Слово президента - Клэнси Том - Страница 283

Америка тоже ваш ребёнок. Америка — это страна, которая навсегда останется молодой. Америке нужны люди, которые заботились бы о ней. Вот почему ваш долг выбрать в палату представителей достойных людей, независимо от партийной принадлежности, пола, национальности или всего иного, кроме честности и преданности. Я не могу и не буду говорить вам, какой кандидат заслуживает избрания в Конгресс. Бог дал вам право свободного выбора. Конституция защищает это право. Если вы не сможете правильно и разумно воспользоваться этим правом, значит, вы предали самих себя и ни я и ни кто-либо другой не сможет исправить допущенную вами ошибку.

Спасибо, что вы пришли встретиться со мной во время моего первого визита в Колорадо-Спрингс. Завтра для вас решающий день. Воспользуйтесь им, чтобы выбрать в качестве своих представителей достойных людей.

— Президент Райан совершает поездку по стране накануне выборов в Конгресс, произнося речи, явно нацеленные на то, чтобы привлечь симпатии консервативных избирателей. Но даже в этот момент, когда федеральные правоохранительные агентства расследуют обстоятельства зверского нападения на его собственную дочь, президент наотрез отказывается от намерения улучшить законодательство с целью ужесточить контроль за огнестрельным оружием. Сегодня мы получили информацию от корреспондента Эн-би-си Хэнка Робертса, сопровождающего президента в поездке по стране. — Том Доннер продолжал смотреть в камеру, пока на ней не погас красный огонёк.

— У меня создалось впечатление, что сегодня он говорил весьма разумные вещи, — заметил Пламер, пока перематывалась лента.

— Упоминание о Смите и Рикардо придумано, должно быть, Кэлли Уэстон, — ответил Доннер, перелистывая текст. — Странно, раньше она писала отличные речи для Боба Фаулера.

— Ты читал эту речь?

— Перестань, Джон, нам не нужно читать то, о чём он говорит. Мы знаем, что он собирается сказать.

— Десять секунд, — произнёс продюсер, надев наушники.

— Между прочим, ты написал хороший текст для заключительной части передачи, Джон. — На счёт «три» лицо Тома расплылось в улыбке.

— Крупные силы федеральных ведомств брошены на расследование обстоятельств нападения на дочь президента, происшедшее в пятницу. Мы получили следующее сообщение от Карен Стаблер из Вашингтона.

— Я так и думал, что он тебе понравится, Том, — ответил Пламер, когда огонёк снова погас. Тем лучше, подумал он. Теперь его совесть чиста.

Президентский авиалайнер VC-25 взлетел точно по расписанию и направился на север, чтобы обойти плохую погоду над северной частью Нью-Мексико. Арни ван Дамм сидел наверху, в центре связи. Здесь было достаточно аппаратуры, чтобы управлять отсюда половиной мира — по крайней мере так казалось, — а под тонкой наружной оболочкой самолёта скрывалась параболическая спутниковая антенна, чья сложнейшая система управления могла найти любой спутник связи и замкнуться на нём. По указанию главы президентской администрации на антенну поступала сейчас передача телевизионного канала Эн-би-си со спутника связи Хьюза.

— В заключение выслушайте комментарии нашего специального корреспондента Джона Пламера. — Доннер любезно повернулся к своему коллеге. — Джон.

— Спасибо, Том. Я начал заниматься журналистикой много лет назад, поскольку эта профессия увлекала меня ещё в юности. Я помню свой детекторный приёмник — те из вас, кто прожили долгую жизнь, помнят, что там приходилось подсоединять заземление к трубе, — объяснил он с улыбкой. — Я помню репортажи Эда Марроу из Лондона, когда столица Англии подвергалась германским бомбардировкам, репортажи Эрика Севереда из джунглей Бирмы, короче говоря, помню всех отцов-основателей нашей профессии. Это были гиганты журналистики. Я вырос с красочными картинами в своём воображении, нарисованными словами людей, которым верила вся Америка. Я решил, что поиски правды и передача её людям являются благородным делом и посвятил этому свою жизнь.

