Слово президента - Клэнси Том - Страница 362

С запада прилетели истребители-бомбардировщики, едва видимые сквозь дым на расстоянии четырех миль, и сбросили бомбовый груз в самую середину танковой группировки противника.

— Блестяще! — воскликнул по-английски майор Абдулла, получивший образование в Великобритании. Было трудно определить, какие потери понесли вражеские танки, но теперь его люди знали, что они не одни, что о них помнят. Это имело огромное моральное значение.

Улицы Тегерана стали ещё мрачнее и пустынней, если такое вообще возможно. Кларка и Чавеза (соответственно Клерка и Чекова) больше всего удивило общее угрюмое молчание. Люди шли, не разговаривая друг с другом. К тому же попадалось гораздо меньше мужчин — видно, всех резервистов призвали на воинскую службу. Их собирали у арсеналов, вручали оружие и готовили к отправке на войну, о которой неохотно объявило правительство, после того как президент Райан сообщил о её фактическом начале.

Русские указали Кларку место, где находится дом Дарейи. Задача американцев заключалась лишь в том, чтобы посмотреть на него. Это казалось совсем простым делом, но в столице страны, которая ведёт войну, положение для иностранцев резко меняется, а если ещё принять во внимание, что они совсем недавно уже побывали здесь и их лица знакомы службе безопасности, то тем более.

За два с половиной квартала они смогли разглядеть, что Дарейи живёт в скромном трехэтажном доме на улице, расположенной в районе, заселённом представителями среднего класса. Дом ничем не выделялся, выглядел таким же, как соседние, разве что у входа стояла охрана, а по углам патрульные машины. С расстояния в двести метров американцы заметили, что прохожие идут по другой стороне улицы, избегая приближаться к дому. Аятолла явно пользуется популярностью у своего народа, с сарказмом подумали оба.

— Кто ещё живёт вместе с ним? — спросил Кларк у русского резидента. Он значился вторым секретарём российского посольства и для поддержания своей легенды занимался дипломатической работой.

— Мы думаем, что с Дарейи находятся только телохранители. — Они сидели в кафе, попивая кофе, и старались не смотреть в сторону жилища аятоллы, которое так их интересовало. — Насколько нам известно, все жильцы из окрестных домов выселены. Этот «Божий человек» вынужден заботиться о своей безопасности. Местное население проявляет растущее недовольство — даже энтузиазм, вызванный присоединением Ирака, начал ослабевать. Вы ведь сами видите, каково настроение людей, Клерк, и понимаете обстановку не хуже меня. Они жили под строжайшим контролем на протяжении целого поколения и устали от такой жизни. Ваш президент поступил очень разумно, объявив о начале военных действий раньше нашего друга. Я обратил внимание, что это потрясло народ. Мне нравится ваш президент, да и Сергею Николаевичу тоже, — добавил русский разведчик.

— Это здание находится достаточно близко от дома аятоллы, Иван Сергеевич, — негромко произнёс Чавез, прерывая дружескую беседу и возобновляя обсуждение предстоящей операции. — Всего двести метров, прямая видимость.

— Как относительно сопутствующего ущерба? — спросил Кларк. Для перевода на русский понадобились дополнительные объяснения.

— Вы, американцы, слишком сентиментальны, — улыбнулся резидент, когда он понял вопрос Кларка. Он показался ему забавным.

— Это верно, товарищ Клерк отличается необыкновенной мягкостью характера, — подтвердил Чеков.

