Зубы тигра - Клэнси Том - Страница 124

Ел он не спеша. Только салат здесь был обычным. Даже итальянцы не смогли изменить латук, хотя добавили к нему какие-то немыслимые чудеса. Он занял столик в углу, чтобы хорошо видеть зал. Остальные обедавшие выглядели так же обычно, как и он сам. Все были хорошо одеты. В проспекте отеля, лежавшем на столе в его номере, ничего не говорилось о том, что в ресторан полагается приходить при галстуке, но Джек все же решил повязать его – как-никак Италия являлась всемирным центром моды. Он рассчитывал, если время позволит, купить себе здесь костюм. Одновременно с ним обедало человек тридцать-сорок. Джек сразу отмёл тех, кто сидел с жёнами. Ему был нужен человек лет тридцати, обедающий в одиночестве и зарегистрированный под именем Найджела Хоукинса. Этим вся информация исчерпывалась.

Этот человек, решил он, не должен походить на араба. И такой нашёлся. Итак, что же делать теперь? И нужно ли ему делать что-нибудь вообще? Чем он может навредить делу, если, конечно, не выдаст своей принадлежности к разведке?

Но... зачем рисковать без необходимости? – спросил он себя. – Почему бы мне не вести себя спокойно?

И с этой мыслью, он отступил, по крайней мере мысленно. Лучше будет установить личность этого парня как-нибудь иначе.

Рим и в самом деле замечательный город, сказал себе Мохаммед Хассан аль-Дин. Он частенько подумывал о том, чтобы снять здесь квартиру или даже дом. Скажем, в еврейском квартале; в той части города имелись прекрасные кошерные рестораны, где можно было без всякого сомнения заказывать любой пункт меню. Однажды он даже ходил смотреть квартиру на Пиацца Кампо ди Фиори, но, хотя цена – даже завышенная, поскольку клиентом был турист, – оказалась вполне умеренной, мысль о том, что он будет привязан к одному месту, тогда отпугнула его. При его роде занятий лучше сохранять мобильность. Враги не нападут на того, кого не могут найти. Он и так уже пошёл на непростительный риск, когда убил того еврея, Гринголда. Эмир самолично жестоко выбранил его за это развлечение и приказал никогда впредь не повторять ничего подобного. «Что, если Моссаду удастся заполучить твой портрет? О какой ценности для Организации можно будет в таком случае говорить?» – сердито выговаривал ему Эмир. А ведь этот человек славился своим необузданным нравом. Потому хватит. Он даже не носил с собой нож, но всегда держал его на почётном месте в бритвенном приборе, откуда всегда мог вынуть его и посмотреть на следы еврейской крови, засохшие на складном лезвии.

Поэтому, находясь в этот раз в Риме, он жил здесь. На следующий раз – после поездки домой – он поселится в другой гостинице, возможно, в той, что рядом с фонтаном Треви, думал он, хотя нынешнее местоположение больше устраивало его. И пища. Что можно сказать: итальянская пища просто превосходна и, на его вкус, несравненно лучше того, что готовят в том соседнем с Лондоном графстве, где он родился. Баранина изумительная, если есть её не слишком часто. К тому же, здесь люди не смотрели на тебя, как на изменника вере, если ты позволял себе выпить маленький глоток вина. Ему вдруг пришёл в голову вопрос: позволял ли его тёзка Мохаммед верующим сознательно употреблять спиртные напитки, сделанные из мёда, или же просто не знал о существовании такой вещи, как мёд. Он пробовал такой напиток, когда учился в Кембриджском университете, и решил, что употреблять его может лишь человек, отчаянно желающий поскорее напиться допьяна, а уж о том, чтобы пить такую гадость ночь напролёт, страшно и подумать. Получается, что Мохаммед вовсе не был безупречен.

А уж он сам – тем более, напомнил себе террорист. Ему удалось сделать несколько важных вещей во имя истинной веры, и потому он имел право на мелкие отклонения от истинного пути. В конце концов, давно известно: с волками жить – по-волчьи выть. Подошёл официант, чтобы убрать тарелки, и Мохаммед решил отказаться от десерта. Раз уж он продолжал выдавать себя за английского бизнесмена, значит, нужно следить за фигурой, чтобы костюмы от «Бриони» были впору. Поэтому он поднялся из-за стола и направился в вестибюль, к лифтам.

