Полет Кондора - Лещенко Владимир - Страница 25

Тягач вытаскивал двигатели, заливал точно отмеренную порцию бензина, потом каждый крепил их к подвеске — все под надзором Ключа. Затем все натянули поверх снаряжения еще легкие костюмы химзащиты — чтобы не продувало… Каждому был вручен стандартный авиакомпас — «бычий глаз».

Небо затянуто облаками; лишь местами в просветы глядели звезды. Ветер им благоприятствовал — лучший старт, как известно, против ветра. Шторм, честно сказать, нервничал — конечно, он не зря потратил не так давно десяток дней на то, чтобы поднатаскать своих орлов по части полетов в ялтинском аэроклубе. Да и не первый раз они Должны подняться над Зоной — за вычетом Блохи. Да собственно и лететь им толком не придется — подняться ввысь на семь–восемь сотен метров, перескочить через Периметр и сесть километрах хотя бы в шести–семи. Затем, спрятав парапланы, двинуться вглубь. В месте посадки не должно быть аномалий (так сообщала последняя сводка сталкерской Сети), да и мутанты были редкими гостями. Риск, конечно, есть всегда — но риск ведь и на земле имеется.

Затем ребята растащили укладки с оружием, причем Блохе как самому легкому досталось две, зато Тягач с его живым весом в центнер с гаком полетит почти налегке.

Дальше укладка купола, проверка подвески — все под чутким руководством Ключа. Это, кстати, главаря несколько нервировало — как ни крути, выходило, что сейчас главный не он, а этот бывший ефрейтор спецназа знаменитого отряда «Скорпион», имеющий около сотни часов налета и аж дважды принимавший участие в учениях, когда они на своих парапланах садились прямо на крышу машинного зала Запорожской АЭС. (Собственно это его умение, примененное не по назначению, когда он подрядился сесть на крышу бизнес–центра в Москва–Сити и кое–что там сделать, и привело его в ряды мародеров.)

— Ну не забыли? — осведомился Ключ, когда все было готово. — Главная задача — удержаться на ногах во время старта и не запрыгивать в подвесную систему до начала набора высоты. Все? Тогда на старт!

Щелчок стартеров, загудели, затрещали, разгоняясь, двигатели. Потоки воздуха, набегая, раздули купола выстроившихся гуськом парапланеристов.

— Побежали!

И первый рванулся вперед — над ним, раздуваясь, поднималось, разворачиваясь, матерчатое крыло.

И вот уже все, один за другим, они оторвались от земли и, легко покачиваясь, стали набирать высоту.

Не прошло и минуты, а уже далеко внизу освещенная луной плоскость земли кренилась то вправо, то влево, сливаясь с тьмой. Ремни подвески почти не врезались в тело. Теперь нужно было забраться повыше и, отключив движки, заскользить вниз, в тишине перемахнув границу между миром и Зоной. Триста метров, четыреста… На восьмистах смолк гул двигателей — стая хищников перешла в режим планирования, снижаясь со скоростью полтора метра в секунду–Теперь они летели в черном безмолвии, изредка освещаемом слабым отблеском звезд, в разрывах облаков. Различить товарищей можно было с трудом даже в инфракрасные очки.

Шторм смотрел на землю — внизу ничего не было видно, кроме смутных очертаний тверди. А потом что–то изменилось, и густая тьма крон и листвы ушла назад — впереди была черно–серая равнина с темными сгущениями рвов и отсечных позиций для сил прикрытия. Сейчас они были пусты — их должны были занять по боевой тревоге части УНФОР. Там внизу сейчас лишь редкие дозоры — но они приникли к тепловизорам и ночным биноклям в ожидании атаки разных ужасов со стороны Зоны. (Или, что тоже очень возможно, дремлют, выкурив косячок или глотнув контрабандой пронесенной на пост водки.) Они выбрали самое удачное время — перед рассветом, когда темнее всего и когда больше всего хочется спать стерегущим Периметр.

Не почуяв ничего, Шторм даже не сразу понял, что они летят над Зоной. Момент, кстати, был опасный — несмотря на заблаговременно проглоченный коктейль из стимуляторов и анальгетиков, при пересечении Периметра могло запросто скрутить, что в воздухе было бы особенно неприятно (не зря так старательно отбирают пилотов воздушных частей ООН и не зря им здесь платят не в два, а в три раза больше, чем обычно).

