рождались в голове и тут же сменялись другими.

Видя смятение гостя, старшая, Марина, решила сразу взять ситуацию под контроль.

— Михаил Александрович, может, давайте сначала чая или кофе? И заодно поговорим. Сережа сказал, что вам там нелегко пришлось?

Гришин растерянно улыбнулся.

— Вы знаете, не отказался бы. Кстати, как вас по имени-отчеству?

— Можно просто Марина. А ее Оля. Так будет проще.

Отвечая на вопрос, девушка подошла к небольшому столику, на котором стояла большая чашка зеленого цвета с прозрачными вставками по бокам, щелкнула кнопку, и чашка, оказавшаяся чайником, сразу зашумела, нагревая с помощью электричества воду. На соседнем столике возле стопки книг стоял прибор, похожий на раскрытую книгу со светящимся экраном, на котором изображалась рентгенограмма грудной клетки, и множеством кнопок на панели, похожих на печатную машинку.

— Хорошо. Скажите, Марина, а где мы?

— Так Сережа вам ничего не рассказал?

— Наверно, не успел.

— Ну раз он разрешил… Вы сейчас находитесь в бункере под землей. На поверхности сейчас 2013 год. Мы — это часть выживших после Третьей мировой войны…

Спихнув доктора девчонкам, я пошел в радиорубку, узнать новости по радиоперехвату. Но мне навстречу попалась Катерина, которая сама искала меня. Оказывается, что на связь вышел Семенов и требует меня для разговора. Тут же подошел Дегтярев с ходящим за ним хвостиком прапорщиком Вербицким, которого мы взяли с собой в прошлое. Его переполняли впечатления о чистом мире, о войне с фашистской Германией и о кратком рассказе Карева про наши недавние похождения в тылу у немцев. Количество трофеев, продукты и чистый воздух произвели должное впечатление на молодого парня, поэтому в его лояльности теперь я почти не сомневался, но ради своей врожденной и сбалансированной паранойи я его недели через две все равно прогоню через детектор лжи.

По дороге Катя отвечала на мои вопросы.

— Когда Семенов вышел на связь?

— Минут десять назад.

— Надеюсь, ты работала с ретрансляцией через передатчик большого бункера?

— Конечно. Если у них есть аппаратура РЭБ, то пусть думают, что вы в Перевальном.

— Умничка, где ж мои глаза были, когда Санька за тобой бегал?

— Рядом были, только вы все на жену свою смотрите.

— Ну у каждого свои недостатки. Ну ладно, давай вызывай Семенова, послушаем, что он скажет.

Она взяла в руки тангенту микрофона, несколько раз вызвала Семенова и, когда в динамике раздался его голос, передала управление мне.

— Оргулов на связи. Чего хотел?

— Поговорить хотел, майор.

— Нам есть о чем говорить?

— Твои люди убили Черненко и морских спецов. Надо ответить, Оргулов.

— Ты прекрасно знаешь, кто и как кого убил.

— Не придуривайся. Ни тебе, ни нам не нужна война, так что надо поговорить. А лучше пообщаться с твоим руководством, мы тебе не доверяем.

Я не стал отвечать. Повернулся к Кате.

— Катя, ты передатчики БТРов и танков людей Черненко пеленговала?

— Да, конечно. Частоты знаю.

— Татарские танки и БТРы не нашли?

— Нет, пока все тихо.

— Жаль, тогда давай срочно мне Васильева на связь.

Буквально через секунд десять Васильев ответил:

— Дровосек на связи, Феникс.

— Значит, так, на связь вышел Семенов, гнет пальцы. Он выгнал всю технику. Сейчас Катя тебя по цифровому каналу свяжет с бункером, через него попробуй установить связь с танкистами и экипажами БТРов Семенова. Главное — договорись, чтоб они сидели на одной волне и слушали наш разговор с Семеновым. Тебе на это пять минут, пока я буду ему по ушам ездить.