Райан подумал, не выпить ли рюмочку на ночь, но решил воздержаться и вышел из ресторана. Возле лифтов уже кто-то был, и в лифт незнакомец вошёл первым. Они случайно встретились взглядами, впрочем, Райан тут же протянул руку, чтобы нажать кнопку третьего этажа, но увидел, что она уже светится. Значит, этот хорошо одетый британец – он выглядел типичным англичанином, – живёт с ним на одном этаже...

...Ну, разве не интересно?

Через несколько секунд кабина остановилась, и двери раздвинулись.

«Эксельсиор» размещался в не очень высоком, но вытянутом здании, коридоры здесь были длинные, и мужчина из лифта направился туда же, куда нужно было и Джеку. Райан замедлил шаг, чтобы не наступать ему на пятки. Англичанин миновал номер Джека и пошёл дальше... одна... две... возле третьей двери он остановился и оглянулся. Потом взглянул на Райана, возможно, заподозрив, что тот следит за ним. Но Джек тоже остановился, вынул из кармана свой собственный ключ и, снова взглянув на англичанина, небрежно, как незнакомец незнакомцу, бросил:

– Доброй ночи.

– И вам, сэр, – последовал ответ на очень правильном английском языке.

Джек вошёл в комнату, думая, что ему уже доводилось слышать этот акцент прежде... у британских дипломатов, которых он встречал в Белом доме или во время поездок в Лондон с папой. Это была речь обладателя наследственного поместья, или же человека, собирающегося купить поместье, когда наступит подходящее время, или человека, имеющего в банке более чем солидный вклад, словом, всего того, что позволяло претендовать на титул пэра королевства. Человек с бело-розовой, лишь слегка тронутой загаром кожей типичного англичанина, акцентом, выдающим принадлежность к высшему обществу...

...И он зарегистрировался под именем Найджела Хоукинса.

– А ведь одно из твоих электронных писем, приятель, пришло ко мне, – прошептал Джек, глядя на лежавший на полу ковёр. – Сукин ты сын.

Отцы города Рима, скорее всего, не были женаты на его матерях и потому не знали ни черта о том, как организовывать жизнь и, в частности, движение в городе, думал Брайан, отыскивая при помощи карты путь к улице Виа Витторио Венето. Поездка по городу отняла у них почти час. Когда машина въехала в проем, бывший некогда воротами в городских стенах, выстроенных для защиты города от приближавшихся войск Ганнибала Барки, он решил было, что они уже на месте, но после нескольких поворотов налево и направо братья поняли: в Риме улицы с одним и тем же названием далеко не всегда идут прямо. В результате они, описав круг у Палаццо Маргерита, все же сумели выбраться к «Эксельсиору», после чего Доминик заявил, что не желает в ближайшие несколько дней даже и слышать о том, чтобы сесть за руль. Через три минуты после приезда их вещи покинули багажник, а они сами оказались возле стола портье.

– Синьор Райан оставил для вас просьбу позвонить ему, как только вы приедете. Ваши комнаты – по соседству с ним, – сообщил портье и тут же подозвал посыльного, который проводил их к лифту.

– Да, ты долго просидел за рулём, что и говорить, – сказал Брайан, прислонившись к облицованной панелями стенке.

– Конечно, а то я сам не заметил! – шутливо огрызнулся Доминик.

– Я хочу сказать, что ты любишь быстрые автомобили и решительных женщин, но как насчёт того, чтобы в следующий раз отправиться в путешествие на чёртовом авиалайнере? Вдруг тебе удастся сговориться со стюардессой, а?

– Ну, ты скажешь, кувшиноголовый! – Эта реплика сопровождалась широким зевком.

– Сюда, синьоры, – указал широким взмахом руки посыльный.

– Господин, который для нас оставил сообщение... где он?

– Синьор Райан? Здесь, в этом номере, – кивнул головой на дверь посыльный.

– Очень удачно, – сказал Доминик и вдруг вспомнил что-то еше. Он позволил ввести себя в комнату, затем раскрылась дверь, соединявшая его номер с номером Брайана, он дал посыльному щедрые чаевые, и тот ушёл. После этого он вынул из кармана записку и набрал номер.