Радуга Шесть - Клэнси Том - Страница 49

Капитан Альтмарк был одновременно удивлен и потрясен холодной решительностью на другом конце провода и внезапным прекращением разговора. Он положил телефонную трубку и посмотрел на Пола Беллоу.

— Герр доктор?

— Эта женщина опасна. Оба умны, определенно обдумали все варианты и, вне сомнения, убьют заложника для того чтобы подчеркнуть свою решимость.

В этом можно не сомневаться.

— Террористы — мужчина и женщина, — говорил по телефону Прайс. — Немцы, возраст... думаю, около сорока лет. Может быть, старше. Чертовски серьезны, — добавил он Биллу Тауни, слушающему его в Англии.

— Спасибо, Эдди. Жди ответа, — послышался голос Тауни. Прайс слышал, как по клавиатуре стучат пальцы.

— О'кей, парень, у меня три возможные группы террористов. Начал загрузку.

— Спасибо, сэр. — Прайс снова открыл свой лэптоп. — Динг?

— Да?

— Поступает информация из разведывательного отдела.

— Там по меньшей мере пять террористов, босс, — сказал Паттерсон, передвигая палец по плану здания. — Они замечены слишком быстро, чтобы успеть переместиться. Вот здесь, и здесь, и здесь. Двое на втором этаже. Такое размещение имеет смысл. Кроме того, у них, возможно, портативные рации. Дом слишком велик, чтобы кричать друг другу.

Нунэн услышал это и пошел к своему оборудованию перехвата радиопередач. Если их «клиенты» пользуются ручными приемо-передатчиками, то диапазон частот хорошо известен, более того, он ограничен международным договором. Они, по всей видимости, не пользуются кодированными военными радиопередатчиками, и передачи, вероятно, не зашифрованы. Спустя несколько секунд он установил свой компьютеризированный сканер, работающий с помощью многочисленных антенн, которые позволят ему установить местоположение источников радиопередач внутри дома. Они соединены с его портативным компьютером, на экран которого уже выведена диаграмма «шлосса». Три помощника террористов — примерно правильное число, подумал Нунэн. Два было бы слишком мало. Три близко к оптимальному числу, хотя фургон, стоящий у входа, мог вполне разместить и большее количество. Два плюс три, два плюс четыре, два плюс пять? Но все они намереваются улететь, а вертолет не такой уж большой. Таким образом, общее число террористов — от пяти до семи. Это предположение, а им нельзя полагаться на предположения, по крайней мере, они предпочитают не полагаться на них. Но с этого можно начинать, взяв это число как исходное. Как много вопросов! Что, если они не пользуются портативными рациями? А вдруг у них мобильные телефоны? Так можно гадать бесконечно, — подумал Нунэн. Нужно начинать с чего-то, собирать всю информацию, какую можно, и потом действовать. Проблема с террористами заключается в том, что они всегда определяют ход событий. За ними всегда первый ход! Несмотря на их глупость и преступные намерения, которые Нунэн считал слабостью, они все-таки определяют скорость действий, они решают, когда произойдут события. Группа-2 может немного изменить это с помощью лести и уговоров — это дело доктора Беллоу, — но когда все начнется всерьез, ну что ж, террористы являются единственными, готовыми убивать. Но готовы ли они умирать? Внутри находятся десять заложников: Остерманн, его три деловых помощника и шесть человек, ухаживающих за домом и окружающей его территорией. У каждого из них есть жизнь и семья и надежда сохранить их. Задача Группы-2 заключается в том, чтобы так и было. Но террористы захватили слишком много, и специальному агенту Федерального бюро расследований подобная ситуация совсем не нравилась. Уже не в первый раз он жалел, что не является одним из стрелков, способных, когда потребуется, ворваться к террористам и уничтожить их. Однако, каким бы хорошим стрелком и физически подготовленным человеком ни был Нунэн, он приносил больше пользы, занимаясь техническими аспектами операции. Это являлось его специальностью, и он был более полезным, сидя у своих приборов. И все-таки никто не вправе был требовать от него любить такую работу.

— Итак, как дела, Динг?

— Не слишком хорошо, — Чавез повернулся и снова посмотрел на «шлосс». — Очень трудно приблизиться к зданию из-за открытой территории, поэтому трудно прикрепить к нему подслушивающие и другие приборы для сбора тактической информации. Там находятся два основных и, по-видимому, трое второстепенных террористов. Они кажутся нам профессиональными и серьезными. Я думаю о том, чтобы позволить им пойти к вертолету и там взять их. Снайперы заняли позиции. Но, принимая во внимание количество террористов, это может оказаться не таким простым, Джон.