Мы не всегда идеальны в исполнении своих обязанностей журналистов, — продолжал Пламер. — Никому не дано быть идеальным.

Доннер, сидевший справа, озадаченно смотрел на «бегущую строку». Слова на ней ничуть не походили на те, что говорил Джон. Лишь теперь он понял, что, хотя перед Пламером лежали печатные страницы, комментатор говорил по памяти, как в прежние времена. Только представьте себе — наизусть запомнить текст выступления!

— Мне хотелось бы сказать, что я горжусь своей профессией. Да, было время, когда я особенно гордился ею.

Я сидел у микрофона, когда Нил Армстронг спустился на поверхность Луны, обращался к слушателям и в другие, более печальные моменты, такие, как похороны Джека Кеннеди. Но чтобы быть настоящим профессионалом, недостаточно просто присутствовать, недостаточно говорить в микрофон. Настоящий профессионал должен защищать что-то, верить в то, что он говорит, отстаивать свою точку зрения.

Несколько недель назад мы провели в течение одного дня два интервью с президентом Райаном. Первое интервью, взятое утром, было записано на плёнку, а второе шло прямо в эфир. Вопросы, которые задавались президенту во время первого интервью, несколько отличались от тех, которые задавали ему в ходе второго. Разница в вопросах была не случайной. В промежуток между первым и вторым интервью нам предложили встретиться с одним человеком. Я не буду пока говорить, кто это был, вы узнаете об этом позже. Он предоставил в наше распоряжение определённую информацию. Это была секретная информация, цель которой заключалась в том, чтобы нанести удар президенту, и в то время такой подход казался достаточно разумным. Это было не так, но тогда мы не знали этого. Нам казалось, что утром мы не задали президенту те вопросы, которые следовало. Мы хотели задать и заострить их.

И тогда мы решили солгать. Мы обманули главу президентской администрации Арнольда ван Дамма. Мы сказали ему, что кассета с видеозаписью утреннего интервью президента повреждена. Таким образом мы солгали и президенту. Однако хуже всего, что мы солгали вам, нашей аудитории. Сейчас кассеты с видеозаписью у меня, и я убедился, что они ничуть не повреждены.

При этом мы не нарушили никакого закона. Первая поправка позволяет нам делать почти все, что нам захочется, и это правильно, потому что вы, наши зрители, принимаете окончательное решение о том, что мы делаем и кем являемся. Но есть одна вещь, которую мы не имеем права нарушать, — это ваше доверие.

Я не сторонник президента Райана. Я не согласен с ним по многим вопросам. Если он примет решение выставить свою кандидатуру на выборах, я, возможно, буду голосовать за кого-нибудь другого. Однако я стал частью этой лжи и не могу жить, не рассказав о ней. Какими бы недостатками ни обладал наш президент Джон Патрик Райан, он честный человек, и я не должен позволять личным чувствам оказывать влияние на свою работу.

В данном случае я нарушил это правило. Я совершил ошибку. Я прошу извинения у президента и прошу извинения у вас. Наверно, это станет концом моей карьеры как телевизионного комментатора. Если так, то я хочу уйти из телевидения точно так же, как и пришёл в него: по мере своих сил и возможностей говоря правду.

— До свиданья, желаю вам от службы новостей Эн-би-си доброй ночи. — Пламер глубоко вздохнул, глядя в камеру.

— Какого черта?!

Пламер встал, прежде чем ответить.

— Если ты не знаешь ответа на этот вопрос, Том…

На столе Пламера зазвонил телефон, вернее, на нём замигала лампочка вызова. Он решил не отвечать на него и прошёл в свою раздевалку. С остальным пусть разбирается Том Доннер.

В двух тысячах миль от Вашингтона, над национальным парком «Скалистые горы», Арнольд ван Дамм остановил запись, извлёк кассету и по винтовой лестнице пошёл с нею в президентский салон в носовой части авиалайнера.

Райан знакомился с текстом следующей и последней речи этого дня.

— Джек, думаю, тебе надо посмотреть это, — широко улыбнулся глава администрации.