Медведь и Дракон - Клэнси Том - Страница 49

У Головко не было таких иллюзий. Советское правительство растранжирило бы эти новые сокровища точно так же, как растранжиривало все остальное. Сибирь принадлежала Советскому Союзу в течение семидесяти лет, но никому даже не пришло в голову отправить в тот район геологическую экспедицию. У страны не было настоящих экспертов, чтобы производить поиски, но она была слишком гордой и не позволяла никому другому проделать такую работу, опасаясь, что они перестанут уважать родину марксизма-ленинизма. Причиной гибели Советского Союза был не коммунизм, а тоталитаризм. Извращённое чувство самодовольства оказалось самой опасной и разрушительной чертой русского характера, оно основывалось на комплексе неполноценности, уходящем в тёмные исторические глубины. Советский Союз сам нанёс себе смертельную рану, его гибель произошла в результате самоубийства, только развивалась медленнее, и потому смерть стала ещё более мучительной. Головко выдержал ещё девяносто секунд исторических отступлений.

– Все это хорошо, Василий Константинович, но что вы можете сказать мне о будущем?

– Вряд ли это причинит нам вред в будущем, Сергей. Нет, это спасение нашей страны. Потребуется десять лет, чтобы освоить полную отдачу от нефтяных месторождений в Сибири, но затем мы будем получать регулярный и постоянный доход на протяжении целого поколения и, может быть, дольше.

– Какая помощь может нам понадобиться?

– Американцы обладают столь необходимыми сейчас нашей стране опытом и знаниями, приобретёнными в результате эксплуатации нефтяных месторождений на Аляске. У них есть компетентные специалисты. Нам нужно перенять их опыт и воспользоваться им. Сейчас мы ведём переговоры с американской нефтяной компанией «Атлантик Ричфилд» на предмет получения от них технической помощи. Пока они требуют слишком больших уступок, но этого следовало ожидать. Им хорошо известно, что только они обладают тем, в чём мы нуждаемся, и будет намного дешевле платить за помощь в освоении месторождения, чем пытаться сделать все самостоятельно. Таким образом, они получат почти всё, что запросили. Может быть, мы расплатимся с ними золотыми слитками, – пошутил Соломенцев.

Головко пришлось побороть соблазн узнать подробности, касающиеся месторождения золота. Нефть принесёт несравненно более значительную выгоду, зато золото выглядит красивее. Ему тоже хотелось своими глазами увидеть одну из волчьих шкур, которыми пользовался охотник Гоголь для сбора золотого песка. Следует должным образом позаботиться о дальнейшей судьбе этого одинокого лесного жителя – но это не составит особой проблемы, поскольку он жил один и у него не было детей. Чем бы мы ни обеспечили его, государство скоро получит обратно, принимая во внимание его возраст. Нужно, чтобы телевидение показало охотника, может быть, даже лучше снять художественный фильм о судьбе этого сибиряка. В конце концов, когда-то он охотился на немцев, и русские все ещё любят таких героев.

– Что известно обо всём этом Эдуарду Петровичу?

– Я держал в тайне эту информацию, ожидая поступления полных и надёжных сведений. Теперь они поступили. Думаю доложить об этом на следующем заседании Совета министров. Наш президент останется довольным, Сергей Николаевич.

«В этом можно не сомневаться», – подумал Головко. Президент Грушевой работал в течение трех лет, не зная ни сна, ни отдыха. Американцы говорят о таких людях, что он трудился как одноногий и однорукий рабочий, расклеивающий плакаты. Нет, пожалуй, не совсем так. Он походил на волшебника или фокусника, пытающегося создать реальные вещи из пустоты, и его успех в постепенном развитии страны часто казался почти чудом.

Обнаружение двух таких баснословных месторождений является, наверно, своеобразной наградой бога за его неустанные усилия, хотя следует признать, что это будет не таким уж простым благодеянием. Каждое правительственное агентство потребует свой кусок этого нефтяного и золотого пирога, у каждого свои нужды, и министр, возглавляющий каждое из министерств, представит их как нечто жизненно необходимое для судьбы страны, оформив это в своём докладе с блестящей логикой и неопровержимой убедительностью.