Высота была метров четыреста с лишним, и никто пока не отстал. Боковой ветер не сильный, параплан легко преодолевал.

На высоте ста метров они снова включили двигатели и минуты через две подпрыгнули еще метров на пятьсот. Потом двигатели вновь замолчали, уже навсегда — оставшихся капель бензина в баках хватило бы разве что на полминутки. Вновь скольжение в темноте. Сразу за подземным пожарищем огромный, почти идеально круглый пустырь с озером посередине. Зеркальное — место почти безопасное.

Под ними проплывала ночная Зона, с высоты да еще в инфракрасном спектре приобретшая некую таинственную привлекательность.

Зеленовато–серые очертания лесов и отливающая серебром земля пустошей. Яркие пятна «жарок» и «мясорубок» и пульсирующие, куда менее заметные «электры». Странное действо на поляне — чернобыльские псы выстроились в хоровод и бегут друг за другом. Шторм раньше только слышал об этом — выходит, не врут бродяги. Потом под ним пробежали чернобыльские кабаны — штук сто сразу.

Медленно ползающие вытянутые пятна — плоть, тут как тут, куда же без нее.

Песчаные барханы на месте Белого Карьера — тут в позапрошлом году полтергейсты сожгли квад Святого, а вместе с ним и Рубилу с «шестерками», за которым те гонялись.

Но сейчас все было спокойно. Яркое свечение тлеющих торфяников на сухом болоте — дым бодро поднимается вверх светло–зелеными облаками, — хорошо, что это не прямо под ними, а слева.

Шторм поднял очки на лоб, подождал, пока глаза привыкнут к мраку. Теперь внизу не было ничего, кроме тьмы, разве что чуть гуще, чем сверху. Да еще по левую руку можно увидеть смутный силуэт летящего товарища.

А вот и нет! Он увидел прямо под собой движущийся свет, как будто кто–то бежал, неся в руке неяркий синеватый фонарь. Затем еще один огонек, движущийся следом, — а за ним еще вереница.

Шторм вновь посмотрел вниз сквозь «Диполь». Чудеса—в том направлении никаких огней и никакого движения. Вновь поднял очки — они тут как тут. Впрочем, это загадки для ученых, а ему некогда — тем более параплан снижался.

Между тем край неба наливался светом, и ночь сменял рассветный мутный полумрак.

Вот на лесной прогалине мелькнули силуэты людей, куда–то целеустремленно идущих. Большая яркая «Электра»…

Шторм включил ПДА Вольфа — до точки приземления оставалось пять минут и меньше трех километров.

— Готовность! — сказал он в микрофон, отжимая клавишу голосовой связи. «Крыло» стремительно теряло высоту.

Под ним мелькнуло заросшее поле с приткнувшимся ржавым остовом трактора. Прямо по курсу массив леса, его они перемахнули на последнем резерве высоты.

И вот речка, над которой курился утренний туман, и пустошь перед ней.

Только бы не влететь на посадке в дрянь вроде гравиплеши, если не сработает датчик, — как–то на его глазах в нее плюхнулся сослепу натовский вертолет…

Но все кончилось быстро, не дав времени слишком долго тревожиться, — Шторм едва успел сгруппироваться, когда подошвы коснулись земли. Справа и слева приземлялись его люди…

…Ключ уже заходил на посадку, когда вдруг непонятно откуда взявшийся восходящий поток подхватил «крыло» его параплана и поволок вверх и наискось. Его то бросало в сторону, то поднимало вверх, то кидало с доворотом «крыла» вбок. Он и оглянуться не успел, как его затащило метров на сто. Но это было не страшно — сесть было бы не такой уж проблемой, — не будь он в Зоне. А так — справа протекала речушка, плюхнувшись куда параплан бы мгновенно пошел ко дну — и Ключ вместе с ним; правее торчали три аномалии, а позади — рощица. Ничего не оставалось, как попробовать подняться выше и сесть, снижаясь по спирали.

Заходя с правым разворотом над деревьями и доворачивая в сторону встречного ветра, он ощутил, как новый поток вытягивает его вверх — в беззвездное небо. Рывком вывалился он из потока и, чуть не цепляясь за пышные кроны, пошел на снижение. Сбросив оставшуюся высоту сильным боковым качком, он резко затормозил купол и стравил обе кливанты. Затем резко развернулся, гася скорость… И тут внезапно вновь угодил в восходящий поток подбросивший его сразу метров на пятнадцать.