Кларк повернулся и посмотрел на дисплей в своем командном центре. У него была постоянная связь с Группой-2, включая дисплеи на их компьютерах. Как и раньше, рядом с ним находился Ковингтон, готовый давать советы. «Вполне может походить на обнесенный рвом чертов замок», — чуть раньше заметил британский офицер. Он также отметил необходимость включения пилотов вертолетов в постоянный состав боевых групп.

— И вот что еще, — сказал Чавез. — Нунэн говорит, что нам нужны устройства для глушения сотовых телефонов, на месте событий могут появиться типы с такими телефонами. Сейчас нас окружают несколько сотен гражданских лиц, и, если у одного из них есть сотовый телефон, он может говорить с нашими друзьями внутри замка, рассказать им, чем мы занимаемся. У нас нет ни малейшей возможности помешать этому без аппаратуры глушения. Запиши это, мистер К.

— Записал, Доминго, — ответил Кларк, глядя на Давида Пеледа, старшего технического специалиста «Радуги».

— Я могу решить этот вопрос за несколько дней, — сказал Пелед своему боссу. Моссад располагал соответствующим оборудованием. Не исключено, что и несколько американских агентств имеют его. Он быстро выяснит это. Нунэн, напомнил себе Давид, очень хорош для бывшего полицейского.

— О'кей, Динг, занимайся и дальше операцией по своему усмотрению. Желаю удачи, мой мальчик.

— Ну и ну, папочка, — прозвучал иронический ответ. — Группа-2 заканчивает связь. — Чавез выключил радио и бросил микрофон обратно в коробку. — Прайс! — позвал он.

— Слушаю вас, сэр. — Главный сержант появился рядом с ним.

— Нам разрешено действовать по своему усмотрению, — сообщил командир группы заместителю.

— Великолепно, майор Чавез. Что вы предлагаете, сэр?

Ситуация, должно быть, крайне неблагоприятная, подумал Динг, если Прайс снова начал звать его «сэром».

— Пошли посмотрим, Эдди, какими активами мы располагаем.

Клаус Розенталь был главным садовником Остерманна и в семьдесят один год являлся самым старым работником среди домашних служащих. Он не сомневался, что сейчас его жена дома, в кровати, с ухаживающей за ней медицинской сестрой, которая занимается ее лекарствами. Она наверняка беспокоится о нем, и это беспокойство опасно для нее. У Хильды Розенталь была прогрессирующая болезнь сердца, которая превратила ее в инвалида за три года. Государственная система здравоохранения обеспечила ей необходимый уход, и герр Остерманн помог в немалой степени, уговорив своего приятеля, видного профессора Венской Algemeine Krankenhaus, наблюдать за ходом ее болезни. Новый метод ухода с использованием лекарств и соответствующей терапией несколько улучшил состояние Хильды, однако страх за него, несомненно, не будет способствовать ее здоровью, и эта мысль сводила Клауса с ума. Он находился в кухне вместе с остальными домашними слугами. Когда в дом вошли террористы, Клаус был внутри «шлосса», куда пришел за стаканом воды, — если бы он не вошел в дом, то мог бы скрыться, поднять тревогу и спасти, таким образом, своего хозяина, который так внимательно относился ко всем своим служащим, и помог Хильде! Но удача отвернулась от него, когда эти свиньи ворвались в кухню, потрясая оружием. Совсем молодые, им нет и тридцати, а тот, который стоял сейчас рядом с ним, был или берлинцем, или уроженцем Западной Пруссии, судя по акценту. Недавно он принадлежал к скинхедам, это видно по короткой щетине на его голове. Посмертный подарочек от ГДР! Один из новых нацистов, выросших на почве рухнувшего коммунизма. Розенталь встречался со старыми нацистами еще мальчиком, в концентрационном лагере Бельзен, и, хотя ему удалось выжить, само возвращение ужаса, при котором продление твоей жизни зависело всего лишь от каприза ублюдка с жестокими поросячьими глазками... Розенталь закрыл глаза. У него так и не кончились ночные кошмары, сопровождавшие татуировку из пяти цифр на предплечье — проклятый лагерный номер! Раз в месяц он просыпался на мокрых от пота простынях, вспоминая прошлое, когда он видел вереницу людей, шедших в здание, из которого никто не возвращался. Всегда в этом кошмаре кто-то с жестоким молодым лицом эсэсовца манил его к себе и требовал, чтобы он присоединился к веренице идущих людей, потому что нуждается в душе. О нет! — кричал он во сне. Время пришло, Jude, говорит молодой эсэсовский шарфюрер со своей ужасной улыбкой. И каждый раз Розенталь идет, как ему приказано, разве можно не подчиниться, прямо к самой двери, — и затем каждый раз он просыпается, мокрый от пота, уверенный, что если бы он не проснулся, то не проснулся бы никогда, подобно тем людям, которых он видел бредущими к двери...