Кто знает, может быть, некоторые из них действительно говорят правду, хотя правда является редким гостем в зале заседаний Кабинета министров. У каждого министра есть своя маленькая империя, которую ему хотелось бы расширить и укрепить, и при успешном исходе своих запросов он сможет ближе продвинуться к главе стола, к месту, которое сейчас занимает Эдуард Петрович Грушевой. «Интересно, – подумал Головко, – неужели при царском режиме все происходило именно так? Да, пожалуй», – решил он сразу.

Человеческая природа вряд ли изменилась за это время. Поведение людей в Вавилоне или в Византии скорее всего мало отличалось от того, как будут вести себя министры во время следующего заседания Кабинета, до которого оставалось три дня. Он подумал о том, какой будет реакция президента Грушевого на полученные новости.

– И сколько уже просочилось за пределы министерства? – спросил председатель СВР.

– Несомненно, ходят слухи, – ответил министр Соломенцев, – но последние сведения поступили меньше чем двадцать четыре часа назад, и обычно требуется больше времени для того, чтобы об этом кто-то узнал. Я перешлю к тебе документы фельдъегерской связью – скажем, завтра утром?

– Меня это устраивает, Василий. Я дам задание своим аналитикам изучить полученную информацию, так что смогу представить независимую оценку сложившейся ситуации.

– У меня нет возражений, – ответил министр экономики, изрядно удивив этим Головко. Но теперь это больше не был Советский Союз. Существующий Кабинет министров мог внешне походить на современную копию старого Политбюро, но никто не хотел сейчас лгать своим коллегам… по крайней мере, по важным вопросам. Так что это уже представляет собой определённый прогресс для страны.

Глава 11

Вера отцов

Его звали Ю Фа Ан, и он сказал, что является христианином. Христианство в Китае было редкостью, и потому монсеньор Шепке сразу пригласил его войти. Он увидел перед собой китайца возрастом за пятьдесят, сутулого, с причёской, представляющей странную смесь чёрных и седых волос, что редко встречается в этой части мира.

– Добро пожаловать в наше посольство. Я монсеньор Шепке. – Он быстро поклонился и затем пожал руку гостя.

– Спасибо. Я преподобный Ю Фа Ан, – ответил мужчина с достоинством человека, говорящего правду. Так один священник обращается к другому.

– Вот так. Какого вероисповедания?

– Я баптист.

– Вы посвящены в духовный сан? Неужели такое возможно? – Шепке сделал жест, приглашая китайского священника следовать за ним, и через несколько секунд они стояли перед папским нунцием. – Ваше преосвященство, это преподобный Ю Фа Ан – из Пекина? – запоздало поинтересовался Шепке.

– Да, это так. Мои прихожане живут главным образом на северо-востоке города.

– Добро пожаловать. – Кардинал ДиМило встал, тепло пожал ему руку и проводил священника к удобному креслу, предназначенному для гостей. Монсеньор Шепке пошёл готовить чай. – Я очень рад встретить в этом городе брата-христианина.

– Нас здесь не так много, ваше преосвященство, – ответил Ю Фа Ан.

Монсеньор Шепке быстро вернулся с подносом, на котором стояли чайные приборы, и поставил его на низенький столик.

– Спасибо, Франц.

– Мне казалось, что вас должны встретить здесь местные граждане. Полагаю, что Министерство иностранных дел оказало вам формальный приём, который приличествовал вашему сану и был… несколько холодным? – спросил Ю.

Кардинал улыбнулся и передал чашку чая гостю.

– Как вы справедливо заметили, приём был вполне корректным, но мог бы оказаться и более тёплым.

– Вы скоро узнаете, что правительство обладает вежливыми манерами и уделяет должное внимание протоколу, но в их словах не хватает искренности, – сказал Ю на английском языке, но с очень странным акцентом.