Невольничий караван - Май Карл Фридрих - Страница 28

— Абдулмоут! — испуганно прошептал своему товарищу Лобо.

— Тише, молчи! — так же шепотом предостерег его тот.

Перед ними действительно были не кто иной, как второй комендант селения. Он называл себя Рабом Смерти и был достойным помощником своему начальнику Отцу Смерти. На несколько минут он остановился возле рабынь и стал наблюдать за их работой. Несчастные женщины удвоили свои усилия, но все же их рвение не удовлетворило Абдулмоута, и он грубо прикрикнул на них:

— Разрази вас гром! Вы крадете у меня время, проклятые лентяйки! Пора уже начинать печь, потому что завтра мы выступаем, а мука до сих пор не готова!

И он, не разбирая, куда попадет, стал обрушивать на них удары кнута. Женщины взвыли от боли, однако ни одна из них не осмелилась хотя бы на миг прервать работу. Затем Абдулмоут перешел на корму к обоим неграм-беланда. Некоторое время он молча стоял рядом с ними, потом взял один из уже готовых канатов, внимательно осмотрел его, снова отбросил в сторону и наградил каждого из рабов несколькими ударами, отчего кожа в тех местах, куда они пришлись, тотчас лопнула. Негры не издали ни одного стона, и только из всех сил сжали зубы так, что они заскрипели.

— Вам, как я погляжу, было недостаточно больно? — свирепо усмехнулся Абдулмоут. — В следующий раз вы у меня заскулите как следует, бездельники! Падайте ниц, когда с вами разговаривает комендант поселка!

Этот приказ сопровождался новыми ударами кнута. Негры бросились наземь, на что они раньше не решились, так как думали, что должны продолжать работать. Абдулмоут окинул их бесстрастным взглядом, затем пнул каждого ногой и снова заговорил:

— Вы — беланда. Хорошо ли вы знаете свои родные места?

— Да, господин, — ответил Толо, не поднимая глаз.

— Знакома ли вам деревня Омбула?

— Толо бывал много раз в этой деревне.

— Зачем ты туда ездил?

— Сестра матери Толо живет там со своим мужем и детьми.

— Ах, вот как! Значит, у тебя родственники в Омбуле! Сколько семей там живет?

— Очень много, господин, намного больше, чем в других деревнях, — отвечал негр, который, как и большинство представителей этих диких народов, умел считать самое больше до двадцати.

— Это место хорошо укреплено? — продолжал араб свои расспросы.

— Вокруг него двойная колючая изгородь.

— Деревня расположена посреди открытой местности или в лесу?

— Дерево субах [100]стоит в кустах, из которых торчат еще и ладанные деревья [101].

— Много ли у жителей коров?

Коровы ценятся в здешних местах на вес золота. Для ловцов рабов они едва ли не лучшая добыча, чем пленники. Негры же, в свою очередь, при нападении спасают прежде всего коров, зачастую жертвуя при этом собственными детьми. Зная, что его ответ решит судьбу Омбулы, Толо решил покривить душой.

— Нет, господин, они все очень бедны, — сказал он.

Видимо, его слова прозвучали не очень убедительно, так как Абдулмоут внимательно посмотрел на него, а затем несколько раз опустил кнут на спину и закричал:

— Не смей лгать, пес, а не то я запорю тебя до смерти! Говори правду, если хочешь, чтобы на твоих костях осталось хоть немного мяса! Итак, там много коров?

— Да, господин, — пролепетал перепуганный Толо.

— Есть ли у людей хорошее оружие?

— Стрелы, копья и ножи.

— Ружей ни у кого из них нет?

— Ни у кого, господин.

— Смотри же, — пригрозил Абдулмоут, — если я увижу там хотя бы одно-единственное ружье, я выбью из твоего черного тела твою не менее черную душу. Ты знаешь все пути в Омбулу?

— Да.

— И Лобо тоже?

— И он тоже.

— Когда мы прибудем туда, если выступим отсюда ранним утром?

— На третий день вечером.

— Хорошо. Я решил напасть на Омбулу и достать к возвращению Абуль-моута много новых рабов и коров. Тогда он увидит, что мы не сидели без дела, и будет доволен нами. Вы оба будете нашими проводниками, и я советую вам хорошо исполнить свой долг. Если вы хорошо справитесь с этим заданием, я продам вас доброму господину, который не будет вас бить, хотя за вашу лень вас стоило бы пороть еще больше. В противном случае я закопаю вас в термитник, чтобы эти твари сожрали вас заживо. Усвойте хорошенько то, что я вам сказал, вы, чернокожее отродье, и отвечайте: будете ли вы верны и послушны мне?