На базе ВВС Холлоумэн в штате Нью-Мексико восемь лётчиков пришли дать кровь на анализ. Теперь было налажено массовое производство комплектов, предназначенных для тестирования крови на наличие вируса Эбола, и они были доступны всем. Первым делом ими снабдили все авиабазы, так как ВВС могли передислоцировать свои силы быстрее других родов войск. В Альбукерке, недалеко от базы, было зарегистрировано несколько заболеваний, и все пациенты были доставлены в больницу медицинского центра университета Нью-Мексико, а на самой базе заболели два человека — сержант и его жена. Сержант умер, а женщина умирала. Об этом знал весь персонал базы, и этот случай вызвал ещё большую ярость личного состава, и без того переполненного гневом. Реакция на антитела у всех лётчиков оказалась отрицательной, и охватившая их по этому поводу радость не была просто обычным чувством облегчения. Лётчики поняли, что теперь они не останутся пассивными наблюдателями, а постараются активно участвовать в боевых действиях в Персидском заливе. Следом такой же проверке подверглись члены наземных команд. Их тоже признали здоровыми. Все тут же отправились к самолётам. Половина пилотов поднялись в кабины своих «ночных ястребов» F-117[128]. Остальные вместе с командами наземного обслуживания разместились в транспортных самолётах-заправщиках КС-10 и приготовились к продолжительному перелёту в Саудовскую Аравию.

По каналам связи ВВС во все авиабазы поступала информация о том, что 366-е авиакрыло и F-16, прилетевшие из Израиля, добились заметных успехов. Теперь многим хотелось разделить славу своих коллег, и персонал Холлоумэна — как мужчины, так и женщины — будет во главе второй волны, которая направится в зону боевых действий.

— Неужели он совсем обезумел? — спросил русский дипломат своего иранского знакомого. На долю сотрудников службы внешней разведки России выпала самая опасная — или, точнее, самая деликатная — часть операции.

— Вы не должны так говорить о главе нашего государства, — возразил его спутник, чиновник Министерства иностранных дел, с которым он шёл по улице.

— Отлично, тогда скажите, сознаёт ли ваш учёный святой, что значит прибегнуть к оружию массового поражения? — поинтересовался русский. Оба понимали, что аятолла, разумеется, не отдаёт себе отчёта в этом. Уже более полувека ни одно государство в мире не совершало подобного преступления.

— Возможно, он просто ошибся в своих расчётах, — признался иранский дипломат.

— Неужели? — Русский разведчик на мгновение задумался. Он контактировал с этим сотрудником иранского МИДа уже больше года. Иранец занимал невысокое положение в своём дипломатическом ведомстве, но кто знает, что произойдёт в будущем? — Теперь миру известно, что вы обладаете биологическим оружием. Аятолла проявил особую мудрость, когда стал летать на том самолёте, который сделал это возможным. Он сумасшедший, и вы не можете не понимать этого. Теперь ваша страна превратится в парию, её отвергнет все человечество…

— Этого не произойдёт, если мы…

— Да, тогда не произойдёт, — согласился русский. — Но что, если вы потерпите поражение? В этом случае на вас ополчится весь мир.

— Неужели это правда? — спросил мусульманский священник.

— Чистейшая правда, — заверил его прибывший из Москвы. — Президент Райан — честный человек. Он был нашим врагом почти всю свою жизнь, причём очень опасным врагом, а теперь, когда между нами установился мир, стал союзником Его уважают как израильтяне, так и саудовцы. Принц Али бин Шейк его близкий друг. Всем это хорошо известно. — Встреча проходила в Ашхабаде, столице Туркменистана, которая находилась в опасной близости к иранской границе, особенно теперь, когда бывший премьер погиб в автомобильной катастрофе, — у Москвы были обоснованные подозрения, что катастрофа была не такой уж случайностью, — и скоро предстояли выборы нового главы государства. — Задайте себе вопрос: почему президент Райан так чётко выразил свою точку зрения относительно ислама? Произошло нападение на его страну, на его ребёнка, покушение на него самого, но разве он произнёс хотя бы одно слово против вашей религии, мой друг? Нет, ни слова. Кто может вести себя таким образом, кроме искреннего и честного человека?

— Пожалуй, вы правы, — кивнул сидевший напротив. — Что вас интересует?

— Я хочу задать вам простой вопрос. Вы — служитель Аллаха. Скажите, вы поощряете действия, совершенные Объединённой Исламской Республикой?