— Да, господин.

— Вы обещаете мне это, но я не верю на слово ни одному черномазому псу. Поэтому до самого вашего отправления вы останетесь здесь, на этом корабле. Я приставлю к вам сторожа и прикажу ему застрелить вас, как только вы приблизитесь к борту. А во время похода я надену вам на ноги гири, чтобы вы потеряли всякую охоту к бегству. Теперь работайте дальше и не вздумайте при этом болтать, а то я велю зашить вам рты. Вы знаете, что это не пустая угроза: я ведь поступил так со многими вашими товарищами.

Он еще раз хлестнул обоих своей плеткой и вернулся в лодку. Негры видели, как суденышко исчезло в высоких камышах, но из опасения, что Абдулмоут следит оттуда за ними, они молча продолжали работать, пока он не показался на берегу и не удалился по узкой тропинке, ведущей через заросли мимоз.

Только теперь Толо осмелился едва слышно шепнуть своему напарнику:

— Теперь ты видишь, что Толо был прав: поход начинается уже завтра!

Лобо заскрипел зубами и схватился за свою кровоточащую спину, а потом, вращая глазами так, что они чуть не вылезли из орбит, воскликнул:

— Они пойдут в нашу страну, в Омбулу. Аллах, Аллах! Наши друзья должны стать рабами!

— А мы должны вести белых. Неужели мы сделаем это?

Лобо, менее сообразительный, чем его друг, глубоко задумался, пытаясь понять, куда тот клонит.

— Почему ты молчишь? — спросил Толо. — Отвечай, должны ли мы вести арабов в Омбулу и вместе с ними убивать и захватывать в плен наших черных братьев?

— Нет, — решительным тоном ответил Лобо. Он сделал свой выбор. — Мы убежим. Но тогда мы не сможем убить Абуль-моута, как собирались раньше: он ведь еще не вернулся.

— Мы убьем вместо него Абдулмоута, что еще лучше. Если мы отнимем у него жизнь, то завтрашний поход не состоится, и люди из Омбулы будут спасены.

— Поблагодарят ли они нас за это? И как мы его убьем? Днем это совсем невозможно, а ночью он спит, окруженный стражами. Нас обязательно схватят. Может быть, лучше не подвергать себя такой опасности?

Толо понимал справедливость слов своего товарища. Он замолчал, чтобы собраться с мыслями, но раздумье его было прерваны ужасным шумом, внезапно донесшимся со стороны селения. Сотни человеческих голосов пели, визжали, ревели и что-то исступленно выкрикивали. К этому прибавлялись резкие звуки музыкальных инструментов.

Казалось, эта адская музыка помогла Толо принять какое-то решение. Он мигом встрепенулся и сказал:

— Ты слышишь это ликование? Абдулмоут только что объявил им, что завтра начнется набег. Теперь они развернут флаги и примутся внимать предсказаниям своего колдуна.

— Он будет к ним благосклонным, и они повинуются ему. Мы тоже должны слушаться его, хотя мы и не молимся Аллаху, как наши мучители.

— Нет. Толо повинуется не факиру, а совсем другому.

— Кому же? О ком ты говоришь?

— О Большом Шейхе, который живет среди звезд и никогда не умрет, который все видит и награждает или наказывает за каждый человеческий поступок.

— Ты рассказывал Лобо об этом, но Лобо не смог его увидеть.

— Он повсюду, как воздух, который тоже нельзя разглядеть.

— Может быть, чужестранец, который тебе о нем рассказывал, обманул тебя!

— Нет. Этот чужой белый был миссионер, хороший человек, который никого не обманывал. Он рассказывал о великом, всемогущем Шейхе, который создал небо и землю, а также и людей. Он велел им быть хорошими и благочестивыми, но они не послушались его. Тогда он послал с неба своего сына, который принес им добро и был за это ими убит. Он учил, чтобы люди любили друг друга и совершали только хорошие поступки. Потом пришли ловцы рабов и убили его. Но Толо помнит все его слова и будет повиноваться им. Долг велит ему разыскать родителей и спасти деревню Омбула. Он сделает это, даже если это будет стоить жизни. Сын Шейха тоже умер без ропота. И тот, кто умирает, совершая добро и выполняя законы Большого Шейха, тот на самом деле не умирает, а поднимается в небо. К Сыну Шейха, чтобы жить возле него и никогда не умирать.